Но стоило коленям задрожать, как сквозь хаос пробился шепот ни на что не похожего голоса. Более напористого, чем другие.
Беги.
Страшного. Холодного. Глубинного.
Убегай. Далеко. Быстро. Не умирай здесь.
Разумного.
Прошу.
Мерет уставился на повозку, на манящее пустое местечко между кухонной утварью и лесорубным топором. Как раз достаточно для него, Мерета, как нарочно осталось. Не придется ничего делать, не придется объясняться, не придется даже думать об уходе. Просто забраться в повозку.
Так он и поступил.
Вернее, попытался. С каждым шагом дыхание давалось все труднее, ноги все сильнее тряслись, пока Мерету не начало казаться, что он рухнет, так и не успев дойти.
– Уезжаешь?
Но как-то нехорошо хлопаться в обморок от страха перед дамой, правда?
Под холодным серым небом ее синяки ярко выделялись на коже. Лиетт стояла в считаных шести футах от Мерета, сложив руки за спиной, и глядела на падающий снег. И все же он как будто… огибал ее, кружил вокруг, но не опускался на плечи. Даже ветер, взметающий снежинки, не касался ни единого волоска на ее голове. Лиетт стояла как будто отдельно от мира, отстраненная, холоднее самой зимы.
– Закономерно, если да.
Мерет моргнул, вдруг осознав, что она обращается к нему.
– Тебе, э-э, не стоит гулять… – произнес он. – С такими-то травмами.
– Я не гуляю.
– В смысле, ходить, и правда, лучше не нужно…
– Ты уезжаешь?
Лиетт смотрела на Мерета. Он не заметил, как она шелохнулась, но теперь ее взгляд устремился на него. Сквозь него. Словно темный нож. Мерет замешкался, пытаясь сообразить, что соврать, как оправдаться, но стоило только что-нибудь придумать – и глаза Лиетт самую чуточку сощуривались, словно она видела, как слова зреют у него на губах, и заранее знала, что это ложь.
– Ага.
И поэтому сорвалась правда.
– Да, уезжаю. – Мерет сглотнул холодную слюну, облизнул потрескавшиеся губы. – Я не хочу больше тут оставаться. Не хочу быть тут, когда начнутся бои. Или когда закончатся.
Лиетт продолжила глядеть на падающий снег, не обращая ни капли внимания на то, как странно он от нее отлетает – словно стремится убраться с дороги, чтобы она рассмотрела нечто далеко за пределами серой облачной пелены над головой.
– Они же грядут? – спросил Мерет. – Бои? Убийства?
– По всей вероятности.
– Из-за нее.
Лиетт закрыла глаза.
– По всей вероятности.
– Она принесет этому поселению погибель. – Слова, горячие и пылкие, вылились с холодным выдохом и рухнули на землю к снегу и слякоти. – И это я привел ее сюда. Я мог бы ее прогнать. Мог бы отказать. Но я привел ее в поселение, и теперь все мы…
– Нет.
Единственное слово. Краткое, пусть и произнесенное без особой злобы – и все же Мерет его скорее ощутил, чем услышал. Единственное слово с множеством ножек, что проползло у него по венам.
– Нет?
– Нет.
– Нет, она не принесет этому поселению погибель, или нет, это не моя вина?
– Это неважно.
Мерет моргнул, окинул Малогорку взглядом.
– Ладно, звучит мудро и все дела, но раз речь идет все-таки про разрушение поселения, не могла бы ты разъяснить чуть подробнее?
Он сам не знал, почему чуть не подпрыгнул, когда Лиетт шевельнулась. И почему вздохнул с облегчением, когда она сняла очки и принялась их протирать.
– Если мы оставим в стороне мириады прочих законов, обозримый мир измеряется решениями и последствиями, – проговорила Лиетт. – Первое запускает цепочку событий, второе служит мерой влияния событий, что в свою очередь обусловливает следующее решение, и так далее. Все в природе, в конце концов, циклично.
– Хорошо, так что…
– Почему ты привел нас сюда?
– Что?
– Ты не был обязан. Мы с тобой друг другу чужие, и скорее всего больше никогда не встретимся. А она… – Лиетт подняла взгляд, указала в сторону руин дома госпожи Калавин. – Что ж, сам видел. Ты заслуживал бы похвал по любым меркам, этическим ли, здравомыслящим ли, если бы пренебрег нами обеими. Но ты не отвернулся.
Мерет потер шею, начиная думать, что эта девушка нравилась ему куда больше без сознания.
– Я не отвернулся… – произнес он. – Потому что вы нуждались в помощи.
– Мы могли бы найти ее где-нибудь еще.
– Но…
– Или умерли бы. В любом итоге в твоей помощи не было необходимости.
– Я знаю, но…
– Твое присутствие могло быть несущественно, с учетом всех обстоятельств.
– Да ради, блядь, всего святого, вам нужна была помощь, и я был рядом! – вдруг сорвался Мерет. – Если б я ничего не сделал, то никто бы ничего не сделал.
На лице Лиетт прорезалась невыносимо самодовольная ухмылка. Мерет слабо понимал, как она умудрялась раздражать его еще сильнее, чем Сэл. Наверное, потому они и держались вместе. Птицы одного говнистого полета, как гласила давняя мудрость, которую он только что выдумал.
– Следовательно, получаем последствия. – Лиетт водрузила очки обратно на нос и окинула взглядом Малогорку. Ухмылка исчезла, оставив позади нечто глубоко печальное. – Очередное поселение разрушено. Больше тел в земле. Больше крови. Больше смертей. – Она закрыла глаза. – Ты этого боишься.
– А ты нет?
– Боюсь, – ответила Лиетт. – Но по другим причинам.
– Но чего тогда? – прошептал Мерет в отчаянии. – Чего ты боишься?
– Я боюсь… – Она повернулась и посмотрела на его дом. – Того, что с ней случится.
– Ты о том, что она сделает? Она убийца, губительница…
– Еб твою, недоумок, ты думаешь, я этого не осознаю?! – рявкнула Лиетт. – Она убийца, да. Это и есть последствие. Шрамов, которые она носит, дара, который она потеряла, той… дряни, которая разъезжает у нее на бедре. И у того, что Сэл сделает дальше, тоже будет свое последствие, которое повлечет следующее, и следующее, и так, пока она не сожжет дотла весь мир.
Поднялась буря. Холодный ветер пронесся по улочкам, пронизывая сквозь одежду, заставляя сумку Мерета захлопать. Он обхватил себя руками, отвернулся от шквала снежинок.
Лиетт не сдвинулась ни на дюйм, на ее голове не шелохнулся ни один волосок.
– Единственный способ положить циклу конец, – прошептала Лиетт, – это внедрить новое решение. – Она поправила очки. – Следовательно, не имеет значения, твоя это вина или нет. Есть последствие. Мы живы из-за тебя. И что бы ни произошло из-за нее, произойдет из-за тебя.
