— Чего а? Мне без разницы. Хоть добром, хоть боем. Ты же знаешь! Терентия, правда, жалко, он хороший мужик. А если я оттуда выйду боем, ему охранять уже нечего будет. Ни ворот, ни стены просто не останется.
— Так вот, чтобы таких страстей не допускать, предлагаю использовать подвернувшуюся возможность. Даже то, что ты, мой друг Волк, так раскрылся, нам на лапу! Понятно, что такое могло быть, только если была страшная опасность для Катерины.
— Ты можешь уже понятно объяснить, что ты предлагаешь? — Волк лениво валялся на боку и даже глаза прикрыл, так расслабился.
— Катенька, могло быть так, что тебя подстрелили на обратной дороге от сказки? Последняя из тварей постаралась?
— Да, наверное…
— Вот и чудно. План такой! Катерину подстрелили совсем недавно, воды живой у нас нет. Откуда бы… Стрелу предъявим. Ты вся в крови, очень удачно. Мальчик наш тоже, прямо скажем, подходяще выглядит. В общем, подхватываем мы нашу сказочницу, лежащую со стрелой, но без сознания, и вывозим на лечение. Какое уж тут сватовство. Земель ты им освободила множество. Хватит с них пока.
— А почему я обязательно без сознания должна быть? — живо заинтересовалась Катерина.
— А как же иначе?! Во-первых, выглядит правдоподобнее, во-вторых, ты человек правдивый и добрый, непременно или ручкой помашешь на прощание хоть тому же воеводе, или улыбнешься царевичу, чтоб сильно не переживал.
— Решайте быстрее, они на подходе. — Волк прислушался и нехотя встал на ноги уже человеком.
— Кать, поспишь, а? — Баюн смотрел умоляюще. — Уж такой план хороший! Прямо вот очень мне нравится.
— Ладно, но не долго! — согласилась Катерина.
Кот замурлыкал, и уставшую Катерину сон прямо подкосил, Волк едва её успел поймать. Она уже спокойно спала у него на руках.
— Очень хорошо! Степан, фляжку с водой для питья дай! А то кровь местами почти высохла. Надо бы поправдоподобнее. И бинтик у тебя в сумке был, я сам клал, тоже давай.
Когда отряд воеводы во главе с ним и царевичем Иваном доехал до сосны, то картина, представшая перед ними, была совершенно ясна: Катерину подстрелили, она без сознания, Степан сумел убрать стрелка и вынуть стрелу, вот она рядом лежит, но девочку надо срочно спасать. Бледная Катерина, с перевязанным плечом, бессильно лежит без сознания на руках мрачнейшего Волка, снова принявшего человеческий облик. Всё залито кровью, её одежда, одежда мальчишки Степана, измученного и усталого, даже сосна в крови, у которой сказочницу подстрелили.
Волк передал Катерину на руки воеводы ровно на секунду, пока садился на Воронко, и тут же забрал обратно. И кони прянули, взвились вверх, и исчезли из вида. На пару секунд задержались лишь Кот и Сивка. Кот велел передать царю Василию их извинения, но они срочно возвращаются в его Дуб. Жизнь сказочницы важнее всех любезностей! Сивка прыгнул вверх и ускакал ввысь.
— Да что б им, тварям этим!!! — Никита Иванович, искренне за Катерину переживающий, подобрал арбалет, валяющийся неподалеку, и так приложил его об несчастную сосну, что тот разлетелся на щепки! — Хоть бы девочка поправилась! — а потом, подумав, категорически запретил всем присутствующим говорить кому-либо про то, кто на самом деле этот телохранитель! Поклясться заставил! На всякий случай.
Царевич Иван, закусив до крови губы, долго смотрел вслед летящим всадникам. И подобрав стрелу, которая Катерину ранила, убрал её в свою седельную сумку.
А сама Катя мирно спала всю дорогу до дуба. Пару раз подъезжал поближе Кот и допевал ей сон, чтобы уже отдохнула как следует! Когда пролетали неподалеку от стольного града, к ним присоединилась голубка с длинным хвостом, сначала перепугавшаяся от увиденного, а потом от души похвалившая Баюна!
— Истинная дипломатия, и цель достигли, и ничего не потеряли, и с союзниками не поссорились!
Степан ждал выволочки от Волка, но когда долетели, и разбуженная Катерина убежала мыться, Волк сказал только: — Прозевать стрелу в тумане мог каждый, а вот спасти потом, совсем не каждый! Научишься и стрелы на лету ловить и опасность чуять спиной, с закрытыми глазами, главное, что её сейчас не потерял!
Глава 17. В гостях у Горыныча
— Как же хорошо вернуться! — следующим утром Катерина бегом спустилась к ручью, помахала рукой Гуслику, а тот ответил невнятным гоготом. Потом дальше, к реке. Там её на бегу подхватил Воронко, который с радостью взлетел вверх, неся Катерину выше, выше, так, что стали видны дальние леса, уже гораздо более чистые и свободные! — Смотри, я и не заметила, что в листве золото! Осень начинается! Это моя первая осень в Лукоморье!
Рядом несся Волк, с наслаждением вытянувшийся во всю длину.
— Как же хорошо, когда в своей шкуре! — радовался он, и на всякий случай, косился на Катерину. Очень уж названная сестрица у него беспокойная, как только глаза отвел, всё! Или уволок кто-нибудь, или стрелу поймала!
— Что ты так смотришь, как будто я сейчас испарюсь, или превращусь в Горыныча? — подозрительно уточнила Катерина.
— Что ты! Это я не на тебя, а просто так смотрю, по сторонам. — Волк демонстративно отвел глаза в противоположную сторону, а когда посмотрела на Воронко, то Катерины на нем уже не было!
Волк взвился, закрутил головой, и, наконец, увидел, как Катерина, превратившаяся в лебедушку, кружится чуть ниже!
— Я с ней поругаюсь! Что за фокусы! — фыркал Бурый, возвращаясь к Дубу, предварительно загнав хулиганку на Воронко. И вдоволь поворчал над её легкомыслием после возвращения Катерины в нормальный вид.
Воронко и Вихорек возвращались в степи, Сивка собирался их проводить, и Катерина попрощалась с конями. После возвращения в Дуб она почувствовала, как хорошо, когда каждое твое движение не рассматривается множеством любопытных глаз, когда не надо дрожать за Волка каждую минуту, и опасаться коварную Елену. Она заставила себя не думать о последнем приключении, и решила просто отдохнуть. Совершенно беззаботный теплый осенний день казался легким, как летучая паутинка. Катя сидела на дубовом корне, прислонившись к необъятному стволу, смотрела на то, как Волк заставляет Степана уходить от удара мечом каким-то невероятным прыжком в сторону. И в какой-то момент сама не заметила, как задремала, всё-таки, она очень устала за последние дни. И тут же увидела летящую в неё стрелу, почему-то летящую очень медленно, но вскочить, убежать, хоть отклониться, не было сил, наконец, когда стрела почти достигла её, рванулась вбок, слетев с дубового корня, и открыв глаза, увидела перепуганного Степана.
— Кать, что ты? Ударилась? Катя!! — он ничего не понял, Волка позвал Баюн, и только тот исчез из-под Дуба, Катерина валится с корня, и выглядит так, как будто увидела страшный кошмар.
— Стрела… Прямо в меня. — она едва выговорила.
— Нет тут стрел. Что ты! Это просто сон, кошмар. Не бойся!
— Да, это сон, просто… Ничего страшного. — Катерина решила сделать вид, что ничего такого не случилось, хоть сердце колотилось, будто она бежала стометровку на время. — Нашим не говори, это я чего-то просто устала. И не отдохнула. Пойду к себе, наверное.
