Катя и Степан спокойно доехали на Волке.
— Нет, как вы так ухитрились попасться! Да ещё оба! Поверить не могу! — возмущалась Жаруся. — Причем, это один из самых неприятных медведей во всем Лукоморье! Если не самый! И зная это, вы оба были так небрежны! Позорища! Практически на глазах у девочки!
Катерина сидела около Баюна и тихонько его гладила. От Жаруси сочувствия было вообще не дождаться! Сивка только понимающе косился на обоих, но Жарусе не перечил. Это в принципе бессмысленное занятие!
Глава 10. При дворе царя Василия Ивановича
Когда Баюн получил письмо с любезным приглашением посетить одно из царств, и погостить во дворце у царя Василия, Катерина не ожидала, что Кот приглашение примет.
— Катюша, давай съездим, а? Царству помочь надо бы. Добираться туда каждый раз сложновато. А тумана там очень уж много! Да ты и кое с кем оттуда уже знакома.
— Это с кем же? — удивилась Катерина.
— А с царевичем Иваном. Он на заставе был, помнишь, когда ты меч-кладенец так эффектно сделала?
— Меч помню, воеводу помню, даже Андрейку помню, у которого меч кладенцом стал, а Ивана в лицо не запомнила. Шапка у него знатная была, конечно. — хихикнула Катя, вспоминая богато одетого мальчишку. — Изукрашенная такая. Вот её и запомнила, а так, самого без шапки не узнаю. Вот лихо будет, а? Пройду мимо, и проигнорирую…
— Только самому царевичу Ивану это не говори, он не переживет! — рассмеялась Жаруся. — Он паренёк неплохой, в принципе, но вот любит яркое одевать! Так и получается, что за одеждой его самого и не видно.
— Да нормальный он, не трусливый, за спинами у дружины не прячется! Расхихикались… — Волк покачал головой. — Не волнуйся, я тебе подскажу, который Иван, если сама не узнаешь. — сказал он Катерине.
— А ты-то как во дворец пойдешь? — удивилась она. — Они же тебя даже на заставе едва терпели, одолжение сделали. Бандитом называли, помнится.
— Так я же человеком пойду, а не в шкуре! Зачем лишний раз людей нервировать? — печально хмыкнул Волк.
Катя никогда не была в городах Лукоморья, и что-то и не хотелось ей туда. Но, возражать не стала.
— Хочется-не хочется велика важность… Я же работать сюда пришла, а не высказывать что мне сюда охота, а вот туда не охота ехать! — уговаривала она себя. — Но, как же я боюсь! Опять же, народа куча будет! Ой, опозорюсь точно! Или за столом чего-то не так сделаю, или ляпну не подумавши. — она потихоньку ушла в комнату и села, уставившись в окно.
— А что такая грусть на лице? — Жаруся вспорхнула и села Кате на плечо, тут же сделав её невесомой.
— Да боюсь я туда ехать. Не смейся только. Люди там разные. Оскандалюсь, как пить дать! — совсем пригорюнилась Катя.
— А ну, прекрати! Вставай! Будем тебя одевать! Для балов да пиров! — голос Жаруси прозвучал на весь Дуб, и к Катерине в комнату в тревоге, ввалились все, кроме Сивки, который туда просто не поместился.
— Чего вы тут все забыли? — Жаруся критически осмотрела взъерошенного Волка, Кота с куском мяса в зубах, и ошалевшего Степана. — Надо чего? Ничего? Тогда кыш отсюда!
Катерину она одевала часа два. А потом столько же проверяла, запомнила ли та, как что называется. А потом вызвала остальных, полюбоваться на результат.
— Вот теперь и коруна к месту! Знаю, что тяжелая, терпи! — констатировала она, глядя на темно-синий расшитый драгоценными камнями опашень. Белоснежная шитая золотом рубашка под ним с драгоценными зарукавьями. Поверх опашня на плечах лежал сияющий воротник-ожерелье.
— Кот, зеркало надо! — Скомандовала Жар-Птица. Дуб даже не стал ждать приказа Баюна, зеркало появилось на одной из стен, огромное, выше человеческого роста. Катя посмотрела и даже сначала себя не узнала!
— Ничего себе! — отреагировал Степан.
— Дааа, очень, очень красиво! — Сивка несколько раз кивнул тяжелой головой, подтверждая свои слова.
— Ай, ну прямо и не знаю, не знаю… — Баюн обошел вокруг. — Жаруся, а поскромнее нельзя?
— Чего???? — Жаруся к критике относилась из лап вон плохо. Не переносила она такое! — Да как ты смел!
— Дорогая моя, как мне ребенка охранять, если на ней каменьев одето, возможно, больше чем в царской сокровищнице лежит? — ничуть не смутился Баюн. — Да и ухажеров отгонять придется! Это ж такая невеста богатая получается! Даже без учета её талантов. Не вводи народ в соблазн!
— Да, пожалуй, есть резон. Некоторый. — подтвердил Волк. — Очень красиво! Но проблем не оберешься.
Жаруся произнесла какой-то загадочный звук, что-то среднее между фырканьем, возмущенным клекотом и уничижительным смешком. Взлетела, и легонько задела каждого из критиков крыльями по затылкам, благо, они рядом сидели.
— Ладно, это я вам припомню! Полетели девочка, тут нас не понимают! — грозно произнесла Жаруся, и порхнула из горницы в Катину комнату.
Кот насмешливо покачал головой, вылезая из-под стола, куда он свалился, уходя от удара крылом. — Нам, вроде Катерину за царевича сватать не резон! А у того и выхода не будет, если он её в таком виде увидит! Если с её наряда камни спороть, царство разбогатеет!
— За Ивана? — удивился Сивка, — Он же мальчишка совсем!
— Да за какого Ивана! Правда, не сказать, что он совсем мальчишка, отрок, лет четырнадцать-пятнадцать по-моему! А я про Тимофея говорю, он-то постарше, ему шестнадцать уже! Ему как раз невесту ищут. Нет уж, нам потише надо, поскромнее, так что бы дело сделать, и обратно.
Волку это и вовсе не понравилось. — Кот, а может, лучше не во дворец? Что-то это мне не нравится.
— Да, ладно! Разберемся, — беспечно махнул лапой Баюн.
Выезжать решили через два дня. Катерина страшно переживала, из-за того, что она забудет, как к кому положено обращаться, чем что есть, и прочие вопросы придворного этикета. К тому же, Жаруся дворцы на дух не переносила, поэтому лететь с ними не собиралась. Правда, обещала издалека присматривать.
— Так, с царевичами лишний раз не разговаривать, кто их разберет, что в головах глупых! — ворчал Баюн последние наставления. — От Волка вообще ни на шаг!
— А как мне его называть-то? — уточнила Катерина. — Смысл какой в его человеческом облике, если я его Волком назову, или Бурым.
— Даа, это точно! Волк, а Волк, как тебя звать-то?
Жаруся усмехнулась. — Бранко назовите, сойдет. Он же вроде в качестве телохранителя идет, воина, воин на брань, значит, Бранко.
Волк сверкнул глазами и фыркнул. — Как хотите. Хоть горшком называйте, только в печку не ставьте.
— Да, и вот этого не надо! Не надо, уважаемый Бранко, так очами сверкать! Видно сразу, что не человек! — распушил хвост Баюн, страшно довольный, что ему не надо менять облик. Любил он это ничуть не больше Волка.
