– Что ты с ними сделала? – Катерина так испугалась, что с трудом выговорила эти слова.
– Как что? Заворожила, конечно! Они теперь видят во мне самую привлекательную особу. Каждый на свой вкус. Вот тот, – она кивнула на князя, – Девицу, статную да синеглазую. А вот этот, – кивок на Баюна. – Кошечку. Рыжую, красивую. Каждый своё видит. Но совершенно неотразимое! И по моему желанию каждый из них мне теперь подчиняется, пока играет моя дудочка. А она может играть, сколько я захочу! Хочешь, они прыгнут в воду и все утонут, пойдут за своими мечтами? – водяница спросила совершенно спокойно. На её лице никаких эмоций не отражалось. Глаза у неё большие голубые и совершенно равнодушные. Катерина вспомнила выражение «рыбьи глаза». Так вот у этой водяницы были именно такие.
– Нет, не хочу! Что тебе от меня надо? – Катерина так сжала руки, что пальцы начали болеть. Она отлично помнила, что здесь где-то прячется в ветках Жаруся, но раз она не вылетела, значит, у неё есть какая-то идея. Но, на всякий случай, Катя уточнила у озерной девы:
– Да, а кстати, почему на меня твоя дудочка не действует?
– Ты что, дура? Ты же не мужеского пола! – водяница презрительно скривила губы. У Катерины отлегло от сердца. Жарусе мелодия была действительно не опасна.
– А надо мне от тебя, чтобы ты прогнала туман из наших владений! Мой отец послал этому, – кивок в сторону Баюна, – Письмо. Мы знали, что Кот тебя привезет.
– Так зачем тогда их надо было околдовывать? Мы же приехали помочь!
– А так надежнее. – водяница осмотрела Катерину и ухмыльнулась
– Послушай, я не хожу в туман одна, меня сопровождает в тумане мой спутник, а поверху, или Волк или Сивка… – Катерина пыталась убедить водяницу отпустить хоть кого-то, но та её прервала не дослушав.
– Мне нет до этого никакого дела. Освободить кого-то одного я не могу, надо сломать дудочку и прекратить мелодию, тогда проснутся все, а это, сама понимаешь, мне ни к чему. Так что справляйся сама как знаешь . Иначе я их утоплю. Смотри. – водяница посмотрела на берег и просто махнула рукой. Всё зачарованные мелодией послушно и радостно шагнули к ней, первый из дружинников Велислава уже оказался в воде по щиколотку.
– Стой! Не зови их больше! – Катерина старалась удержаться от слез. – Как я смогу их расколдовать если… нет, когда я очищу ваши озера?
– Если очистишь, получишь дудочку. Сломаешь её и они будут свободны. – издевательски рассмеялась водяница.
– А кто даст мне гарантию, что ты мне дудочку отдашь? – Катерина отчетливо видела, что водяница просто издевается над ней.
– А никто! – в открытую захохотала мерзкая девица. При чем её глаза были всё так же равнодушны.
Катя уловила в ветках проблеск огня и поняла, что Жаруся всё слышала и собирается действовать, но в это утро все события происходили совершенно неожиданно и погано. Водяница, глядя куда-то Кате за спину, вдруг хрипло вскрикнула, и попыталась кинуться в воду, с ветки дерева, росшего справа от Катерины, на неё стремительно кинулась Жаруся, но их всех, как внезапное наводнение, накрыл поток густого зеленоватого тумана. Жаруся, поменяв направление попыталась взлететь выше, но поток был сильнее, туман очень густой, и Жар-Птица, засыпая, сумела только более-менее спокойно приземлится, не разбившись об землю, и тут же уснуть. Водяница сильно откинувшись, упала в воду и хотела было ускользнуть от тумана в своем царстве, но Катерина, успела схватить её за руку, в которой та держала дудочку, и сильно дернуть в направлении берега. Если бы не туман, водяница легко уплыла бы, да ещё и Катерину утопила бы с удовольствием, но уснула она гораздо быстрее Жаруси, поэтому, Катя сумела волоком вытянуть её на берег, и разжав холодные, склизкие пальцы, тоже покрытые мелкой рыбьей чешуей, забрать тростинку-дудочку. Катя с дудочкой в руке кинулась к Жарусе. Но, та уже крепко спала.
– Да что же за день такой! Ладно, хоть дудку эту сломаю! – Катя об колено сломала мерзкую дудочку, и навязчивая мелодия, хотя и почти уже не слышная в тумане, перестала звучать. Но, никто не проснулся и не изменил восторженно-обожающего выражения лица. Или морды, у кого что было.
– Ну да, они, как видно, пока туман не уйдет, так и не проснутся. Туман, наверное, не дает меняться. Всё как есть, так и остается. – Катерина надеялась, что хоть Степан придет в себя, но нет, так и стоит, восторженно открыв рот, глядя на пустое место, туда, где стояла склизская и чешуйчатая чаровница.
– Так и стукнула бы чем-нибудь тяжелым! – в сердцах фыркнула в его сторону Катерина. – Тебя-то куда понесло? Тоже мне Ромео нашелся, видел бы ты эту рыбью рожу! И вообще, какой баран и идиот придумал, что водяные добрые??? – припомнила она парочку детских книг, и кучу фэнтэзи, в которых эти самые водяные, хлебом их не корми, рвались совершать всякие благородные поступки. – Добрые? Ага! Счас! Заморочить кучу народа, перетопить всех для ровного счета, обмануть всяких лопоухих, да уж! Благородство бьет через край, а доброта зашкаливает! – Катерина разыскала в мешочке Баюна тонкую и очень прочную сеть, с которой он иногда развлекался на рыбалке, и злобно ворча себе под нос, очень старательно закатала в эту сеть водяницу. Обвязала несколько раз получившийся рулон веревкой, а саму веревку прикрепила к толстенной ели, подальше от воды. – Вот так как-то понадежнее будет, а то мало ли. Ещё очухается раньше всех остальных, начнет опять голову окружающим морочить! Роковая женщина! – Катя брезгливо вытерла о траву перепачканные рыбьей слизью руки, а по зрелому размышлению и вымыла их. – Фффее. Гадость какая! Хотела бы я знать, как им всем будет весело, когда они узнают, от кого именно они головы чуть не потеряли! – мысли о том, что неизвестно, удастся ли самой Катерине убрать туман, она старательно затолкала подальше. Ворчала она как раз для того, чтобы не поддаться панике, не взвыть в голос от ужаса, и не кинуться куда-то сломя голову, рыдая от отчаяния. Она ходила по поляне старательно и деловито собирая вещи, которые ей могут пригодится. Подняла и устроила поудобнее на надежной ветке Жарусю, чтобы не затоптали чего доброго, когда проснутся. Накинула на Степана плащ, а Кота укутала пледом. Так, для уютности. Попыталась позвать Волка. Безрезультатно. Погладила по гриве Сивку.
– Так. Мерзкую рыбью рожу зафиксировала! Жаруся хорошо держится на ветке, не упадет, Кота укутала, Степана не пристукнула. Последнее, наверное, напрасно, но, с этим придется подождать, пока без толку. Костер сам погас. Надо письмо написать. А то, если тут туман уйдет, а я ещё не появлюсь, будут переживать. – она оглянулась на восторженную морду Баюна и добавил, утешая сама себя, – Надеюсь, что очухаются. – Достала из сумки тетрадку, нашла Дубка, покачала его в руке, Дубок не проснулся, понятное дело, убрала обратно, выкопала ручку, разумеется, оказавшуюся на самом дне, написала письмо, сложила его в целлофановый пакет, и завязав для надежности, осмотрела своих друзей.
– Коту, Волку и Сивке будет явно не до письма, будут сходу соображать, куда испарилась их мечта! О Степане и говорить нечего. Князь с компанией отпадают сразу! Остается Жаруся. – она подошла к спящей Жар-Птице и закрепила письмо на её правой лапке. Ласково погладила перья, и стараясь не утратить решимости, шагнула в лес.
