В университете она встречалась с парнями, но все это было несерьезно, как бы походя. Инстинктивно Мэри боялась любой привязанности, и, к ее чести, осознавала свой страх. Он жил в ней, глубоко похороненный под приветливостью и благовоспитанностью. Глядя на эту маленькую симпатичную блондинку, широко-распахнутыми фиалковыми глазами взирающей на мир, никто бы не сказал, что внутри ее навсегда поселилось ощущение временности происходящего. Мэри была уверена, что в какой-то момент все, что у нее есть — исчезнет, как это было уже однажды. Она боялась этого в восемь, боялась и в двадцать, и знала, что страх никогда не уйдет. А значит, если она не хочет сойти с ума, с ним как-то надо сживаться. Или делать так, чтобы он никогда не поднимал своей головы. И когда Мэри поняла, как это можно сделать, жить стало гораздо проще и легче. Ведь, это же легче, когда тебя ничего и никто не держит. Легче, когда ты ни к кому не привязан и ни от кого не зависишь. Чтобы не зависеть, надо много работать. Чтобы не привязываться, не надо никого близко подпускать. Да, так определенно проще. Когда она поделилась этими мыслями с миссис Стенхоуп, впервые с того самого дня, как они познакомились, Мэри услышала в ее голосе гневные нотки.
— Ты говоришь чушь! Человек не может так жить. Я ушам своим не верю, что слышу это от тебя. Это эгоистично и попахивает гордыней. Если ты искренна и веришь в свои слова, то, в таком случае, что ты здесь делаешь, Мэрилин?
Мэри так не казалось, но на всякий случай она извинилась перед пожилой женщиной и больше они об этом не заговаривали. Тем не менее решение было принято, и ей довольно легко с ним жилось.
Глава 4
Дорога от дома Мэри в Роджерс-парке до района Петли, где располагалось здание «Тринко», занимала почти два часа. Через месяц, устав убивать время в пробках, Мэри сняла квартиру в Маленькой Италии, примыкающей к Петле с запада.
Это была небольшая студия со встроенными шкафами и минимумом мебели. Не весть что, конечно, но за подобную плату на большее Мэри не рассчитывала. Ее устраивало все, в том числе и район — чистый, спокойный, с уютными семейными ресторанами и маленькими магазинчиками. В одном из них, ближайшем к ее дому, она и познакомилась с Элис.
Ее семья владела бакалейной лавкой с конца тридцатых годов прошлого века. Об этом Мэри узнала в свой первый визит в магазин, вход в который соседствовал с домом. Рекламные вывески и газетные объявления, вставленные в выцветшие от времени рамки, украшали деревянные стены и представляли настоящую историческую ценность. Это было семейное предприятие с собственной кулинарией, приправленной характерными итальянскими специями. Базилик, томатный соус и свежеиспеченная чиабатта — эти запахи влекли к себе подобно афродизиаку. Мэри всерьез опасалась за свой вес, потому что семья Манфреди как-то сразу негласно взяла ее под свою опеку и, зайдя в магазин за пиццей, девушка редко уходила без пакетов с ужином, собственноручно приготовленным для нее миссис Манфреди.
В первый раз Мэри жутко сконфузилась. Это было на втором месяце ее жизни на Лумис-стрит. Обычно она не ужинала, но в этот день обед не вписался в ее плотный график и его пришлось пропустить. К девяти вечера Мэри просто умирала от голода.
Она положила на кассу коробку с замороженной лазаньей, однако, стоящая за прилавком симпатичная брюнетка не торопилась ее обслуживать.
— Привет. Ты из квартиры пять си?
— Да. Добрый вечер.
— Я — Элис. Ронан сказал моей маме, что ты живешь одна. Вот, держи. Контейнер потом принесешь.
Мэри опешила, с удивлением уставившись на неожиданно оказавшийся перед ней бумажный пакет, который девушка достала из-под прилавка. Коробка с лазаньей так же быстро под ним исчезла.
— Простите, но, боюсь, я не знаю никого по имени Ронан.
— Вообще-то, это твой домовладелец.
— А-аа, мистер Лири! — Мэри сразу вспомнила большого улыбчивого ирландца, что передал ей ключи от квартиры. — Простите, но я не знаю, где он живет. Мы встречались в его конторе на первом этаже, но не думаю, что так поздно…
Ее прервал переливчатый смех.
— Сразу видно, что ты здесь недавно. Лири живет там же, в задней комнате. Мы зовем его «Он-лайн». Он всегда в «сети», понимаешь? — Девушка показала в воздухе выразительные кавычки. — Все видит и все знает. Поэтому и ограблений у нас не было уже как лет двадцать. Бейсбольная бита Ронана Лири знаменита далеко за пределами Гаррисон стрит. Это тебе от моей мамы. — Она кивком указала на пакет, откуда доносился аромат чего-то очень вкусного и наверняка очень калорийного. — Фрикадельки с ее фирменным соусом. Мама говорит, ты очень худая.
— Спасибо. — Мэри покраснела от смущения. — Сколько я должна?
— Нисколько. Это подарок.
— Простите, но…
— «Простите, но» — твое слова паразит, да? — перебила ее девушка. — И перестань выкать. Я всего на два года тебя старше.
— Откуда вы знаете сколько мне лет?
— Оттуда же, откуда моя мать знает, что тебя зовут Мэрилин и ты живешь одна.
— Пожалуйста, просто Мэри.
— Кстати, почему не Мэрилин? Тебе идет.
— Мэри — не так вычурно.
— Родители назвали тебя в честь Мэрилин Монро?
— Нет. В честь бабушки.
— А-аа. Дань традиции. Что ж, тебе не повезло, милая. Здесь тоже есть традиция все обо всех знать. Как в фильмах Скорсезе.
— Именно поэтому мне следует заплатить.
Ее новая знакомая по-доброму улыбнулась.
— Вообще-то, именно поэтому я сказала маме, что передам пакет сама. Она бы обиделась, предложи ты ей деньги. Бери. Мам расстраивать нельзя.
Так началась ее дружба с семьей Манфреди. У Элис было три брата — Эдуардо, Николас и Паоло. Старшему из них, Эдуардо, Эдди, в прошлом году исполнилось двадцать восемь. Он был сержантом постовой службы, приписанной к участку на Полок-стрит. Как позже узнала Мэри, Эдди хорошо знал Пита Блэйка.
— Он был одним из лучших на своем курсе. Его фотография до сих пор висит на доске перед центральным входом в академию.
Эдди был женат, как и Ник — механик в автосервисе «Риччи Зи». Паоло заканчивал школу и готовился стать пожарным. По словам Элис для родителей стало трагедией, что никто из сыновей не захотел заниматься семейным делом. Пришлось единственной дочери становиться следующим звеном в сохранении торговой династии Манфреди. Она получила специальность бухгалтера, и в данный момент слушала курс экономики и управления в Чикагском университете. По словам самой Элис, в детстве она все время проводила в магазине и, всякий раз, как братья выбирали свой путь, отличный от семейного, у нее от радости замирало сердце. Жила девушка там же — в двух комнатах над магазином, куда надо было подниматься по кованой винтовой лестнице.
Старшие Манфреди занимали большую квартиру в доме напротив, где по выходным на воскресные обеды собиралась вся семья. У Эдди и его жены Кары росли пятилетние близнецы, а Стефани, жена Ника, вот-вот должна была родить первенца. Это была большая и веселая семья, со своими традициями и укладом. Незаметно для себя, Мэри оказалась вовлечена в их жизнь. Постепенно, шаг за шагом, они проникали в ее сердце, деликатно и ненавязчиво давая понять, что она больше не одна. Стены, что Мэри возвела вокруг себя, под ласковыми улыбками и теплыми объятиями Софии и Джакомо Манфреди довольно скоро дали трещину.
