Завали рот.
Честность тебе понадобится только в армии или во время оргии, но даже тогда она будет невероятно неловкой. А в таких ситуациях, как наша, чем меньше знают друг о друге, тем меньше вероятность, что кто-нибудь ослабит бдительность. Не сомневаюсь, остальные думали то же самое. А если нет – не сомневаюсь, что они довольно скоро помрут.
В любом случае, не проблема.
– Отлично, значит. – Два-Одиноких-Старика вновь указал на стол. – Мастер Джеро. Карту, будьте добры.
Джеро с кряхтением поднялся и достал свернутый в трубочку пергамент.
– Оу, – вырвалась у меня разочарованная нотка.
– Что? – оглянулся он на меня.
– Ничего. Просто это… это обычная карта, – заметила я.
– А чем еще она должна быть?
– Не знаю. У вас тут все эти жуткие светящиеся штуки… – Я обвела рукой сигилы на столешнице. – Я как-то ожидала, что и карта в том же духе.
– А она права, – согласилась Агне. – Нельзя же ждать, что нас впечатлит карта, которая не светится.
– О, я могу сделать, чтобы светилась, – предложил Урда, завозившись с пером и чернильницей. – Дайте минутку.
– Он может, ага, – проворчала Ирия. – Дайте ему десять, и вся карта засияет, как жирдяй в…
– Мастер Джеро, – подчеркнуто перебил Два-Одиноких-Старика. – Будьте так любезны.
Джеро на мгновение замер, силясь решить, на кого из нас обратить хмурый взор, но затем бросил это дело и развернул карту на столе. На пергаменте раскинулась Долина.
Забавно, подумалось мне, я никогда не осознавала, сколько же в ней деревушек.
– Маршрут Флота на данный момент следующий, – Джеро прочертил пальцем от внушительного вида крепости на юге на север и запад к Уэйлессу. – Открытое пространство, хорошо для неожиданных маневров.
– И плохо для нас, – отметила я. – Предположу, во всяком случае.
– И ты не ошибешься. Чем больше у них пространства, тем больше возможностей удрать. Нам нужно, чтобы они выбрали маршрут… поклаустрофобней. – Джеро ткнул пальцем в цепочку гор, уходящих на восток. – А вот эти горы дают кораблям пройти по одному, но исключают возможность… осложнений.
– Таких как НЕ попадание в засаду из кучки злонамеренных оболтусов?
Джеро сверкнул усмешкой.
– Злонамеренных оболтусов и их крайне привлекательного друга.
– А это что тут? – указала Агне на скопление чернильных домиков у подножья гор. – Кажется, вы проложили путь прямо над ними.
– Деревни. Города. Фригольды попадаются. Горы усыпаны шахтами, и люди пасутся там ради работы и металла.
– У этого места есть имя.
Мое сердце пропустило удар. Голос – такой тихий, едва слышный – как будто исходил изнутри черепа.
«Только не тут, – подумала я. – Да чтоб меня еб, только не тут, из всех-то мест. Мне сейчас никак нельзя слышать то, чего нет».
Но мое дыхание замедлилось, когда я увидела, что у остальных точно такой же охреневший вид, как будто мы все услышали призрак. И через мгновение он заговорил вновь.
– Его называют Благодатью. Люди, по крайней мере. – Голос Тутенга доносился из-под капюшона, невозможно тихий. Глаза мягко блестели, словно драгоценные камни, отражающие угасающий свет. – Мы назвали его несколько иначе. Оно было прекрасно… когда-то.
Голос умолк так же незаметно, как и зазвучал. Блеск глаз снова скрылся в тенях капюшона, оставляя Тутенга безликим, пустым. Наверное, он все-таки не призрак.
Хотя стремный мелкий ублюдина вполне может им быть.
– В любом случае, – продолжил Джеро, отмахнувшись. – Если все пройдет хорошо, мы заполучим наш трофей и свалим задолго, подчеркиваю, до того, как пролетим над ними.
– А если не пройдет хорошо?
– Тогда мы будем так высоко в небесах, что они нас даже не заметят. – Джеро свернул карту. – Народ в тех местах едва может понять смысл слова «хищение», не говоря уже о том, чтобы в него вмешиваться. О них не стоит беспокоиться.
Ирия скрестила руки на груди, фыркнула.
– То есть вам нужно, чтобы это летающее фуфло…
– Флот, – поправил ее Урда.
– Этот летающий фуфловый флот, – проворчала она, – вам нужно, чтобы они пошли по этому маршруту. Как, на хер, вы это собираетесь провернуть?
Все глаза – предполагаю, что все, у Тутенга-то их не видно – устремились на Джеро. Он выдержал взгляды, потом с ожиданием уставился на Двух-Одиноких-Стариков. Вольнотворец издал долгий, усталый вздох и подался вперед.
Сияние сигил раскрасило его лицо изможденными, тоскливыми тенями. Огонь в глазах угас. И остался лишь ходячий труп, стоящий на ногах лишь благодаря столу, на который он опирался, лишенный всего, кроме едва заметной искорки в этих самых глазах.
– Поймите кое-что, – произнес Два-Одиноких-Старика. – Я понимаю, чего от вас прошу. Понимаю невозможность успеха. Я понимаю, какое великое множество факторов способно привести нас к провалу. И я… – Он закрыл глаза, втянул воздух. – Я понимаю, что если мы потерпим неудачу, Реликвия обратит эту войну из искры в разрушительное пламя. Если есть хоть малейший шанс ее остановить, улучшить жизни…
Он открыл глаза, медленно обвел собравшихся за столом.
– Вы стоите на пороге темной комнаты, дамы и господа. Вы вольны развернуться, и никто вас не упрекнет. Вознаграждения, которые я вам предложил за появление здесь, оставьте себе. Никаких затаенных обид, никакой мести, при условии, что вы не встанете на пути тех, кто не уйдет. Но если вы останетесь… если вы войдете в эту дверь… она закроется у вас за спиной. Мы останемся в темноте, пока не найдем свет, которого, возможно, не существует.
Мерцающая в его глазах искра затрепетала свечой на ветру – и остановилась на мне. Под его взглядом заныли шрамы. Кровь застыла в жилах. И Какофония вспыхнул.
– Если вы хотите удалиться, – произнес вольнотворец, – то сейчас самое время.
Он задержал дыхание на мгновение. На минуту. На две. Ирия глянула на брата, тот мягко улыбнулся в ответ. Джеро выискивал в лицах признаки отступничества. Тутенг сидел неподвижно – ничего не говорил, ничего не делал. А Два-Одиноких-Старика…
…он не сводил глаз с меня.
– Ну что ж!
Тишину расколол громогласный рев и определенно неприятный хлопающий звук. Агне, нависнув над столом, с улыбкой, столь же широкой, что ее плечи, ударила кулаком в ладонь и хрустнула костяшками.
– Раз уж мы порешали, – заявила она, – пора нам свергать империи, м-м, дорогие?
7. Малогорка
– ТВОЮ Ж МАТЬ!
Не стоило, подумал Мерет, выдавать такое вслух.
Правда, он не был уверен, какой тут вообще может быть подобающий ответ на… на то, что он только что услышал. Ну, не совсем правда. Он был определенно уверен, что правильный ответ – это бежать так далеко от этой женщины и того, во что она его втянула, как только возможно.
