– Да, – я шмыгнула и вытерла нос рукой, как последняя босячка.
Внутри колоколом гремело усвоенное в детстве правило: нельзя рассказывать плохие сны, иначе они сбудутся. Я села и, перевернув подушку, трижды произнесла: «Куда ночь, туда и сон прочь!»
Эль, посмеиваясь, притянул меня к себе.
– Ты, – я снова шмыгнула, – как здесь оказался?
– Когда мы вернулись, ты уже спала, – он нежно поглаживал меня по руке. – Решил тебя не будить.
Я снова шмыгнула, дважды, всё еще не в состоянии справится с потрясением от сна.
– У нас есть такая шутка про семью, где муж поздно возвращается с работы: «Будешь трахать – не буди», – прокомментировала я.
– Дурочка, – он чмокнул меня в щеку и крепко прижал к себе. – Спи! Завтра тяжелый день. И послезавтра тоже. Нужно выспаться.
Как же тут заснешь?
Я очень хорошо понимала Лео.
Но в объятиях Эля я чувствовала себя, как в непроницаемом коконе из тепла и спокойствия. Его горячее дыхание шевелило волоски за моим ухом.
И я снова заснула.
На этот раз без сновидений и до самого утра.
Реальность №2. Утро десятое. Восмутительное
А под утро мне приснилось, что чьи-то любопытные пальцы ощупывали плоды наших с Микелой трудов. Нерешительно так ощупывали. Будто их обладатель пока не решил, куда двигаться дальше. И двигаться ли. А вот то, что упиралось мне в нижепояса, уже твердо определилось со своими намерениями. Я подвигала той частью, куда оно упиралось, направив, так сказать, в нужное русло. Тут и рука стала действовать смелее. Но о-очень медленно. Средний палец скользил по борозде между складочек, дразня и тревожа, но упорно не проникал внутрь. И то, что, казалось, определилось, лишь слегка толкалось между ног, грозя ограничиться глубоким петтингом. А еще король называется!
Не дав мне возможности повозмущаться или взять инициативу в свои руки, Его Величество развернул меня на спину. Его пальцы продолжили обследовать эпиляцию и то, что глубже, а губы сомкнулись на ноющей вершинке груди. Я дернулась ему навстречу, показывая, как нужно.
– Знаешь, я подумываю вернуться к идее цепей и подземелья, – шепнул он мне на ухо, оторвавшись от соска, и прикусил мочку уха.
Видели, да? Типа, король он или погулять вышел? Даже во сне.
Я что? Я как верноподданная смирилась с неизбежным. Хотя мысль о подземелье положительно отозвалось там, где сейчас хозяйничали его пальцы. Эль вернулся к моей груди, а мне оставалось лишь беспомощно лежать и постанывать от удовольствия. Еще мне было дозволено перебирать его волосы. Он даже одобрительно помурчал немного. И порычал, когда я его за волосы дернула от избытка чувств. Что-то я потом еще делала, я плохо соображала. А потом он наконец заполнил меня всю: ощущениями, эмоциями… и просто всю. Просто всю. И вот в этом пароксизме наслаждения, витая среди звездочек, я помянула добрым словом Мать их, которая Леса, что затащила меня в этот мир. Если верить версии Верховного мага.
Потому что король – он во всём король. Это вам не гиена криволапая сомнительных достоинств и несомненных недостатков. Вот что я вам скажу.
Из этой сладкой дрёмы меня вырвал голос Эля:
– Альёна, вставай, вставай! Нечего делать вид, что тебя не разбудили в процессе, как в твоем анекдоте.
И тут я внезапно очнулась.
Вся.
И обнаружила себя обнаженную, заласканную и за… В общем, подло (но очень сладко) поиметую в бессознательном состоянии. Его Величество сидели без ничего на краю кровати и были бодры и довольны – собой и процессом, очевидно.
До меня медленно, но верно доходило, что пока кое-кто тут кувыркался, за двумя дверьми кому-то было не алё. Не то чтобы я жалела таю Леонарду капельку удовольствия с чужого стола. Точнее, постели. Просто одно дело, когда ты знаешь, что в соседней комнате кто-то о чем-то смутно догадывается. А другое – когда точно знает.
Мое лицо залилось краской, и я спрятала его в ладонях.
– Что такое? – встревожился Эль.
– Как я теперь Лео в глаза буду смотреть? – сквозь ладони поинтересовалась я.
– Не смотри, – позволил Его Величество. С барского плеча. – Можешь вообще на него смотреть. И ни на кого не смотреть. Только на меня.
Он потянулся ко мне через кровать и быстро чмокнул в губы.
– Ничего себе какой ты щедрый!
– Мы же король, Нам положено! – пафосно заявил Эль, за что получил подушкой. – А это уже покушение! – он завалил меня на кровать, отобрав подушку и зажав руки над головой.
Я потянулась и цапнула его за бицепс, оказавшийся у моего носа.
– Вот это – покушение! – пояснила я.
– Ты сейчас доиграешься, – он потерся у меня между ног восстающим достоинством.
– Блин. Это очень сложный выбор: доиграться или нет… – призналась я.
– А кто такой «блин»? – поинтересовался король.
– Это такое блюдо. Национальное. Тонкий пласт теста, запеченный на сковороде.
– Он такой же вкусный, как я?
– Нет, ты вкуснее, – польстила я Элю. – Так, всё, поднимайся. Меня зовет комната для уединений. Нам срочно нужно уединиться.
Я вывернулась из-под него, подобрала с пола пеньюар, прикрыв им голую задницу, и спряталась за дверью.
Блин.
Это что вообще всё было?
Я вообще уже проснулась или еще нет?
Когда я вышла, Эля уже не было. Я рысью сгоняла за домашней одеждой в гардероб, убрала волосы в тугой пучок, предприняла несколько попыток стереть счастье со своей физиономии, но не преуспела. Пришлось идти прямо так, сияя как медный самовар. Правда, я никогда не видела этот мифический «медный самовар». Но и себя такой счастливой в зеркале мне раньше видеть не доводилось.
Мужчины уже завтракали, негромко переговариваясь между собой.
– Доброе утро! – обозначила я свое присутствие в комнате.
– Доброе утро, – бросил в мою сторону короткий взгляд невозмутимый Лео.
Может, я всё и придумала относительно него. Подумаешь, человек проснулся и ему сразу захорошело. Лежишь себе, получаешь удовольствие от жизни. А может, он сам стесняется того, что знает, что я знаю, что его накрывает, когда мы с Элем…
Вообще, конечно, этот секс с виртуальным третьим меня не радовал. То есть сам секс радовал. Не радовал довесок к нему.
Но тут уж что поделать? Пока у нас был только один способ этого избежать. Назывался он «целибат». И что-то мне подсказывало, что короля этот способ не устроит.
– Шикарно выглядишь, – расцвел Эльиньо.
– Спасибо.
Тебе за это.
Я села на свободный стул, и мужчины, словно сговорившись, положили мне в тарелку: Лео – фрукты, Эль – сладкую булочку.
