— Не смеши меня! У меня никогда не было старшего брата! А всегда очень хотелось! И тут появился такой ворчливый, заботливый, и строгий Бурый Волк! Ты рядом всегда, даже когда я пропадаю по своей собственной глупости! И ты мне предлагаешь издалека смотреть, как она тебя мучать будет? Ты что, ничего не соображаешь? Ты стал мне братом! Ты что не понимаешь???! А своих надо защищать любой ценой, любой, какая бы она не была! — Катя орала на Волка так, как ни на кого и никогда раньше не смела. И хорошо, что он летел так быстро, потому что никто не видел, что Бурый Волк тоже может плакать, даже и от счастья. Ну, почти никто.
В Катиной комнате над зеркальцем склонились две заинтересованные пары глаз.
— Я всегда знала, что девочка у нас умница! Она уже победила змею Елену! Он будет теперь бороться изо всех сил и за нее и за себя! Он уже не просто Волк с волчьей стаей, у него теперь большая семья! Да, кстати, ты понял, что все сказанное и к тебе и ко мне относится?
— А то! Понял, конечно, и давно! Я-то поумнее Бурого все-таки. — фыркнул Кот. — Я, наверно, за дядюшку сойду, а ты? Тетушка? Ай, ну больно же за ухо! Пусти, пошутил я. Я понял! Старшая прекрасная сестра! Фуух! — Кот потирая ухо, и посмеиваясь косился на разгневанную Жарусю. — Кстати, как бы нам братца нашего Бурого обезопасить от хмельного вихря? Это же для него отрава, которая его вырубит дней на пять. И плоооохо же ему все эти дни будет!!! Очень сильно плохо!
— А! Я гениальна, ты в курсе? — Жаруся легко сменила гнев на милось.
— Разумеется, выкладывай! — Кот слушал, слушал, а потом начал в восторге драть когтями стену горницы. Жаруся с удовольствием смотрела на это, а потом опять подобралась к зеркалу и склонила изящную головку над его поверхностью! А что? Любопытно же до ужаса!
Степан ничего не понял! Летели они, летели, а потом чего-то такое началось! Катька в лебедя обернулась, а Волк, ясное дело, в Волка. А потом они, вроде поругались! Да так, что Катька со спины Волка спрыгнула! И потом так на него орала, что было слышно даже за шумом ветра! Слов не разобрать, но то, что сердилась, было понятно. А тут как раз кони прибавили скорость, и так унеслись, что слышно уже не стало ничего, зато они стали такие довольные! То Сивка начинал гарцевать на облаке, то Воронко выделывал какие-то невероятные прыжки на потоке воздуха. Вихорек, на котором ехал Степан просто летел как птица, ровно и быстро. За что ему Степан был очень благодарен, нипочем бы он на таких танцорах как эти виртуозы не удержался бы!
Позже, когда начинался закат, их догнал совершенно ошалело счастливый Волк. На нем Катька в нормальном человеческом виде, и тоже вроде в очень хорошем настроении. Кони, переглядываясь, снова устроили конский воздушный балет.
— Ладно вам, я сообразил уже, что вы все слышали и поняли! — буркнул довольный Волк.
— А я вот ничего не понял! — подал голос Степан. Вихорек встал на дыбы прямо на бледном прозрачном облаке.
— Держись крепче на спине! — посоветовал ему конь. — Сейчас назад поедем и быстро.
Поехали действительно быстро. Катя сжалась в комок на Волчьей спине. Степана чуть не сдуло. Совет держаться крепко пригодился!
Ворота держали открытыми специально для них! — Эх, припозднились вы, да и ладно, вам можно! — махали руками стражники трем всадникам, степенно сидящим в седлах.
Глава 15. Хмельной вихрь
Торжественное приглашение на пир по поводу освобождения стольких земель, и как шепотом передавалось в городе, по поводу освобождения самого города от царицы Елены, было принесено царевичем Иваном-младшим. Он мялся, терзался, страдал и в конце концов пригласил Катерину танцевать с ним.
Катерина с сожалением махнула официальным письмом от его старшего брата, предусмотрительно вложенным в приглашение. — Первый танец занят.
— И я сам, своими руками это принес! — топнул ногой Иван. — Вот змей хитрый, внутрь вложил! Ладно, первый, а потом? Можно?
— Конечно! — Катерина помнила наставления Жаруси, полученные после их возвращения вчера.
— Здорово! — царевича вынесло в дверь.
— Как пить дать, помчался подбирать наряд. Он тот ещё модник! — крылья Жаруси пригнали к Катиному лицу небольшой сквозняк, но это было приятно.
— Я уже говорила тебе, что ты большая умница? Прости, но зеркало вчера не отдыхало. — Жаруся подмигнула Катерине. — Я надеюсь, что меня тоже касается то, что ты сказала Волку?
— И тебя и Кота, и Сивку! — Катя закружилась в невесомости с Птицей по горнице.
— Знаешь, это редкость. Даже в Лукоморье. Побратимство, это такое серьезное дело, но мы очень рады! — каждое перо Жаруси переливлось и светилось, и Катерине казалось, что она кружится в невесомом потоке солнечного света.
— Я тоже! Очень!
— Мы давно общаемся, а потом и дружить начали, но ты нас связала окончательно! — Птица на секунду приникла к Кате, словно обняв.
Вечером Катерина была плотно закутана в плащ западного образца с капюшоном. Так и вышла из комнаты, где они с Жарусей пробыли совершенно неприличное количество времени!
— Да что же это такое! Сколько же можно! Ой! — Степану досталось острым клювом по макушке.
— Молчи, целее будешь. — флегматично заметил Волк, который никуда было и не собирался, но был Жарусей пойман, скручен, приперт к стенке, и был вынужден пообещать, что на чуть-чуть пойдет Катю проводить! Его Жаруся нарядила в яркий алый кафтан, синие штаны, шитую золотом шапку. Причем, при этом он так и стоял, подпирая собой стену. Кот с широченной улыбкой на всё это поглядывал. Потом Жаруся повернулась к Степану и тот попятился от её хищного прищура.
— Тааак, зеленый кафтан, штаны темнее, шапка с опушкой, серебро. Стоять! Куда пошел? Кушак с лалами! Корзно! Нет, длинее. Фибула поменьше, пустить лалы по краю! Стоять, я кому сказала!
— Вот! Вот теперь и в пир и в мир и в добрые люди! — Жаруся кивнула, очень собой довольная.
Они вышли, кони уже ждали у двери, Катерина так и ехала в плаще и капюшоне. И вошла так во дворец, опустив голову, придерживая капюшон. Степан не очень понимал, зачем такая таинственность? Войдя в палату, он был ошарашен. Царь Василий любил пиры, но тут он превзошел себя! Много земель освободилось, соседка-царевна всё-таки угомонилась, зато обидела сказочницу, да и сама обиделась, надо было как-то загладить неприятное впечатление у обеих! Стены затянуты дорогими тканями, всё ярко освещено, все присутствующие одеты очень красочно. Особенно приглашенная царевна Елена. Вся в золотой парче, в драгоценных украшениях, она было воистину прекрасна. И спокойна, очень спокойна.
Катя потихоньку вздохнула. И коснулась застежки плаща. Пополз вниз тяжелый темный шелк, белое с серебром и нежно-голубым платье и венец, тоже весь светлый, летящий, украшенный дрожащими голубыми капельками-камнями. Елена сразу стала казаться аляповатой, обвешенной тяжелыми золотыми блестками. И мгновенно поняла это. Поджала губы, скривилась, но тут же надела маску равнодушного спокойствия.
