Он умолк, выискивая на моем лице признаки, что гнев отступил.
Увидев, что ни черта подобного, Джеро кашлянул.
– И пусть Два-Одиноких-Старика не сомневается в нашем интеллекте или преданности, он подозревает, что разумнее раскрыть каждому лишь часть, – продолжил Джеро, – на случай, если кого-то захватят, подвергнут пыткам или подкупят, план не пострадает. Есть же смысл, да?
Он умолк, ожидая, что я кивну.
Увидев, что ни черта подобного, Джеро поморщился.
– Слушай, если бы мы забрали имперских птиц и не замели следы, нас бы нашли. – Он хватанул воздух ртом. – Нам был нужен отвлекающий маневр, крайний, на кого повесить исчезновение оякаев и…
Джеро глубоко, отчаянно вздохнул.
– Как только захочешь перестать меня душить, дай знать.
– Не вопрос, – отозвалась я, еще крепче сжав его горло. – Я скажу.
Обычно я не стала бы так реагировать. Предательство, уловки, ложь – в Шраме все это часть жизни даже крестьянина, не говоря уже о скитальце. И пусть я глотнула огневдоха, его все равно было слишком мало – после всего дерьма, которое я занюхивала в жизни.
Но вопрос все-таки возник: почему именно это предательство от именно этого человека так меня взвинтило. К счастью для меня. К несчастью, для него.
– Сэл, – мягко – ну, или насколько мягко она вообще способна – позвала Ирия, безуспешно потянув меня за руку в попытке освободить Джеро. – Брось. Он не знал, что так выйдет.
– О, тогда он просто еще один, мать его, член клуба «Я ни хера не знаю»? – развернулась я к ней, пока Джеро слабо скреб мои пальцы. – До тебя, блядь, не доходит? – Я снова оскалилась на него. – Нет?! Просишь меня ввязаться в безумное предприятие и не утруждаешься сказать, что замешана Обитель?! Не подумал, что про сотню с хвостом обдолбанных религиозных психопатов и эту их деревяшку… череповатую дрянь хорошо бы упомянуть?
Джеро прохрипел несколько слов, пытаясь меня переубедить. И если бы мои пальцы не сжимались на его трахее, ему бы, наверное, удалось – он был очень убедительным, именно потому я его и душила.
– Ты даже не должна была узнать! – возмутилась Ирия, силясь отодрать мою ладонь от Джеро. Правда, ее руки были хилыми для этого еще до того, как наполовину онемели после магии. – Черт, да ты могла туда вообще не соваться! Все сработало бы, даже если б он помер! Если так бесишься на него, то чего тогда спасала?
Хороший вопрос. Хороший вопрос с плохим ответом.
Ирия права – я и могла, и должна была оставить Джеро умирать. План пошел наперекосяк еще до того, как я узнала про Обитель. Разумнее всего было бросить его на смерть и убраться из города, пока не случилось что еще.
Но когда я взглянула на Джеро, изломанного, окровавленного, то увидела не человека, который мне лгал, хранил от меня тайны, чуть не стоил мне жизни. Я увидела того, кто смотрел на меня как тогда, в начале вечера, с морщинками от улыбки и ясными глазами, рассказывал свои тайны, спрашивал о моих так, что мне захотелось их выдать.
Когда-то на меня уже так смотрели.
И я была готова на безумные поступки, чтобы увидеть такой взгляд снова.
Но это не тот ответ, который я желала услышать. И не тот, который я собиралась дать как Ирии, так Джеро. Вместо этого я сжала пальцы в очередной раз и выплюнула кое-что другое:
– Потому что мне не надо, чтобы трепались, мол, Сэл Какофония позволила кому-то другому убить того, кто ее нагрел.
– А тебе надо, чтобы трепались, мол, Сэл Какофония просрала кучу денег из-за гребаной гордости? – не отступила Ирия. – Потому что так все и будет, если ты не дашь ему вдохнуть.
На самом деле, такое я уже однажды вытворила.
Тем не менее, я бросила на Джеро последний мрачный взгляд и разжала руку. Джеро рухнул на пол, хватая воздух.
Не то чтобы моя вера в то, что Два-Одиноких-Старика наградит нас за труды, больше ничего для меня не значила, но мысль о том, чтобы дать умереть Джеро, еще одному, кто посмотрел на меня так и больше уже никогда…
Не знаю. Может, я способна прощать. Или я полная, мать ее, дура. Иногда сложно увидеть разницу.
Но как показывали красные следы на горле Джеро, я свою точку зрения, по крайней мере, высказала.
Я оглядела темную комнату. Снаружи, в зале, все так же гудел прием. Доносился смех, играли инструменты, куча людей безмятежно проводили время, не зная насколько они близки к жестокой резне, которую над ними учинит сборище религиозных психопатов. Ни мое отсутствие, ни мое возвращение, ни последующее удушение Джеро никто не заметил.
– План, – я сердито посмотрела на Джеро, – каким бы он ни был, накрылся. Нельзя здесь оставаться.
– Ага, не могу не согласиться. – Ирия окинула меня взглядом, фыркнула. – Больше не настолько модная принцесса Сверкопися, м-м?
Я оглядела себя. Вся открытая кожа – а с обрезанным платьем ее стало несколько больше – была покрыта порезами, синяками и грязным от сажи потом. Знать любила экстравагантность, но вряд ли я сумела бы убедить их, что это я просто-напросто задаю новую моду.
– Иди найди здоровячку, – Ирия прошествовала к стене и принялась выводить красным мелом квадрат. – Я сооружу портал нам на выход.
Ладонь Джеро, вскинувшись, поймала ее запястье. Взгляд его был твердым, морщинки превратились в шрамы на лице.
– Нет, – произнес Джеро. – Действуем по плану. – Он указал на квадрат. – Давай. Иди за Тутенгом.
– Они тебя паяльником в голову поимели или твоя мама просто тупых детишек любила? – Ирия подняла руку. – Я едва пальцы чувствую. Моя Мена слишком дорого обходится. Я найду сил, может, разве что на один портал, а все сверх того грозит необратимым повреждением нервов, и обойдется еще дороже. Тебя расписали в цвета похотливой редиски. – Ирия ткнула в меня онемелой рукой. – А она наполовину накачалась сраной колдунской наркотой. Все кончено.
– Нет. Не может. Нам нужно, чтобы все получилось, нужно. – Джеро поднялся на ноги, пошатываясь и тяжело дыша. – Приведи Тутенга. Мы вернемся сами.
– Ты так глубоко башку в жопу засунул, что дерьмо в уши забилось? – прорычала Ирия. – Я сказала…
– Я слышал, что ты сказала. – Голос Джеро стал мертвенно тихим, взгляд – холодным как зима. – Теперь услышь, что скажу я. Если ты шагнешь в этот портал и уйдешь, то лучше надейся, что найдешь океан достаточно широкий, чтобы спрятаться от меня, потому что как только я отсюда выберусь, я начну тебя искать. И найду. И верну тебя в сотне разных склянок.
Ирия распахнула глаза и захлопнула рот. Черт, даже мне показалось, будто по голове кинжалом прилетело. Джеро отошел от Ирии.
– Иди. За. Тутенгом.
Ирия перевела взгляд с Джеро на меня, поморщилась.
– Ни пуха, блядь, ни пера.
Она взмахнула рукой. Зазвучала песнь Госпожи. Портал ожил. Ирия исчезла. И я осталась наедине с человеком, которого ужасно хотела прикончить, но не могла по причинам, что были похожи на птичье дерьмо.
