Человеком он был закрытым. Собственный имидж его мало заботил, хотя, при первом взгляде на этого высокого представительного мужчину ощущение возникало обратное. Темный костюм, гладко выбритый подбородок, строго подстриженные черные волосы, идеально подобранные обувь и аксессуары — все в Мэтте Крайтоне выдавало человека, внешний и внутренний мир которого находились в полной гармонии.
Тем страннее было встретить его у «Пиппина».
Тем более, наблюдать за спящим президентом «Тринко» в собственном доме.
В ту ночь Мэри почти не спала. Во-первых, из-за неловкости ситуации. Во-вторых, ей было ужасно неудобно: при каждом движении матрас издавал противный скрип, а Мэри меньше всего хотелось, чтобы мистер Крайтон проснулся и увидел, как она на него пялится.
Почти всю ночь он проспал на спине, как она его и уложила. Вернее, как он сам упал на кровать. Ботинки с него Мэри сняла относительно легко, а вот с пиджаком пришлось повозиться. Сначала высвободив одну, а потом другую руку, она еле выдернула его из-под спящего мужчины. Подумав немного, девушка развязала галстук и, потянув за длинный конец, осторожно выпростала его из-под воротника рубашки. При этом ей пришлось несколько раз коснуться груди мистера Крайтона. Момент был очень интимный, и Мэри с удивлением поняла, что все это время задерживала дыхание.
Позже ночью, когда, перевернувшись на бок, мистер Крайтон оказался лежащим лицом к окну, ей удалось хорошенечко его рассмотреть. В тусклом лунном свете Мэтью Крайтон был красив. Действительно красив. Кому-то такая красота могла показаться излишне резкой, но с каждым мгновением, что Мэри на него смотрела, мистер Крайтон терял свою величественность, прекращаясь в обыкновенного спящего мужчину.
Чертовски привлекательного мужчину.
Во сне его лоб разгладился, упрямо сжатые губы расслабились. Волосы выбились из идеальной прически. Мэри не сдержала улыбки, когда одна из темных прядей неожиданно упала ему на лоб. Она даже потянулась, чтобы ее убрать, но передумала. Эта темная прядка словно стерла невидимую черту, вернее, Великую Китайскую стену, стоящую между ними. На мгновение девушка позволила себе помечтать, представив, что нет ничего необычного в том, что Мэтт Крайтон спит в ее кровати. Хотя, причину, по которой она не спит рядом, придумать не получилось. Мэтт точно не из тех людей, кто позволит девушке спать на полу. Он бы поменялся с ней местами или уложил рядом с собой. И если бы встал вопрос, где спать, спущенный матрас легко проиграл бы узкой, но достаточно крепкой кровати, в которой они поместились бы только в том случае, если бы спали в обнимку.
Интересно, как это — обниматься с Мэттом Крайтоном?
А целоваться с ним?
Мэри порадовалась, что мужчина спит, иначе даже в темноте он смог бы увидеть, как зарделись ее щеки.
Ее единственный сексуальный опыт представлялся довольно комичным.
Скотт всегда нравился Мэри — симпатичный голубоглазый парень, покоряющий девушек широкими жестами и такой же широкой улыбкой. Как они оказались соседям на семинарах по психологии, Мэри не помнит. Зато помнит, с каким удовольствием они тестировали и анализировали друг друга на практических занятиях профессора Нолана. Оказалось, что личности их прямо противоположны. Мэри доводила холерика Скота до белого каления своей рассудительностью и спокойствием. Они много спорили, подзуживали друг над другом. В какой-то момент Скотт решил доказать теорию, что противоположности притягиваются, и предложил Мэри встречаться. Она согласилась, и неожиданно для себя на третьем курсе стала подружкой самого популярного парня юридического факультета.
Скотт взялся за дело довольно рьяно. После двух походов в кино и одной прогулки на лодке университетского клуба, на следующей прогулке на той же лодки он решил перейти на следующий уровень. Едва заметив сложенные на корме теплые пледы и бутылку шампанского, кокетливо выглядывающую из корзинки для пикника, Мэри догадалась об его планах. В принципе, она не возражала: когда-то же надо начинать сексуальную жизнь, так почему бы не сделать это с парнем, который, в принципе, ей нравится.
Они отчалили от пристани Джексон-парка, направляясь в сторону Саут-Хейвена. Скотт довольно ловко управлял небольшой яхтой, но что касается остального, заметно нервничал. Та бутылка шампанского была не единственной, что он для них припас, и к тому моменту, как Мэри осознала, что лежит с задранной на голову майкой и спущенными штанами посреди озера Мичиган, ее кавалер был изрядно навеселе. Может, если бы Мэри не ограничилась одним бокалом шампанского, поцелуи Скотта не казались такими слюнявыми. И она не обратила бы внимание, как дрожат его руки, когда он подминал ее под себя. Вдобавок, ей было чертовски холодно: конец мая в этом году выдался довольно прохладным, а пледы совсем не грели. С другой стороны, все это можно было бы и пережить, если бы в самый ответственный момент, когда Скотт приподнялся над ней, чтобы надеть презерватив, его не стошнило прямо на ее живот.
Она честно предприняла еще несколько попыток. Вернее, делала шаги в этом направлении. Не единожды в университете и пару тройку раз после. Последний парень, назначивший ей свидание, работал в «Старбаксе» напротив здания «Тринко» и готовил шедевральный латте с карамельной крошкой. Месяц они обменивались улыбками, прежде чем он отважился заговорить с Мэри не только о кофейных предпочтениях. За ужином, который прошел тут же в «Старбаксе», Расти много говорил о себе. Реально много и почти непрерывно. О планах, мечтах, о будущем — исключительно своем, связанным с моторной лодкой, которую ему вот-вот должны были подогнать друзья. Он собирался переехать в Висконсин и организовывать рыболовные туры по озеру. С собой Расти ее не звал, и в актив этого вечера Мэри записала неплохой тирамису и семейный рецепт фаршированной щуки.
В какой-то момент она смирилась с тем, что, возможно, никогда не найдет свою вторую половинку. Не то что бы это ее беспокоило. Мэри прекрасно отдавала себе отчет, что какие-то стадии становления в ней женщины, прошли мимо. Приютские девочки крайне редко бегали на свидания, а к малочисленным приютским мальчикам относились, скорее, как к братьям и товарищам по играм. Ей некого было очаровывать, именно поэтому Мэри не умела это делать.
Она редко красилась, одежду подбирала по каталогам сетевых магазинов, руководствуясь соображениями удобства, а не красоты. Свои густые волосы цвета пшеницы Мэри обычно стягивала в узел на затылке. Это делало ее пусть чуточку, но старше. Слегка вздернутый носик, пухлые губы и большие фиалковые глаза — кукольная внешность девушки была ее всегдашним поводом для расстройства. Будь на ее месте другая, легко бы научилась этим пользоваться. Мэри учить было некому. Да и не нужно было.
Ростом в пять футов и три дюйма, отдающая предпочтение джинсам и теплым толстовкам, в двадцать лет Мэри Рейнольдс нередко смахивала на подростка, и для противоположного пола оставаясь незаметной ровно до того случая на лодке.
На следующий день после злополучного свидания Скотт завалил ее подарками. Цветы, мягкие игрушки и конфеты ждали Мэри в каждой аудитории. Она краснела как рак под завистливыми взглядами девчонок и заинтересованными — парней, запихивая подарки на дно рюкзака.
