— А, вот и ладненько. Так и сделаем. — Кот явно обрадовался такому раскладу. — Ты когда гостя нашего бородатого унесешь?
— Народ разойдется, да и понесу. Чего ему тут валяться-то? — она неодобрительно прислушалась к громогласному храпу, доносящемуся откуда-то снизу. — Да и пахнет от него…
— А ты его проверила? Он без приворотного? — спросил Кот.
— Нет, тебя дожидалась с советами. Проверила, разумеется! Елена на нем приворот не использовала. Она сама как приворотное зелье, когда в настроении, конечно.
Вошел сердитый Степан. И удивленно остановился. — Это что, у нас Волк так храпит, что ли? Он, по-моему, вообще беззвучно спит.
— Не Волк, конечно! Это у нас гость такой. — Кот задул свечи и вглядывался в окно, высматривая разошелся ли народ, или нет.
— Какой гость? И где Волк? — Cтепан сердился на Катерину, вела она себя странно, кокетничала, по его мнению, с царевичами, и привлекала всеобщее внимание. Красовалась, в общем. Он за ней раньше такие глупости не замечал, и теперь был очень разочарован и зол.
— Катюш, объясни ему, а то на тебя злится, потому что не понимает, зачем всё это. — Жаруся махнула крылом на Катин наряд.
Пока Степан слушал про то, что затеяла Елена, улицы опустели, Жаруся вылетела из подвала с мирно храпящим Белояром, он которого пахло как из винного погреба. Катя сморщилась.
— Да, вот именно! А мне, думаешь, приятно? Но, уж лучше пусть с ним это будет, чем они с Еленой и Волка бы угробили и тебя заполучили бы! — кивнула головой Жаруся, и вылетела в открытую Котом дверь.
— А куда это его? — Cтепану было даже жаль обманутого Еленой дурня!
— Да в ту самую избу, куда он Волка должен был завести. Там его царевна наша ненаглядная и найдет. Вот и поглядим!
— Может, не надо так? Она же его прибьет! — Степан даже расстроился.
— Эээ, милый, да ты совсем ничего не понял! Он же сам вызвался и Волка схватить и Катю. И выполнял бы любой приказ Елены. И Волка бы пытал, если бы она приказала бы. А она бы уж не упустила возможность жестоко Волку отомстить, да ещё так бы дело повернула, что она и думать о таком ужасе не может, слишком нежна! И если этому, дурню просто рассказать, что Елена — это злобная гадина, он первый заявит, что её оговаривают, станет защищать её. А вот когда сам увидит, какая она на самом-то деле, может, и сообразит чего-то. А может, и нет. Посмотрим, как дело пойдет.
Степан представил Волка во власти Елены, да ещё с этим бородатым в качестве палача, и поспешно согласился с Баюном.
Утром Баюн слинял ещё по рассвета. Он, опасливо озираясь, разбудил Катерину, помахал лапкой на прощанье и канул в окно, только хвост мотнулся по подоконнику. Катя, зевая во весь рот, оделась с помощью перышка в зеленый сарафан, который часто носила в Дубе, и отправилась караулить Волка. Жаруся заглянула к ней, принесла в коготках скатерть самобранку, чтобы далеко за завтраком не ходить и полетела понаблюдать воочию за финалом Елениной затеи.
Степан безмятежно спал у себя, а Катерина задумчиво рассматривала узоры на сарафане.
— Катя? — Волк открыл глаза, и тут же резко сел.
— Ты как себя чувствуешь? — Катя встревожено на него смотрела. Вид у него был диковатый. Всклокоченный, мрачный и очень сердитый.
— Что ты тут делаешь? — рыкнул Волк.
— Тебя жду. — Катерина немного испугалась. Уж очень он злился.
— И ты тоже в этом участвовала! Как ты могла меня не предупредить! — Волк поднялся так, как после ухода от удара на тренировках со Степаном, одним рывком. Мощный пинок и его постель улетела в сторону окна. — Где Баюн? Я его предупреждал! Я ему устрою! Я вам что, собака? Сидеть, лежать, спать! Я сам могу решить, что мне сделать!
— Да, кинутся на жалобный зов о помощи, например! И получить в лицо вот это! — Катя швырнула в сторону Волка флакон, который подобрала у крыльца по возвращению в дом.
Волк, пока флакон летел, успел унюхать, что там было, его перекосило от омерзения, он увернулся, и пузырек упал в дальний угол. В воздухе блеснула одинокая голубоватая искра и растаяла на солнце. Волк с ужасом проводил её взглядом.
— Вот этого был целый флакон? — проговорил он внезапно осипшим голосом.
— Да. — удивилась его реакции Катерина.
— Пошли отсюда, запах невыносимый! — он взял Катю за руку и быстро вытянул в горницу. Дверь закрыл поплотнее, да ещё ковриком щель под дверью заложил. А, потом увидев, что она шмыгает носом, и уже вытирает глаза, заметно смягчился. — Не пугайся. Я больше не буду кричать. Этот запах для меня пытка! — он кивнул на закрытую дверь. — И Елена об этом знает. Так вот почему меня Кот усыпил?
— Ну да. Она рассчитала, что на жалобный и отчаянный крик о помощи, ты всё равно к ней выскочишь! А дальше она тебя подставит под эту мерзость, её бы просто в лицо плеснули. А вышел вроде ты, но так Елене ответил!!!
Когда Волк услыхал вопрос Баюна о бардаке, который устраивает Елена, он начал хохотать, и смеялся до слез! — Ладно, я его прощу, но последний раз! Не переношу, когда он меня, как вы выражаетесь, вырубает!
— Так иначе вырубило бы вон то! — и Катя указала рукой на дверь в комнату. Волк непроизвольно взялся рукой за горло.
— Я бы умер, наверное! Даже сюда пахнет!
— Прости, я не знала, иначе я бы закопала эту мерзость где-нибудь за посадом!
— Ты прости, я тебя напугал! Надо как-то учиться доверять, раз у меня теперь сестра есть. — Волк вдруг улыбнулся, да так тепло! Катя даже и не думала, что он так умеет!
Катерине повезло, что скатерть она машинально убрала в сумку, и она запахом не пропиталась. Волк категорически отказался заходить в свою комнату. Пришлось будить Степана, и пока Волк был на конюшне, Степан унес пузырек и зарыл его в самом дальнем углу сада. Причем Волк, и не видя этого легко указал, где именно зарыт флакон. С закрытыми глазами.
Комнату они проветривали до возвращения Жаруси и Кота. Оба, можно сказать, крались. Баюн осторожно заглянул в окно, прежде чем осмелиться заглянуть в распахнутую для сквозняка дверь. Катя, только что двадцатый раз вымывшая пол в комнате, тыльной стороной руки убрала со лба прядь волос и кивнула Баюну.
— А с чего это у нас такая уборка? — Жаруся пронаблюдав за хитрыми перемещениями Баюна, смело влетела в горницу.
— Запах хмельного вихря… — ответил Волк, не оборачиваясь, он сидел за столом и чистил длинный меч.
— А, так можно уже вползать? Ты оценил размер бедствия и простил нас негодных, или нам тоже полы вымыть, чтобы заслужить прощение? — Жаруся села на плечо Волка и клюнула его в щеку. — Так как, а братец?
— Тьфу на вас! Неужели предупредить нельзя было!
— И ты бы согласился спокойно поспать? — Жаруся рассмеялась.
— А! Баюн! — Волк мрачно взглянул на нервно присевшего Кота. — Будешь теперь спать в той комнате! Вместо меня! Я туда не зайду, с души воротит! Ты же знаешь, я только меды переношу на травах, и то очень немного!
