– Так, птиц придержи, нам предложили некислую награду, чтоб мы этого не делали. – Ирия сунула палец себе в нос и что-то там ковырнула. – Правда, если мы таки возьмем Сэл с собой, она потом нас до смерти забьет.
Ирия глянула на меня:
– Эй, моргни дважды, если забьешь до смерти.
Я заморгала. Яростно.
– Во, вишь! Я так и знала. Оно того не стоит, – Ирия вздохнула. – Давай, отменяй уже. Пусть эти две курицы сами в своем дерьме разбираются. – Она поморщилась. – Эмн, слушай… мы будем ждать вас, сколько сможем, но если дерьмо прорвет трубы, мы как бы… э-э…
Я закрыла глаза. Ей не нужно было этого говорить. Честное слово, меня даже немного тронуло, что она вообще задумалась ради нас подзадержаться.
Но когда Урда начал царапать свои контр-сигилы, я поняла, что это всего лишь любезность. При первых признаках заварушки они свалят, а я останусь тут. Как только ноги заработают, мне нужно будет найти Лиетт.
И выжить, пока две армии рвут друг друга на части.
И надеяться, что не наткнусь на одного из многочисленных людей на этом корабле, желающих моей смерти.
И каким-то образом надо достать нечестивую мерзость, которая как ей заблагорассудится меняла разум и реальность, и надеяться, что она не использует мое тело как сосуд или еще что похуже.
И…
А вообще, знаешь что? Наверное, не стоило так усердно об этом думать.
А то все начинало казаться малость невозможным.
48. Флагман
У скитальцев есть способ выделиться.
От нарядов до имен и чернил, нанесенных на кожу, все в образе скитальца предназначено сказать любому в радиусе сотни миль, что надвигается беда, и самым мудрым решением было бы просто отдать нам то, что мы хотим. Иногда такое срабатывает, иногда нет, но за исключением редких случаев, скитальцев всегда замечают.
– ОГОНЬ! ОГОНЬ! ОТПРАВИТЬ ЭТУ ТВАРЬ ОБРАТНО В АД!
Такой редкий случай может представиться, скажем, в разгар битвы между аэроблем и драконом.
Я сошла с трапа на палубу всего на секунду прежде, чем вынуждена была нырнуть обратно в тень коридоров. Мимо пронесся отряд революционеров с ящиками боеприпасов, следуя приказам командиров, которые время от времени стреляли из ручниц в небо, придавая ускорение тем, кто мог тайком помышлять о дезертирстве. Солдаты спешили к перилам, где располагались длинные ряды гигантских сияющих пушек. Сродни машинам, которыми они управляли, расчеты работали с механической точностью, хватая боеприпасы, заряжая, целясь и…
– ОГОНЬ!
Крику командира вторило многоголосие пламени и дыма, осветившее туманную вышину. Заряды севериума с визгом умчались в небо, и в их пурпурном отблеске я увидела великую крылатую рептилию, несущуюся по воздуху. Из серой пелены раздался недовольный рев, и она содрогнулась от глубокого вздоха.
– ВНИЗ! ВНИЗ! ПОДНЯТЬ ЩИТЫ!
Расчеты с отработанной точностью попадали на колени и вскинули запястья. Выдвижные щиты, выскочив как раз вовремя, отразили обжигающий поток пламени, что вырвался из пасти рептилии и прокатился по линии обороны. Те, кто сохранил хладнокровие, выдержали огненный выдох. А те, кто нет… сгорели.
Некоторые попадали за перила и затерялись гаснущими угольками на ветру; на их место тут же пришли другие, под лай командиров. Некоторые бежали, отчаянно пытаясь потушить охвативший их голодный огонь.
Молодой человек, чей свеженький мундир чернел с каждой секундой, с визгом бросился в мою сторону. Он уже не пытался сбить пламя, просто размахивал конечностями и вопил, как испуганное животное. Он споткнулся, прокатился по палубе, оставляя черный след, поднял на меня лицо, красное, покрытое волдырями ожогов.
– Помоги… я… не могу…
Это все, что он успел, прежде чем следующий вызванный отряд затоптал его тело.
Если небеса пылали, то палубу заливало.
Имперский дракон продолжал носиться вверху, то появляясь, то исчезая в облаках, но его сдерживал пушечный огонь. Маги спрыгивали с верховых птиц, бросались уничтожать расчеты, сталкиваясь с революционными фанатиками.
И умирали.
Тела летали по палубе, с криками переваливались через перила, когда мастера хвата бросали обломки и погнутое оружие в группы солдат. Отряды исчезали под волнами огня и льда, когда в бой вступали мастера жара и стужи. Посреди всего этого росла внушительная груда трупов у ног высоченного имперского осадника, который терпеливо и спокойно сносил выстрелы и уколы штык-ружей. Он протягивал руку, поднимал одного из бесчисленных солдат и небрежно раздирал его на куски, как игрушку.
– Разве не бесполезно? – крикнул осадник на всю бойню, поднимая окровавленный торс, который раньше был человеком. – Прекратите сопротивление, ноли! Ваш Великий Генерал не сможет вас спасти…
Возможно, так и было. А вот гигантский доспех на Реликвенном ходу, как выяснилось, вполне мог.
Паладин с визгом пронесся по палубе, извергая севериумный дым; его движок нес две тонны брони аккурат на осадника. С гулким лязгом Паладин ударил мага плечом размером с пивной бочонок, заставил рухнуть. Осадник вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы увидеть, как на него обрушивается гигантская алебарда с древком, больше похожим на небольшое дерево, и наконечником, напоминавшим жужжащее месиво металлических пил.
Хлынула кровь, окрасив доспехи алым, и когда от мага осталось лишь уродливое пятно, Паладин обернулся. Массивный шлем вскинулся вверх, и худенький пилот, высунувшись из кабины, прокричал сквозь шум боя:
– ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ!!!
Крик полетел дальше, от солдата к солдату, пока они сопротивлялись наступлению имперцев. Магия и металл вспыхивали в столкновении крови и пламени по всей палубе. Боевые птицы налетали, падали с неба, хватая солдат или погибая под болтами автострелов. В тумане ревели пушки, которым противостояло дыхание дракона.
По всему небу повторялась одна и та же сцена кровавой бойни, изображенная безразличной рукой художника. Оставшиеся аэробли Железного Флота разразились пушечным огнем в отчаянной попытке отразить атаку имперцев. Палубы пропитались кровью. Грохот битвы заглушал все вокруг.
– ЛИЕТТ!
Но я должна была попытаться.
– ЛИЕТТ!
С ее именем на губах, с зажатым в пальцах клинком, я бросилась в ад. Какие бы взгляды ко мне ни обращались, они быстро возвращались к имперцам, без малейшего вызова в мою сторону. Полагаю, и без того окровавленная и грязная, я просто смешивалась с остальной бойней.
– Ли…
Голос сорвался, палуба под ногами накренилась, и я шмякнулась на колени. Аэробль резко повернул влево, элегантно, насколько вообще может исполинское механическое чудище, как раз вовремя, чтобы я увидела, как из облаков вынырнула скалистая горная вершина, едва не задев перила.
