– Если господину будет угодно.
Отвела глаза, сожалея о вчерашнем приступе доброты. О себе надо думать, а не о фрегийце. Сам выберется, хотя бы свободный.
– А без «угодно»? Ну, – он заставил посмотреть на меня, – что ты обо мне думаешь?
Как о ком? Человеке, хозяине, любовнике? Ответила обтекаемо, нужными фразами. Адриана они не удовлетворили, он упорно докапывался до правды.
– Раздвигаешь ноги, а сама бы с удовольствием убила?
– Господин должен сам понимать, у меня нет выбора, под кем их раздвигать, но с некоторых пор я получаю удовольствие.
Сказала и покраснела. Признаться в таком даже самой себе тяжело.
– Рад слышать, – сухо заметил Адриан и отпустил мою руку. – Выходит, как хозяин устраиваю. А как человек?
– Император ошибся, вы ни у кого ничего не брали.
За такие слова вешают, но хозяин жаждал услышать именно их. Сейчас выясню для чего: найти повод, чтобы покарать ненужного свидетеля, или обрести союзника.
Адриан долго молчал, а потом посоветовал:
– Никому больше такого не говори, император не ошибается. А теперь принеси мне воды. Много воды. И добавь туда немного лимона, пожалуйста.
Улыбнулась и предложила сделать лимонад. Обычное слово вежливости расставило все по местам. Я не ножны для члена, не вещь, а человек.
– Можно, – немного подумав, кивнул хозяин.
Заикнулась о завтраке, но Адриан категорически отказался. Да что там, его едва не вытошнило от упоминания о еде.
Вернувшись с подносом, услышала:
– Поласкай меня, малышка. Нежно, как ты умеешь. Но прежде проверь, нет ли под дверью кого-то из куриц.
Нелестно же Адриан отозвался о собственном гареме!
Желающих подслушивать не нашлось, и я озаботилась всеми сферами хозяйского здоровья. Удобно устроив Адриана на подушках, пододвинула ему лимонад и легла на живот. Чтобы волосы не мешали, наскоро заплела их в косу и склонилась над членом.
– Хорошо! – пробормотал хозяин, когда мои губы прогулялись по всей длине.
С улыбкой вспоминала свои первые неуклюжие попытки с Тебо. Теперь я продвинулась гораздо дальше и получила награду. Ласка подвигла Адриана на новый приступ откровенности, и я стремилась продлить, растянуть чужое удовольствие, справедливо опасаясь, нового шанса не представится. Странные, конечно, желания у мужчины с похмелья, но, может, он просто хотел занять мой рот, чтобы не задавала вопросов. Знал, они последуют. Или Адриану так проще собраться с мыслями, настроиться. Или мешал бы мой взгляд. Да мало ли причин! Однако постепенно все скатилось к обычному разговору. Рабыня халатно подошла к исполнению своих обязанностей, лишь изредка вспоминала о члене господина. Тот не протестовал, благо утренняя твердость не возвращалась, и невыплеснутое желание не мучило Адриана. Раз так, можно выпрямиться и спокойно слушать. И смотреть, например, на стену, если хозяину тяжело откровенничать при наблюдателях. Всегда найдется дело, оно не ограничивается телом мужчины, которому меня продали. Мысленно усмехнулась! А ведь прежде я практически ненавидела Адриана. Столько времени прошло!.. Пусть не год, но и не неделя.
Как есть, обнаженная, поднялась с постели и направилась к окну, впуская в комнату солнечный свет. Даже не думала прикрываться. Сейчас я воспринимала собственную наготу иначе, научилась носить ее как одежду. Теплые лучи ласкали грудь, гладили живот. Опершись руками о подоконник, потянулась, прогнулась, разминая мышцы. Ну кто из посторонних меня увидит? Работники? Так крыша доделана, они ушли. Слуги? Маловероятно, да и вряд ли голая рабыня для них в диковинку. А вот рабыня, смеющая нежиться на окне хозяйской спальни – безусловно. Тут я перешла грань, но ведь и Адриан отныне не считал меня исключительно вместилищем для члена.
Рассказ вышел длинным, но занятным. Начался он с событий шестилетней давности, когда маркиз получил высокий пост. Он не скрывал, занять должность советника жаждали многие, пришлось постараться. Я не осуждала Адриана. Ничего противозаконного хозяин не делал, просто оказался немного расторопнее и умнее. Примечательно, что среди обойденных в импровизированной скачке оказался его двоюродный брат, сын сестры отца Альбус Санс, виконт Рос. Он занимал пост министра просвещения. Однако обиженным Альбус не выглядел, наоборот, поздравил родственника с победой и на первых порах на правах более опытного и старшего вызвался опекать его. Правда, Адриан недолго прислушивался к советам кузена, быстро освоился. Жизнь текла своим чередом. Хозяин исправно выполнял свои обязанности, набирался опыта. Император не жаловался. Оно и понятно, семья Безартов была не новичком при дворе, тот же монарх помнил заслуги его отца, помогавшего еще юному Неймару Сирху расправляться с врагами. Их у будущего властителя империи было немало, хотя бы родные братья.
Дойдя до военных кампаний Фрегии, Адриан замолчал, уставился на меня. И вовсе не с целью полюбоваться формами наложницы, столь аппетитно подчеркнутыми солнцем. Он будто спрашивал, стоит ли продолжать.
– У каждого своя родина и свой долг, господин, – разрешила внутреннюю дилемму и повернулась лицом к Адриану. – Необязательно лгать, я пойму.
Хозяин кивнул, словно благодаря, и попросил принести еще лимонада:
– Только кислого соку побольше.
Накинув первую попавшуюся одежду, сбегала на кухню, сделала еще. По дороге попалась на глаза Милене. Фаворитка промолчала, только выразительно посмотрела вслед. Да, обидно, той хотелось остаться единственной, но решает господин. Гадкая вещь – гаремы! Тут процветают извращения и зависть. От скуки и безделья женщины сходят с ума. Нужно намекнуть Адриану, что неплохо бы заставить наложниц работать. Это и для нашего скромного бюджета полезно.
Выпив лимонад, хозяин усадил меня на колени и лениво, больше чтобы занять руки, поглаживая грудь, перешел к кульминации рассказа. В качестве советника императора Адриан рассматривал различные жалобы, проверял судебные решения и выносил собственные в особо запутанных случаях. Он получил хорошее юридическое образование, много лет посвятил изучению законов, поэтому трудностей не испытывал. Ровно до дела Барони. Достопочтенное семейство вело затяжную, столетия два, не меньше, тяжбу с соседями. Решения принимались то в пользу одной, то другой стороны: постоянно всплывали новые обстоятельства, а щедрые руки глав семейств отягощали судейские карманы взятками. Конфликт вышел настолько серьезным, что закончился убийством и несколькими поджогами. Это не считая мелких пакостей, на которые не скупились обе семьи. В итоге уставший от постоянных жалоб император поручил Адриану во всем разобраться. Тот не стал приглашать участников тяжбы в столицу, а сам отправился в провинцию. Разумное решение, которое помогло бы объективно взглянуть на проблему. Однако спокойствие Адриану только снилось. Его принялись перетягивать, словно канат. Семьи соревновались, кто богаче примет императорского советника, закатывали грандиозные балы и, разумеется, сулили целое состояние взамен решения в свою пользу. Бои велись практически круглосуточно, у Адриана трещала голова, в минуту слабости он даже пожаловался на происходящее двоюродному брату. В письме фигурировало упоминание о взятке, которую предлагали Барони. Сумму хозяин не называл, брать деньги тоже не собирался, однако теперь понимал, Альбус повернул написанное в свою пользу. Якобы кузен хвастался, а не возмущался. Так совпало, что после детального разбирательства, земля отошла Барони. Оппоненты, разумеется, подали жалобу, но император ее отклонил. У него не было оснований не доверять Адриану. До поры, пока разнообразные не породили слухи зерна сомнения. Бывший советник коллекционировал предметы искусства. Часть я видела в столичном доме, часть, по словам хозяина, находилась в загородном, который он начал перестраивать после дела Барони. Работы стоили дорого, но Адриан не скупился на свои желания.
