Рядом, на Сивке ехал Баюн, обнявший стучащего зубами Степана. А Жаруся зависла над ними, тихонько взмахивая крыльями и с тревогой поглядывая на Катерину. Она много жара потратила на бой у Кащея и теперь не могла помочь своей девочке. Зато Кащеев вихрь и правда помогал, все встречные ветры им были разогнаны далеко с пути небольшого отряда. А стремительно изловленный за хвост южный ветер пристроен на попутное сопровождение. Южный, оторванный от привычного маршрута, сопротивлялся недолго, и решительно принялся за дело.
— Смотри-ка, уже скоро Дуб! — Степан почти согрелся. И радостно подпрыгнул на конской спине, вызвав недовольное ворчание Баюна.
— Какого ты лешего скачешь на такой высоте? — разворчался Котик. — Жаруся, давай к Дубу, пусть печку растапливает пожарче, мне Катерина не нравится!
Жаруся, которая за время пути немного поднакопила сил, легко обогнала ветры, коней, и так унеслась, что была видно только полоса света за ней.
Грянули о землю конские копыта, ветки Дуба с силой хлестнули любопытный ледяной вихрь, откинув его далеко-далеко. Южный ветер, взмахнув хвостом, улетел по своим делам, а Волк бегом внес Катерину в Дуб.
— Быстро-быстро в баню! — Жаруся успела преобразовать зимнюю одежду в купальник, и Катерина стучащая зубами, оказалась в облаке пара. Холоду просто некуда было деваться в таком окружении, сначала он испарился от рук, потом согрелись ноги, под которые приехал ушат горячей воды, а когда на неё черпак начал сверху настойчиво лить невероятное количество практически кипятка, Катерина воспряла.
— Ой, спасибо, спасибо, я уже вполне согрелась и даже местами раскалилась. — Катерина поблагодарила Дуб, потирая некоторые перегревшиеся места. Живенько выскочила в предбанник, увидев, как дубовый веник, ещё не приступивший к работе, подбирается к её спине. Завернулась в огромное полотенце, поискала одежду, и обнаружила на лямке купальнике перышко. — Вот Жаруся дает! Когда успела? Ой, как же хорошо, что она жива!
И тут на Катерину накатило такое облегчение, что она села боком на лавку и залилась слезами. Всхлипывая, она просочилась обратно в парную, строго погрозила пальцем оживившемуся венику:
— Не вздумай! Сейчас Степан появится, вот на нем и оторвешься!
Умылась, закрутила косу в полотенце, и быстренько переодевшись с помощью перышка, выскочила из бани.
Степана загнали на печь. Впрочем, там же лежал и Баюн, а Волк сидел, около печи и подставлял теплу бока и настороженно косился на дверь бани.
— Катя, как ты? — они облегченно вздохнули, увидев розовенькую, распаренную и веселую Катерину, которая почему-то начала настойчиво торопить Степана в баню.
— Его там веник заждался! — объяснила она Коту. — А где Жаруся?
Кот свесился с печи и махнул лапой в устье. — Там. Жарусенька, радость моя бесценная! Ты уже весь жар забрала?
Из печи как фейрверк вылетела сияющая Жар-Птица.
— Не жадничай! — велела она Баюну. — Как ты, моя золотая? — она порхнула на плечо к Катерине. Покосилась на чалму из полотенца. Фыркнула в её сторону, полотенце слетело на волчью морду, а вся Катина немаленькая коса взвилась над головой, и упала на плечи, стекла по спине, уже совершенно сухой. Строгий взгляд Жаруси на выбившиеся из косы прядки мгновенно призвал их к порядку, а на голове возник нарядный венчик.
Дверь бани с грохотом распахнулась и оттуда в клубах пара возник Степан, замотанный в полотенце и отмахивающийся от старательного веника. Мальчишка успел прорваться в свою комнату и закрыть дверь прямо перед веником. Тот попытался прощемиться в щель под дверью, но не пролез, и разочарованно упорхнул обратно в баню. Оба коня, переглянулись и не выдержав, заржали. Волк фыркал, Кот расслабившись почти стек с печи и подхихикивал.
— Бедняга. — Катерина сказала так, что было не очень понятно, к кому это относилась, к Степану или венику. И предложила. — А может, мы поужинаем? Или чего там сейчас по времени? Ранний завтрак?
Кот всё-таки свалился и кинулся к сундуку за праздничной скатертью. Жаруся полетела уточнить, почему Степан не оделся, а драпировался полотенцем, а Катерина села рядом с Волком и обняла его за шею. — Никогда больше так не делай! Я все равно не смогу оставаться в стороне. Вы уже часть моей жизни, понимаешь?
Волк покосился на названную сестру, вздохнул и кивнул.
— Нет, ты мне скажи, как ты всё это провернула? — Кот никак не мог успокоиться. Он слопал невероятное количество еды, выпил море теплых сливок, и теперь анализировал события. Почему-то то, что Катерина толком не поддалась его сну, Кота обрадовало.
— Умница! Просто молодец! Ты растешь! Сказочник и не должен поддаваться чужому влиянию. И надо же, как ты догадалась зеркало уничтожить?
— Подумала, что зеркало не сможет ответить на заведомо неразрешимый вопрос. Человек сможет, а у зеркала не получилось.
— А как ты догадалась мои перышки вернуть? — Жаруся нежно прижалась к Катиной щеке.
— Я просто ничего более светлого придумать не могла. И сняла свое. А Степан сам свое отдал. И меня от льда защитил. — улыбнулась ему через стол Катерина, отчего мальчишка и так румяный после бани, и вовсе стал малиновым.
— Больше всего меня удивило, как ты остановила Кащея. — задумчиво сказал Волк.
— Я подумала, как это быть бессмертным ледяным злодеем. — Катерину передернуло. — Хуже ведь не придумаешь!
— Да, это проклятие. Тут ты права. — Кот кивнул головой. — Не измениться, не изменить! Сначала-то он бедокурил сильно, потом и это ему надоело, и он стал развлекаться, как ты и сказала, играя людьми, и наблюдая за тем, что получится. А сейчас… Людей поубавилось, земель свободных тоже, только зелень эта поганая. Тумана он боится страшно. И скуки. Так что ты попала в яблочко! — он от души зевнул.
И так уютно у него это получилось, что всем захотелось отдохнуть, все расползлись по комнатам, коням Дуб открыл конюшню. А Катерина, устроившись поудобнее в постели, вдруг поняла, что спать совершенно не хочет! Вот ни грамма! Наверное, пережитое волнение ещё не оставило её.
— Адреналина получила на год вперед! — ворчала Катерина, устраиваясь на подоконнике, на мягкой Баюновой лежанке, и укутавшись в плащ. За окном светало, и что-то неуловимо изменилось. Все окрестности укутывал снег! Катерина никогда не видела такого снегопада. Не было видно даже ветвей Дуба.
— Наверное, Кащеев вихрь расстарался. — подумала Катерина, гладя, как опускается её первая Лукоморская зима!
Глава 23. Первая зима в Лукоморье
— Знать ничего не знаю! Не получается у неё! Да ты как корова на льду! Подбери свои ноги! Опять! Вставай, давай. — Степан взялся учить Катерину кататься на коньках. И извел совершенно.
— Вот ведь муж какой-то несчастной достанется! Проклятие какое-то будет! — думала девочка. Катерина собирала ноги вместе, хорошо хоть всего две, но они опять неудержимо разъезжались в разные стороны.
