Мы разошлись в стороны, пропуская охрану. Через пару минут спина Эльиньо Третьего затерялась среди шелков и разноцветья нарядов.
– Мы не идем? – спросила я с некоторым облегчением.
– Идем, – с ухмылкой ответил мой шеф.
– Как я должна себя вести и что делать? – тихо спросила я.
– Улыбаться и рта не раскрывать.
– Что, даже есть нельзя? – уточнила я со смешанными чувствами. С одной стороны, я уже проголодалась, с другой – не хотелось смешить высшее общество корявыми манерами.
– Есть можно, – недовольно буркнул Лео. – Так, уже пора, – вдруг заявил он и обернул мою руку о свой локоть. – Идешь, смотришь на Его Величество влюбленными глазами и улыбаешься. Что бы ни было – смотришь и улыбаешься. Ясно?
– Угу, – кивнула я, натягивая улыбку и поддавая жару во взгляд. – Улыбаемся и машем.
– Махать не нужно. Это будет перебор, – поправил шеф.
– Фраза у нас есть расхожая. Потом как-нибудь расскажу эту историю, – я посмотрела на шефа.
Он застыл, подобрал челюсть, сглотнул и перевел взгляд с меня на дверь:
– На короля влюбленными глазами смотреть. Ясно? – рыкнул он и потянул меня ко входу.
Нервный он какой-то…
Шеф потащил меня к Его Величеству, который стоял в компании знакомой мне Жюли, только более одетой, и отягощенного животиком и залысинами, но еще вполне крепкого вельможи. Кажется, в доспехах он чувствовал бы себя комфортнее, чем в придворных одеждах. Во всяком случае, бант на шее ему точно жал.
– …Нам очень жаль, что виконтессе та Берно пришлось столько пережить за эти два дня, – выражал свои соболезнования король.
– Я надеюсь, – скорчил физиономию вельможа, видимо, тот дядя-герцог, о котором говорил Лео. Судя по тону, он чувствовал себя на коне, а скучковавшиеся неподалеку участники званого обеда лишь делали вид, что беседовали, а по факту грели уши в предвкушении сенсации.
– Мы даже не знаем, что будет достаточной компенсацией за нанесенную ей душевную рану, – Его Величество приложили руку к груди, двуличный паяц.
– Да, это будет очень непросто, – сокрушался пожилой родственник Жюли, по всем признакам, тот еще жук. Жук-носорог!
– Мы уверены, что просто подарков в этот раз будет недостаточно, – с озабоченным видом разглагольствовал Его Величество.
Жюли встрепенулась при слове «подарки».
– Одних подарков – недостаточно, – согласился собеседник. – Ее чувства были растоптаны…
Круглолицая, большеглазая виконтесса с белокурой «выхухолью», усыпанной живыми цветами, скуксилась, демонстрируя, что вот-вот расплачется, так были растоптаны.
– Ваша племянница не раз намекала, что хочет серьезных отношений, – продолжал король.
– Серьезные отношения?! – всколыхнулся герцог-как-его-там, но тут же сделал вид «поду-умаешь – серьезные отноше-ения…».
– Семья, наследники – вот, чего она хочет от жизни, – разворачивал свою мысль Эльиньо Третий, как транспарант на демонстрации.
И тут над головой Верховного мага словно взвился фейерверк из мельчайших искр, и собеседник короля повернул голову к нам. Как бы внезапно и совсем нечаянно. Его взгляд впился в меня, будто ядовитое жало. Идишь ты… в свет! Высший.
Я поправила улыбочку и засияла на пару ватт ярче, не отрывая глаз от Его Величества.
– Верно, тай Лотер? – уточнил король.
– Да-да... – рассеянно ответил тай, расчленяя меня взглядом.
– Нам кажется, вашей племяннице пора подумать о браке, – продолжал развивать тему Эльиньо Третий. – Как вы считаете?
– Я считаю... это прекрасная идея, – сквозь мечтательное выражение лица герцога просачивалось торжество, и тысячи идей для пыток меня любимой проносились бегущей строкой по его челу.
– Быть всего лишь фавориткой не соотвествует ее происхождению, – уговаривал король.
– Безусловно, – герцог еще мгновение смотрел на меня, а потом перевел ликующий взгляд на Его Величество.
– Вот и отлично. Тогда завтра мы сможем обсудить с вами потенциальных женихов, – подвел итог беседы король. – И размеры приданого с Нашей стороны.
Нет, герцог – не жук-носорог. Он – жук-олень. Отвлекающий маневр удался на славу. Возможно, он и так бы заглотил наживку, но вместо того, чтобы анализировать, к чему клонит сюзерен, сейчас он думал о другом. Нехорошем.
Индюк тоже думал, да в суп попал.
– О, Альёна, – расцвел Его Величество, будто и не чаял меня больше увидеть. Он перехватил мою руку с локтя Лео на свой. – Тай Лотер, это моя новая... приятельница, Альёна. Альёна, это – сиятельный герцог тай Лотер Калматский. А это – виконтесса Жюльетта та Берно. Вы с ней в некотором смысле уже знакомы.
Во взгляде, брошенном на меня, я увидела обещание смерти. Долгой, но зато очень мучительной. Кажется, минутой назад у короля стало на одну фаворитку меньше. А у меня – на одного врага больше.
Я спиной почувствовала, как десятки острых клинков-взглядов впились мне… везде. На счет одного врага – это я продешевила. Пожалуй, теперь я сама не соглашусь жить где-то, кроме спальни Его Величества. А лучше – в глухой гардеробной тая Леонарду.
Жить-то хочется.
Короткая вспышка у виска Лео – и распахнулись двери, ведущие в соседний зал с сервированным столом.
– Милостивые таи, прошу вас разделить с Нами трапезу! – Его Величество сделал широкий жест в направлении столовой (или как она у них называется?), между делом скинул мою руку и важно направился во главу стола.
Гости потянулись за ним.
Я неуверенно шагнула следом, но была поймана за руку шефом. Обещали же, что поесть дадут!
– Смотри, – негромко произнес тай Леонарду, – все идут строго по рангу. Первым, во главе стола, сидит Его Величество. По правую руку – условно вторая позиция по крови, герцог та Куасталл.
Мужчина, про которого говорил шеф, был высок и плечист. Он был лет на десять старше короля, его взгляд был прям и резок. Герцога можно было бы назвать красивым, если бы не крупноватый для его лица нос и не брезгливо поджатые губы. Он был одет в коричневое, как и поджарая дама рядом с ним.
– Он – негласный лидер оппозиции, – шептал Лео. – По косвенным данным, его поддерживают родонцы. Так или иначе, последние годы он значительно усилил позиции. К счастью, Куасталл слишком кичится чистотой крови, поэтому в Совете восьми у него только один явный сторонник, герцог та Риченца. У него шестая позиция, видишь, тот, в зеленом камзоле?
Мужчина в зеленом был на полголовы ниже своего союзника, но разница компенсировалась начесом по типу женской «выхухоли», только проще. Высокий лоб с густыми бровями, нависающими над маленькими глазками, создавали впечатление отражения в кривом зеркале. Притом нижняя часть его лица была идеальна, если не обращать внимания на «дутое» выражение. Но этим недугом здесь страдал каждый первый павлин. Риченца был со спутницей, также одетой в зеленые тона.
