– О! О нет. Мои извинения, мадам. Я лишь подумала… просто… – Женщина вздохнула, опустила глаза и робко на меня взглянула. – Я впервые нахожусь в городе так долго. Я как бы… не общаюсь с людьми… – Она кашлянула. – Особо.
Я вскинула бровь.
– Полагаю, заняты на фронте?
На губах женщины расцвела усмешка.
– Что меня выдало? Мундир? Клинок?
– Они, – ответила я, – и пафосная речь о воинах и оружии.
– О. Точно. В любом случае, вы правы, мадам. – Она взяла мою ладонь и, согнувшись в поклоне, прижалась лбом к моим пальцам. – Веллайн ки-Янаторил, почетный клинок Императрицы, к вашим услугам, миледи.
Я не сдержала усмешки. Такую благопристойность можно увидеть только в опере. Черт, да этот жест в Катаме не использовали сотню лет. Буду откровенной, он заставил меня почувствовать себя не таким уж лазутчиком и даже…
Не знаю. Особенной?
– Вы оказываете мне честь, мадам, – ответила я, когда она отпустила мою руку. И глянула в сторону портьер, за которыми был в самом разгаре прием. – Хотя полагаю, что армия предпочла бы видеть вас там, оказывающей честь более важным людям.
Веллайн низко, недовольно заворчала.
– Будь моя воля, я вернулась бы на фронт вместо того, чтобы тратить время и хлестать переоцененное вино с переоцененными людьми.
Мой взгляд скользнул к ее мечу… и глаза чуть не вылезли из орбит. Я узнала клинок, темно-фиолетовый оттенок, покрывающий металл. Имперское оружие, которое с почестями дарует сама Императрица.
И она никогда не вручает такие тем, кто не пролил ради нее океан крови.
– Однако, как жаждут напоминать мне досточтимые генералы, – продолжила Веллайн, – деньги – вот что держит армию на марше, а эта кудахчущая знать обожает держаться как можно ближе к войне, но не марать руки.
Веллайн обвела рукой скрытую под тканью мебель.
– И посему я тут, с менее впечатляющими трофеями Келтифана. Идеальное место, чтобы спрятаться. – Она сверкнула улыбкой. – Хотя все же рада обществу соратника.
Пришлось удержаться и не выплюнуть вино в изумлении – пусть оно и для ушлепков, но все же алкоголь. Я кашлянула, натянула свою самую самодовольную ухмылочку и захлопала ресницами, надеясь, что выходит не слишком уж стремно.
– Что вы, мадам, – произнесла я. – Я всего лишь путница из столицы, что изо всех сил стремится…
– Я вас не выдам, если вы об этом переживаете, – сказала Веллайн. – Я скорее брошу вас птицам, чем этим пижонам.
Я удержала улыбку еще мгновение, пока не перенапряглась. Вздохнула в бокал, делая очередной глоток.
– Как вы заметили?
Веллайн указала на свою щеку, ровно там, где у меня был шрам.
– Морщинки в уголках вашего ранения, когда улыбаетесь. Вряд ли кто-то еще заметил.
«Кто-то еще, – подумала я, снова глянув на ее меч, – кто не оставлял таких ран».
– Болит?
Я моргнула.
– Что?
– Все еще болит?
Ее взгляд опять стал пронзительным, хоть и уже не столь острым.
Разумнее было солгать, сказать нет. А потом продолжить врать, под каким-нибудь предлогом отправить ее отсюда, чтобы завершить начатое дело. Но я этого не сделала. Я встретила ее взгляд. И произнесла:
– Каждый день.
Веллайн кивнула, прижала к боку ладонь.
– Мой тоже. Уже десять лет, а иной раз просыпаюсь – и как будто заново получила.
«Десять лет, – подумала я. А выглядела она не старше… двадцати шести? Двадцати пяти? Моложе? – Сколько же она сражается?»
– Где? – спросила я.
– Зеленоречье. Моя первая битва, – ответила Веллайн. – Собственно, на краю этой самой Долины. – Ее взгляд устремился куда-то вдаль. – Раны наших сражений за этот край еще слишком свежи, Революция все еще слишком дерзка. Могут в любое время хлынуть через границу и раздавить их.
– Раздавить… кого?
Она глянула на меня.
– Всех. До единого. Всех имперских подданных, которые прибыли сюда в поисках свободы от войны, и смут, и ненависти, что терзают любой другой угол этой отчаянной земли. Благодать полна этих душ.
Мозг мигом вернулся в день нашей встречи в подвале, к разложенной на столе карте. Тутенг упоминал ее – землю, над которой мы направили Железный Флот. Теперь она полна имперских подданных? Когда только успели? Зачем Империум отправил столько своих подданных в место, которое совсем недавно было охвачено войной?
Резонные вопросы, однако я задалась иным.
Почему Два-Одиноких-Старика ничего мне не сказал?
– Поэтому в Терассусе в последнее время переизбыток знати, – вздохнула Веллайн. – Императрица полагает, то Благодать созрела для заселения. Богатые пижоны жаждут разрастись, нажиться. Они купят землю, пристроят и за каждый клочок будут драть столько денег, сколько он не стоит.
Веллайн мягко улыбнулась.
– Но ее защита ляжет на нас.
– Нас?
Она снова улыбнулась.
– Я не универсальный солдат, как бы грустно ни было это признавать. У меня есть некоторая подмога в виде…
– ЭЙ! СЮДА! Я НАКОНЕЦ ЕЕ НАШЛА!
Крик ударил по ушам, страх – по груди. Я рывком развернулась, на взводе, потянувшись за оружием, которого у меня было. Портьеры раздвинулись. Блеснула сталь, и в комнату шагнул человек с клинком в руке. Я сжала кулак, готовая к нашедшей меня схватке.
– Спокойно.
А еще меня нашла ладонь Веллайн. И я сама того не заметила, как мое дыхание замедлилось.
– Спокойно, – прошептала она. – Мы все еще в безопасности. Они здесь из-за меня.
«Они» быстро заявили о себе. Или, по крайней мере, «она».
Высокая, стройная, мускулистая – я знаю это наверняка, потому как ее платье открывало столько кожи, что без него она, наверное, выглядела бы пристойнее. Волосы, длинные, золотистые, ниспадали гривой по спине, когда она вошла, сияя усмешкой, столь же острой, что и ее клинок.
– Капитан! – проревела женщина. – Тебя повсюду ищут! Каждый пижон в Терассусе хочет, чтобы ты…
– Шеназар, – коротко и властно произнесла Веллайн, выронив мою ладонь. – Мы в битве?
Женщина, Шеназар, моргнула.
– Э-э… нет?
– Ты собираешься кого-то убить?
– Не в настоящий момент.
– Тогда почему твой клинок обнажен? – сузила глаза Веллайн.
– А-а, ну брось, капитан, – Шеназар вскинула меч – имперский, отметила я. Она тоже в чине. – Какой смысл носить меч, если нельзя им размахивать? А еще каждый раз, как я вытаскиваю эту штуковину, кто-то сует мне бокал вина.
