Ту, что доставляла ему удовольствие, скрывал от меня стол. Игорь дернулся и подмигнул своими колдовскими глазами. Значит всё. Через мгновение из-под стола выскочила возмущенная, растрепанная девушка со смазанным макияжем.
– Скотина, я же сопротивлялась! – крикнула она, стоя ко мне спиной. Юбка задралась, приоткрывая бедра со следами его рук. Игорь даром времени не терял.
– Тебе понравилось, мне понравилось. В чем проблема? – усмехнулся Игорь, все еще глядя на меня. Истерящая девушка ничего не замечала.
– Урод! – рявкнула, схватила бутылку с виски и развернулась.
Выражение лица изменилось мгновенно. Она смотрела на меня, припухшие губы искривились в усмешке. Гримаса то ли снисхождения, то ли отвращения. Хотя противно сейчас было в первую очередь мне.
– Ты следующая? Он псих. Беги, пока не поздно, – подошла, сунула мне в руки бутылку виски и вышла, одергивая на ходу юбку и поправляя кофту.
Дверь захлопнулась за моей спиной. Вот я впервые за много лет один на один с Игорем. Он деловито застегивает брюки и садится обратно на диван. Хлопает ладонью по обивке. Сложно уложить в голове, что завтра этот мужчина будет читать мне лекции по налоговому праву с умным видом.
– Давно не виделись.Чем обязан? – спокойная улыбка сытого кота. Конечно, сейчас он расслаблен и ничего уже не хочет. Лучшее время для переговоров. Только хватит ли у меня смелости сказать это вслух?
Открываю бутылку. Дела два глубоких глотка. Виски обжигает горло, начинаю кашлять. Мужчина вскакивает, подбегает ко мне и отбирает бутылку.
– Ты что творишь, Бемби?
– Не называй меня так! – рыкнула на него, как заправская львица, а не наивный олененок.
Подошел совсем близко. Непозволительно. От него пахнет дорогим одеколоном, виски и сексом. Подцепляет пальцами мой подбородок и заставляет поднять взгляд. Малахит, чертов малахит. Я тону в нем, позволяю захватить себя полностью и не могу сопротивляться.
– Хорошо, Юля, – усмехается Игорь. – Зачем ты пришла?
– Мне нужна помощь.
ОН
Я сделал еще три глотка виски, чтобы переварить сказанное сидящей напротив девушкой. Вызывающее платье, макияж и поза со сложенными на коленях ладошками. Отличница и развратница два в одном.
– Что ты от меня хочешь? – аж голос сел.
– Факультатив. Сексуального характера, – произнесла это твердо и протянула руку, требуя вернуть бутылку. Я отдал. Сделала пару глотков и снова поморщилась. – Понимаешь, он меня бросил. Бросил, потому что я никакая в постели. Мне не нравится секс. А тебе нравится. Научи меня всему, что нравится мужчинам.
– Ты хоть понимаешь, о чем просишь? – пододвинулся поближе. Она такая соблазнительная, с ума сойти можно. Убрать бы только эту краску с лица. Да и платье тоже лишнее. Если бы меньше четверти часа назад не кончил, уже завалил бы к чертовой бабушке. Или нет, сбежал бы. Пошел искать кого угодно, только не её. Обещал сам себе много лет назад, что к Юле Ковалевой больше не притронусь никогда.
– Да, – прозвучало неубедительно. Я не смог сдержать улыбку.
– Нет не понимаешь. Я же больной озабоченный ублюдок. Твой брат убьет нас обоих, если узнает, – последний аргумент.
– Не узнает. Мы никому не скажем, – уверенный олененок. Огромные наивные глаза не спрятать даже под тонной косметики.
– Мне нужно подумать, – отобрал обратно бутылку, опустошил и отшвырнул в сторону. Посмотрел на девушку. Напряженно смотрит и ждет, что же я решу.
Да я чувствую себя хищником, которому добыча отдается сама. Приходит и говорит: "Съешь меня, не оставь ничего. Уничтожь меня и выпей до последней капли".
ОНА
Он думает. Я сижу. Внезапно поднимает взгляд и вглядывается в мои черты.
– Если я говорю, что хочу подумать, нужно прийти и сесть сюда, – откинулся на спинку и ударил ладонью по коленям.
Что ж, Юля, давай. Выполни приказ. Это будет еще одним шагом к его "да". Только его так сложно сделать, когда дрожат колени, а высокая шпилька туфель в миг стала неудобной. Шаг. Два. Три. Медленно опускаюсь на колени. Странное чувство. Он не дает мне привыкнуть к близости, обвивает рукой талию и притягивает к себе. Ничего не делает, просто крепко сжимает, зарывается лицом в волосы и спокойно дышит.
Это приятно. Удивительно нежно. Я жмурюсь от его тепла, близости и сильных рук. Никогда с Севой не чувствовала себя так. Только сейчас поняла. Человек, с которым я встречалась больше года так и остался для меня чужим. А Игорь... он мой. С того самого дня мой.
Вздрагиваю, когда он начинает тихо шептать в волосы. Тихо, но я слышу каждое слово.
– Юля, не буду скрывать. У меня тоже есть проблема. Сейчас я ищу постоянную женщину. Одну для всех моих желаний. Это нужно для имиджа, для работы. Много условностей.
У меня в груди затрепетало. Одну. Я могу стать его единственной женщиной. От одной мысли об этом закружилась голова.
– Поэтому я не смогу устроить тебе факультатив. Ты моя студентка,– сжал талию еще сильнее. Внутри все рухнуло. Я ожидала иного. – Ты сестра моего лучшего друга. Ты сама говоришь, что не любишь секс. А мне для таких целей нужна раскрепощенная женщина, желательно, законченная нимфоманка. Готовая на всё. Не могу просить этого от тебя, после того, что сделал.
Боже, он все еще помнит? Ту ночь.
– Я стану для тебя такой, как нужно, – прижалась к нему сама. Нет, сейчас, когда я так близко уйти нет сил. Я не смогу. Вцеплюсь в него руками, вопьюсь зубами и ногтями. Но не уйду. Пусть с мясом отрывает, с кусочками своей кожи. Чуть отстранилась, прикоснулась ладонью к слегка колючей щеке.
Глаза в глаза. Он смотрел на меня, я опять тонула в малахитовой бездне. Смотрела на свой каменный цветок.
– Юля, почему из всех мужчин на планете я? – наконец, произнес он. – У тебя стокгольмский синдром? Ты хоть понимаешь, что пришла за сексом к тому, кто изнасиловал тебя…
Глава 5
ОНА
– Это была случайность, – алкоголь придал смелости. Я запустила пальцы в его жесткие темные волосы. – Просто так получилось.
– Я – чудовище, Юль. Я мучил тебя, целовал против твоей воли. Лишил невинности, в конце концов. Уверен, сделал больно, – теплое дыхание с запахом хорошего алкоголя. – Может, из-за меня ты сейчас так не любишь секс?
– А может только из-за тебя верю, что могу полюбить? – хитро улыбнулась и прижалась щекой к щеке. – Я не сказала ничего родителям, не сказала ничего брату не только потому, что наивный добрый олененок. Ты что-то разбудил во мне той ночью, что-то особенное. Повторить это никому оказалось не под силу. Мне было хорошо с тобой, но ты не дал ничего объяснить. Просто сбежал.
Чем больше я говорила, тем сильнее руки сжимали мою талию, тем глубже он дышал, вновь зарываясь в волосы.
