— Я прошу твоего прощения! — уже четко и громко выговорил Серый. — Я не должен был делать все то, что делал! И ты не виноват в смерти Вьюги. И я не должен был красть сказочницу и угрожать ей. Прости меня.
— Да ты же никогда и ни у кого… — Бурый был поражен, а потом посмотрел на Катерину, и кивнул.
— Хорошо! Я прощаю тебя за то, что ты делал мне! Но вот за Катерину я тебя всё-таки прибью!
Серый только дальше голову отвел, покорно подставляя для укуса самое уязвимое место.
— Волчок! Не надо, пожалуйста! — сказала Катя. И повторила то, что говорила водяному. — У нас нет ненужных волков!
Серый открыл глаза, и первый раз поднял взгляд на Катерину. А потом поклонился ей. — Это самое важное, что я слышал в своей жизни. — тихо сказал он.
Бурый внезапно прихватил брата за основание левого уха и сильно его тряхнул несколько раз. Потом, наказав его как щенка, выпустил ухо и сказал, — Всё, свободен! Но больше не нарывайся!
Серый встряхнулся, и отойдя в сторону лег, ощупывая передней лапой сразу сильно распухшее ухо.
— Так, вот и славно! — пропела Жаруся. — Вот и замечательно! Только давайте-ка девочкой нашей всё-таки займемся. Кот, не лови ворон! Давай её сумку!
Баюн, который всё это время нервно встряхивался, с омерзением пытаясь очиститься от сомьей слизи, полез лапой в маленький мешочек на шее и вытащил оттуда поочередно Катину серую сумку, свою любимую красную перину, скатерть-самобранку, и несколько огромных одеял. Кате смазали все её ссадины, ушибы и укусы живой водой, закутали в одеяло, и загнали на перину, вручив огромную тарелку со всякими вкусностями. Дальше Кот самозабвенно занимался собой, шипя что-то злобное в адрес всего сомьего племени. А Катя, обратив внимание, что Серый к скатерти не подходит, выпуталась из одеяла, и подошла к нему сама.
— Пойдем, ты же тоже голодный. — и удивилась. Серый поднял на неё такие несчастные глаза, что Катя тут же начала его утешать. — Ну что ты, не переживай, пошли. — и потянула его к скатерти. Серый немного упирался, но когда старший брат хмуро кивнул, подошел и начал есть со всеми. Он выглядел растерянным и недоумевающим, как будто долго-долго спал, и наконец-то проснулся от кошмара, и выяснил, что мир совсем не так страшен, как он только что видел.
Потом братья долго о чем-то разговаривали, отойдя подальше в лес, а когда вернулись, оба выглядели весьма довольными, а Катя заметила, что Серый держался за плечом старшего брата, признавая его вожаком.
— Мы договорились, что Серый возвращается в стаю, он очень нужен матери. Но он просил разрешения иногда прибегать к сказочнице. Ты позволишь? — Волк посмотрел Кате в глаза.
— Конечно!
— Я тебе благодарен. Очень. Я когда-нибудь сумею это сказать как надо! — Серый говорил тихо, подойдя поближе к Кате. — А пока просто спасибо!
Катерина смотрела вслед улетающему Серому волку и радовалась, что братья смогли примириться, и их Бурый Волк выглядит таким же довольным, как Баюн, который наконец-то мало того, что вылизался и высох, но и наелся до отвала.
— А что такое? Я же должен возместить физические и моральные потери! — тут же отреагировал Кот на вопрос Сивки, по какому поводу он опять так обожрался.
— Я теперь Горбунка ой как понимаю! — Сивка покачал головой. — Глядя на твое возмещение потерь, можно подумать, что ты как минимум сбегал к Дубу и на лапах принес сюда Ягу с избой вместе. Мне вот как возместить потери от катания тебя на себе?
Катерина слушала это как музыку. Она сидела на перине, опираясь спиной о тёплый волчий бок, любовалась Жарусей, перебиравшей рядом искрящиеся перья, и чувствовала себя просто великолепно!
Глава 9. Михайло Потапович
— Да чтоб я ещё раз такое пропустил! Как же я не успел! — Степан всё никак не мог успокоиться. — И он прям стал сомом? И я не видел!
— Степ, я не могу сказать, что он сом. Он больше всего похож на сома. Очень неприятный, длинные плавники, как руки. Глаза такие… Бррр. Мутные, белесые. И весь в слизи. Баюна бедного чуть не вытошнило, после этого гада чиститься.
— А Серый зачем шею подставил?
— Мне Жаруся потом объяснила, что это знак покорности у волков. Он признал право брата его убить за то, что он натворил. Хорошо, что он пришел в себя.
— Слушай, а как ты это сделала? — Степан оглядел Катьку. Девчонка как девчонка. Самая обычная.
— Он нападал, очень страшно было. И у меня не было другого выхода. Я его убаюкала. И он уснул. А уж когда спал, не мог заставить себя во сне злиться и ненавидеть брата. Мне кажется, он и сам понимал, что не прав, просто остановиться не мог. Накручивал себя. Понимаешь?
— А потом его Катя водяному царю не отдала! Он, оказывается, слышал всё, что вокруг происходило. Он мне сам рассказал. Серый был уверен, что он обречен. А когда услышал, что его защищают после того, что он сделал, ушам не поверил! Она же уже и на ногах не держалась, а всё равно не отдала его на смерть! И потом Серый уже сам кинулся на водяного, Катерину отбивать. — Бурый сел рядом с Катериной и внимательно посмотрел на неё. — Серому не везло. Я старше, и меня всегда больше выделяли. И Вьюга… — Волк печально вздохнул. — Он был уверен, что его не любят. Никто. Матушка у нас с ним такая, строгая очень, а к нему особенно. Доставалось ему по поводу и без. Вот и обозлился. А я не сумел ему ничего объяснить, он сразу рвался что-то своё доказывать. Мы с ним вчера поговорили нормально первый раз в жизни! Спасибо тебе! Я уж думал, что брата я потерял. Или он меня убьет, или я его прикончу когда-нибудь.
Волк задумчиво смотрел на дубовые ветки над головой, а потом перевел взгляд на Степана.
— А ты чего здесь делаешь? Ты сейчас должен был что делать?
— Отрабатывать удары. — печально признался Степан. — Волк, я уже все руки отбил! Я просто немного передохну, можно?
— Уже передохнул! А за то, что прервался без разрешения, вокруг озера бегом два раза! Вперед! — рявкнул Волк.
Топот Степана затих вдали, а Катерина едва сдерживала смех. — Ну, ты и гоняешь его!
— А чего он без дела шатается? Нечего балду гонять! Взят для пользы, а сам! — привычно разворчался Волк. — Где вот он был, когда тебя Серый уволок?
— Волчок, если бы он был рядом, он бы всё равно ничем не помог бы! Разве против такого как ты, даже и не такого же сильного, можно выстоять?
Волк фыркнул что-то пренебрежительное в адрес Степана. Они так и сидели под Дубом, молча, рядом и это было очень уютно. С Баюном в полной тишине побыть было нереально. Он или что-то говорил, или мурлыкал, или жевал. Жаруся и Сивка куда-то отправились по своим делам, и в Дубе был один Баюн. Которому, разумеется, стало скучно, и он отправился на поиски общества.
— Нет, я не понял, чего вы тут застряли? Сидят, как два истукана, молчат… — круглая кошачья голова покрутилась в окне. — И где наш мальчик?
