И эта ситуация была мне не очень-то по душе.
– Они скоро вернутся, – произнес Джеро, обретя равновесие. – Мы можем воспользоваться моментом и восстановить силы, прежде чем… погоди, ты куда?
И потому я решила уйти.
– Иду за Агне, – ответила я, – и мы на хер убираемся отсюда.
– Сэл, я…
– Нет, – выплюнула я, сдвинув портьеру, за которой открывался зал. – На хер твой план. На хер твоего нанимателя. И на хер тебя.
Голос Джеро резко понизился до холодного шепота.
– Ты разве не слышала, я только что говорил…
– Слышала. – Я развернулась, окинула его взглядом. – И если думаешь, что найдешь угрозу, способную меня остановить, то не стесняйся, вываливай. – Я сощурилась. – Но будь готов ее воплотить прямо сейчас.
Джеро открыл рот и безмолвно завис. Затем опустил взгляд в пол.
– Ага, – произнесла я, протискиваясь между портьерами. – Так я и думала.
* * *
– Во что она одета?
Я слышала шепотки столь же отчетливо, как чувствовала на себе взгляды. Запятнанное кровью и сажей, мое платье висело лоскутами и отдавало вонью огневдоха, так что я не могла никого винить. Как и не могла особенно обращать внимание.
– А разве… разве здесь костюмированный бал, или она в самом деле…
Я пропускала это мимо ушей.
– Зовите стражу. Или слуг. Или кто там вышвыривает мусор.
И это тоже.
– Ох святые небеса, мускулы как у Отпрыска!
А эту девулю я, может, позже разыщу.
Но разбираться с презрением, неодобрением и стражей, которую могут отправить по мою душу, придется тоже позже. Пока я проталкивалась сквозь пирушку, потрясенные и сгорающие от любопытства взгляды, устремленные в мою сторону, все принадлежали не тому человеку, которого я искала.
И которого нашла мгновение спустя.
Где-то с краю, окруженная поистине впечатляющей толпой внимающих мужчин, Агне купалась в вежливом хихиканье и трепетном обожании. Как только я направилась к ней, все эти люди превратились в толпу, которая толкалась, пихалась и орала в попытках привлечь ее внимание.
Я вздохнула, хрустнула костяшками – и ломанулась.
– Сэл? – Агне бросила на меня – вернее, на замызганное создание, что в буквальном смысле пробилось сквозь толпу мужчин и возникло перед ней – озадаченный взгляд, который быстро превратился во встревоженный, когда она заметила раны. – Что происходит?
– Мы уходим, – прорычала я.
– Но как… – Она глянула на оякайских птиц, по-прежнему царственно восседающих высоко над толпой. – Ты поняла, то самое.
– Отменяется, – ответила я. – Все отменяется. Вообще все.
– Что? Почему? Что стряслось?
Объяснение, что в план, в который нас с ней не посвятили, хотя мы рискуем ради него шкурой, затесались кровожадные фанатики, накачанные наркотиками, заняло бы слишком, слишком много времени.
Поэтому я бросила на нее взгляд, который пытался все это поведать.
Сомневаюсь, что получилось нечто близкое, но, судя по осознанию на лице поморщившейся Агне, она поняла следующее: либо что-то пошло кошмарно наперекосяк, либо я сама сейчас заставлю что-то пойти кошмарно наперекосяк.
– Ладно. – Агне оглядела множество мужчин, уставившихся на нас с нарастающим беспокойством. – Давай поступим по уму. Я найду вежливую причину откланяться, и пока мы будем действовать осмотрительно, осторожно и…
– Мэм, – шагнул вперед дерзкий юнец-ухажер и, держа одну ладонь на эфесе клинка, опустил вторую на мое плечо. – Если сия скабрезничающая нахалка вам досаждает, окажите мне честь…
Поскольку юнец не окончил бы фразу как «проглотить собственные зубы», мой кулак врезался ему в челюсть. Что, наверное, не очень помогло.
Агне сурово на меня уставилась.
– А это прямо противоположно тому, что нам необходимо достичь.
– Не согласна. – Я развернулась к толпе и выставила окровавленные костяшки. – Если ни у кого нет аргументов получше или челюсти покрепче, мы уходим.
Нельзя рассчитывать на то, что богатеи не тупые, но можно, по крайней мере, на то, что они не будут тупить, когда на кону их кровь. Сборище ухажеров дружно отступило на несколько шагов, открывая мне коридор. Я тем временем взяла Агне за руку.
Музыка и смех начали затихать по мере того, как распространялся слух о грязной женщине со склонностью раздавать пижонам зуботычины. Сквозь гул приглушенных разговоров доносился лязг оружия и брони. На меня устремлялось все больше и больше взглядов, а значит скоро доберется и стража.
Но ничего страшного. Портьеры, скрывающие заднюю комнату, маячили впереди. Агне вежливо улыбалась и рассыпалась извинениями за свою хмельную подругу, а я все тащила ее по залу. Мы выберемся отсюда, вернемся в город. Через минуту окажемся далеко от этого особняка и всех мудилищ в нем, лишь бы…
– Сэл?
…не произошло ничего такого.
Веллайн шагнула из толпы и встала между мной и моим выходом. На ее лице отражалось скорее любопытство, нежели тревога, но вот ладонь на эфесе намекала, что это ненадолго.
– Что происходит?
Я как-то начинала основательно уставать от этого вопроса.
– Охереть не встать.
Женщина с длинными волосами – кажется, ее звали Шеназар – шагнула вперед на пару с угрюмым мужиком, Далторосом, и заняла позицию за спиной Веллайн. Оглядела красующиеся на мне бесконечные порезы и синяки; усмешка ее при этом становилась все шире.
– Это что, кровь? – радостно поинтересовалась Шеназар. – Где-то драка? На этих сборищах нынче можно драться?
– Нет, разумеется, – пробормотал Далторос, рассеянно почесывая торчащую изо лба костяную пластину. – Иначе здесь не было бы столь скучно. В данных обстоятельствах…
Веллайн вскинула руку, и они оба покорно умолкли.
– Сэл? – обратилась Веллайн уже с куда меньшим замешательством.
Я начала было отвечать, выдумывать какую-то ложь, но слова малость запоздали. В ее глазах вспыхнуло осознание.
Острый аметистовый взгляд смерил меня с ног до головы, подмечая каждую пятнающую меня каплю крови, прежде чем впериться мне в глаза на долгий, холодный момент.
Веллайн выдвинула клинок из ножен. Я стиснула кулак. Она приняла боевую стойку. Я размяла плечи.
Вот где-то сейчас было бы очень, сука, неплохо иметь при себе магический револьвер.
Мы не проронили ни слова, но обе поняли, что я не собираюсь тут оставаться, а она не собирается дать мне уйти. Я была выдохшаяся, окровавленная, безоружная, без единого шанса выстоять против нее – но я клокотала гневом, который искал жертву, и малость упоролась наркотой.
