– Одно мое слово, и они изобьют тебя, а девчонку изнасилуют. Умерь свой пыл!
– Какая же ты мразь! – с чувством произнес Адриан. – И как слеп император, если этого не замечает.
– Он ослеп, когда выбрал тебя советником, – парировал виконт. – Для великих дел нужен другой человек. Я достойно потружусь на благо империи. Если будешь паинькой, пощажу девчонку. Ей подготовили покои фаворитки, только от тебя зависит, попадет ли она в них или отправится по рукам.
Навострила уши. Альбус чего-то хотел от двоюродного брата, раз шантажировал его мной. Выходит, это не просто прощальный разговор.
– Так как, Адриан? – Виконт нетерпеливо постучал пальцами по столу. Впервые он выдал свое волнение, утратил степенность контролирующего ситуацию человека, – мне кликнуть людей?
– Нет, – глухо ответил хозяин.
Сникнув, опустив плечи, он бросил быстрый взгляд на меня и отвернулся.
Одного не понимаю: почему Альбус ставил на меня? Всего лишь бывшая наложница, служанка, всего лишь чувство долга – как легко этим пренебречь, когда речь о важной тайне. Объяснение напрашивалось глупое. Оно меня не удовлетворяло, оставалось выяснить из первых уст.
– Зачем вы это делаете? – нарушив воцарившееся молчание, укоризненно обратилась к Адриану. – Не проиграйте ему хотя бы один бой!
– А девчонка-то смелая! – цокнул языком виконт. Он обрел былое спокойствие и лениво посматривал на меня. – Фигурка тоже ничего. Часть скрыта, но если спереди все так же хорошо, как сзади… Одобряю. Слышал, императору она не понравилась. Ну так у Неймара своеобразный вкус, хотя, надо признать, его подарок ни разу меня не разочаровал. У твоей девочки тоже есть все шансы.
– Она не рабыня, и ты нарушаешь закон, – напомнил Адриан.
Его кузен звонко рассмеялся.
– Закон? Я? Подумаешь, пользую какую-то рьянку! Кому есть до нее дело?
– Мне, Альбус, и всем, для кого право не пустой звук. Она свободная женщина.
– Больше нет. Наш знакомый торговец любезно устранил эту оплошность. Вольную я сжег на глазах рьянской красотки.
– Свинья! – сплюнул на пол хозяин.
– Дальновидный политик, – поправил виконт. – В отличие от тебя. Сначала я планировал продать девочку в рабство, но потом увидел вживую и передумал. Повторюсь, в женщинах ты знаешь толк, зато полный профан во всем остальном. Рассказывай!
Альбус повернулся к кузену спиной, сделал пару шагов и нагнулся за моей накидкой. Поколебавшись, он швырнул ее мне:
– Держи! Сегодня я не настроен на любовные утехи.
Подхватив накидку, быстро задрапировалась в ткань.
Виконт между тем подошел к столу и потянулся за бумагой. Выходит, он собирался записать показания Адриана. Начатое при мне письмо лежало, запечатанное, рядом с пресс-папье. Имя адресата не разглядеть.
– Ну, чего ты ждешь? – поторопил Альбус двоюродного брата.
– При ней?
Хозяин оправился от нанесенного удара и напоминал того маркиза Джака, который смело парировал обвинения императора.
– Можно и при ней, – равнодушно пожал плечами виконт и опустился в кресло. – Все равно за пределы гарема твои слова не выйдут. Но можно подстраховаться. Заодно лишу малютку искуса причинить мне вред.
Снова зазвенел колокольчик, и меня увели. Попрощаться с Адрианом я не успела, только, проходя мимо, коснулась его руки и шепнула: «Я никогда вас не забуду!» Он ответил грустным долгим взглядом, словно пытаясь извиниться за произошедшее. Только это жизнь, мы боролись и проиграли.
Неужели все? Шла по одновременно знакомым и чужим коридорам и отчаянно цеплялась за отголоски надежды. Увы, свет ее блек с каждой минутой. Альбусу не нужен просто пост, его цель – избавиться от Адриана. Человек с его возможностями позаботится о скорейшей смерти врага. На суде оставался крохотный шанс, тот же император мог помиловать хозяина. Сейчас шансов не осталось. Вряд ли Адриан сбежит по дороге на невольничий рынок, скорее всего покупатель давно найден и заберет товар прямо в Зальце.
В голове не укладывалось – как можно продать в рабство человека! Вот так взять любого с улицы и надеть ошейник.
Сколько всего я передумала по дороге в гарем! Сколько раз вертела так и этак события прошлого, обвиняла себя. Если бы я поступила иначе, если бы предупредила, если бы… В горле комом стояли горькие слезы. Пусть Адриан фрегийский дворянин, пусть купил меня на рынке, но он мне дорог. Глупо обманывать себя, если вначале я помогала ему только из-за поруганной справедливости, то в конце из-за него самого. Более того, с некоторых пор мне начало казаться, будто и Адриан неравнодушен ко мне. Но теперь кончено, любовная история не напишется.
Очнулась от ударившего в нос резкого аромата сандала. Курительницы в коридоре, своеобразном холле гарема, по-прежнему источали столь раздражавший меня запах. В сердцах толкнула одну из них, повалила на пол, давая волю обуревавшим меня эмоциям. Еще, еще и еще, безжалостно сметая руками и ногами. Опешившие слуги смотрели на меня как на безумную, но потом опомнились, скрутили. Жаль, я погасила не все гадкие лампадки.
– Идиотка, ты чуть не устроила пожар! – зашипела на меня одна из женщин в желтом.
Скривила рот в гримасе. «Чуть»? Как жаль! Я спалила бы дом дотла, если вместе с ним погиб виконт.
– Посмотрите, не осталось ли на руках ожогов.
О, лишь бы остались! Тогда меня как бракованную отправят на Рынок наслаждений, в крайнем случае отселят в общий гарем, откуда я не попаду на ложе Альбуса. От мысли, что придется его ублажать, тошнило. Лучше в бордель! Увы, судьба уберегла от увечий.
В коридоре фавориток меня поджидал сюрприз, впрочем, ожидаемый. Вряд ли Милена усидела бы на своем тюфяке, обождала бы с поздравлениями до утра.
– Вот мы и снова вместе! – сладко улыбнулась блондинка.
Она стояла рядом с масляным светильником, чтобы я точно рассмотрела ее браслеты и массивный кулон на шее. Не сомневаюсь, виконт подарил их сегодня, на радостях от поимки кузена и его помощницы.
Милена не изменила любви к прозрачным тканям. Сегодня к ней добавился минимализм – бывшая фаворитка Адриана явилась позлорадствовать в костюме танцовщицы.
– Меня звали на ложе. Снова. – Блондинка покрутилась, давая разглядеть себя со всех сторон. – Не удивлюсь, если с утра я стану фавориткой. Надоело делить комнату с глупыми девицами! – пожаловалась она.
Шансы у Милены имелись. Тончайший лиф позволял оценить грудь. Прилепленные к соскам монеты, якобы дань стыдливости, лишь раззадоривали желание. Той же цели служили трусики блондинки. По сути это была полоска ткани, пропущенная между ног. К поясу крепились полотнища прозрачной, как и лиф, юбки с разрезами по бокам. Словом, господин получит свое имущество в лучшем виде.
Служанки нам не мешали. Выходит, Милена занимала высокое положение в местной иерархии, пусть и не удостоилась пока отдельных покоев.
