– Только не надо! Я тебя очень прошу. Я вот этого вообще не могу переносить, сейчас лягу и сдохну! – Волк топтался вокруг, неуклюже заглядывая Катерине в лицо. – Я тебе правда нужен?
– Ты что, глупый что ли? – Катерина сердито вытирала слеза и не только их, рукавом рубашки – Жаруся убьет, если увидит, как я с её нарядами обращаюсь, – мелькнуло в голове. – Ты мне очень, просто очень нужен!
Волк облегченно лег, положил голову на свои лапы, и закрыл глаза. – А я уж так расстроился, что ничего не могу для тебя сделать. И от Матвея не защитил, и тебя там на цепь приковали! И не успел тебя спасти от гада мелкого! Ты и сама с ним управилась.
– Все, хватит тебе уже казниться! Было бы от чего! – Катя с опоздание подумала, что такой реакции от Волка и следовало ожидать. Как она не доглядела! Жаруся же правильно сказала, что он по натуре верный рыцарь, а тут у него из под носа его опекаемую уволокли, прямо у него на глазах, и он не спас, да ещё он клялся её маме и бабушке, что Катю всегда защитит, а тут так оплошал, вот бедный! – Давай лучше съездим на гору и освободим царевича Елисея. И утрем нос вредному карлику!
– А давай! – Волк на глазах помолодел, и даже некое хулиганство проявилось. – С наслаждением!
Они разошлись по своим комнатам, и ни один не услышал, что в самом темном углу горницы, совершенно незамеченная собеседниками, на высокой жердочке-сучке, сидела Жаруся, погасив все свои перья. Она, заметив опасные признаки, опасалась, что Волк впадет в раскаяние и попытается самоустраниться, а искать его потом долго и трудно, так что следовало позаботиться о приятеле. Жаруся отлично помнила, как этот дуралей чуть не умер, когда его прогнала коварная царевна, и как ей трудно было вернуть его к жизни. И собиралась вмешаться вовремя, но умница-девочка все сделала лучше. – Хорошо, когда у человека сердце на месте, и может почуять, что другому плохо. – рассуждала она, перелетая в свою комнату и устраиваясь поудобнее.
– Так, все собрались? Никто ничего не забыл? – вопил Кот, стоя на столе в горнице, через несколько дней.
– Да что ж ты такой шумный-то по утрам? – усмехался Волк, тряся левым ухом, – Кажется, что твой вопль у меня там застрял и по уху так и бегает.
– А нечего уши развешивать где не надо! – веселился Баюн, радуясь, что у Волка закончилась его меланхолия и вернулось чувство юмора. – Вырастил лопухи, расставил, и жалуется. – Баюн вовремя заметил волчий бросок и легко перелетел на сундук. – И вовсе даже промахнулся. – он сделал вид, что шаркает задней лапой на приятеля, и тут же тряпкой повис у того в зубах, не успев проследить за стремительным движение Волка.
– Вот возьму и потрясу тебя как грушу! – невнятно сказал Волк, выплюнул кошачий загривок и пофыркал. – Шерсти-то шерсти, фу, пылесоса жалко на тебя здесь нет!
Катя радовалась, глядя на их возню.
– Я всегда знала, что ты умница! Посматривай за ним, он не переносит, когда думает, что уже не нужен. Впадает в уныние и загибается. Я его давненько знаю. – тихо свистнула ей на ухо Жаруся по-птичьи, чтобы Волк не понял. – А глаза и особенно клюв, то есть нос, все-таки лучше вытирать платком! – она легонько клюнула Катю в макушку и вылетела в окно.
Катерина рассмеялась. – Кто бы сомневался! – подумала она.
Гора была далековато. Катерина заметила её очертания и поёжилась, как-то сразу вспомнился утес на котором стоял дом мужичка. Сивка, который вернулся за два дня до вылета, и сразу кинулся к Кате, благодарить за брата, вез Степана. На Волке привычно устроилась Катя, спину которой грел Баюн. Жаруся зависла над головой Сивки, расспрашивая того о Воронке. Конь улетел в степи и там отъедался и отдыхал от многолетнего жестокого плена.
– Туда, туда спускаемся, – толстая пушистая лапа махала над Катиным плечом, указывая направление. Горный склон порос высоченными соснами. Запах от них был удивительный!
– Что это? – принюхивался Степан в восторге.
–Живичные сосны. Смолистые, тоже можно сказать. Тут воздух как вода родниковая. – ответил Сивка.
Баюн долго осматривался, потом, наконец, понял, куда надо идти, и они отправились по узкой расщелине в глубь горы. Расщелина закончилась тупиком, с несколькими каменными глыбами на земле.
– Ты все забыл, или заблудился? – насмешливо спросил Волк.
– Ничего я не забыл. Вот эту каменюку надо убрать. – скомандовал Кот.
Сивка подошел, встал на дыбы , уперся широченными копытами и сдвинул глыбу, вызвав восхищенный вздох Степана.
За глыбой открылся узкий проход. Все уставились на него. – Кот, а Кот, и как туда пройти? – недоумевал Волк.
– Тебе никак. – высокомерно отозвался Баюн. – Пойду я и Катя.
– Да ты с ума сошел? Ей туда тоже никак не пройти!
– А небольшой лебедке? – хитро спросил Кот.
Катя поняла, что от неё требуется, и представила свои крылья, почему-то так ей было легче всего. Резко села от головокружения и отрыв глаза, обнаружила, что как раз легко проходит в узкую каменную щель. Кот уже ждал её в проходе, нетерпеливо обернувшись.
– Осторожнее там, смотрите! – Волк все равно переживал, кто бы что ему не говорил!
Катя шлепала лапками по каменному полу, проход тянулся и тянулся, потом узкие стены стали шире, и они оказались в большой пещере.
Кот велел Катерине превратиться обратно и включить перышко. – Мне-то не надо, я и так его вижу, а ты же без света не можешь!
Катя быстро сменила перья на свой обычный облик, коснулась пера и попросила посветить. Прямо напротив прохода, откуда они вышли, у стены стоял человек, прикованный к ней такими же цепями, как и Воронко в конюшне.
– Вот, нашли! Катюша, я помню, тут ключи где-то были.
Пока Баюн обшаривал дальние уголки пещеры, Катя подошла и с удивление увидела, что царевич совсем ещё молодой.
– Баюша, а сколько же лет Авдею? – спросила она.
– На год меньше, чем царевичу Елисею. А он спит, и никак не поменялся. Остался совсем молоденьким. Вот ключи. Смотри, сколько замков понацепил! Паразит мелкий. Ты, кстати, бороду-то не забыла?
– Обижаешь, вот она! Только… Только, а как мы его выведем? Он же в проход нипочем не пролезет.
– Есть ещё один выход, его только изнутри найти можно, так что ты давай, замки отопри, а я потом схожу, поищу.
Катерина послушно начала отпирать замки, погладывая на царевича. Он не подавал никаких признаков жизни, даже не дышал.
– Кот, а он, вообще, жив?
– Жив, конечно, что ему сделается?
Почти вся поверхность тела царевича была покрыта цепями.
– Зачем столько? Для того, чтобы удержать и одной хватило бы. – удивлялась Катерина.
– А это для того, чтобы сил у Елисея не было. Тебе повезло, что мужичок использовал цепь Матвея, если бы свою, волшебную одел бы, ты и дышала бы с трудом. А если несколько накрутить, то человек вот так засыпает, пока эту мерзость не снимут.
