Закончив есть, Тоби извинился, потому что собирался уйти и посмотреть свою любимую телепрограмму, и Хитер отпустила его. Она хотела сначала разделить новость с Джеком; пусть будут только они двое, а Тоби сказать позже.
Как обычно, Джек помог ей протереть стол и загрузить посудомойку. Когда они с этим покончили, он сказал:
- Пройдусь, потренирую ноги.
- У тебя боли?
- Только небольшие судороги.
Хотя Джек и прекратил пользоваться тростью. Хит боялась, что он не скажет ей, если возникнут проблемы с равновесием или какие-нибудь другие.
- Ты уверен, что все в порядке?
- Совершенно. - Он поцеловал ее в щеку. - Ты и Моше Блум никогда не смогли бы пожениться. Вам пришлось бы вечно ссориться, решая, кто из вас должен нянчиться с другим.
- Присядь на минутку, - сказала она, подталкивая мужа к столу и усаживая. - Нам нужно кое о чем поговорить.
- Если дело в зубах Тоби, я сам этим займусь.
- Не в зубах.
- Ты видела этот последний счет?
- Да. Я его видела.
- Кому вообще нужны зубы? У моллюсков нет зубов, и они превосходно справляются. У устриц нет зубов. И у червяков. Очень многие не имеют зубов, но они совершенно счастливы.
- Забудь о зубах, - сказала Хитер, беря письмо Янгблада и фотографии с холодильника.
Он взял протянутый конверт:
- Чего ты улыбаешься? Что здесь?
- Прочти...
Хитер села напротив Джека, поставив локти на стол, подперев голову ладонями, и принялась пристально глядеть на него, пытаясь отгадать по выражению лица, где именно он сейчас читает. Зрелище мужа, впитывавшего в себя новости, доставляло ей удовольствие, которого она уже давно не испытывала.
- Так это... я... но почему, черт возьми?.. - Он оторвал взгляд от письма и посмотрел на нее. - Это правда?
Она захихикала. Она не смеялась уже целую вечность.
- Да. Да! Это правда, каждое невероятное слово. Я звонила Полу Янгбладу. Судя по голосу, он очень хороший человек. Он был соседом Эдуардо и его поверенным. Его ближайшим соседом, в двух милях. Он подтвердил все, что есть в письме. Спроси меня, сколько это - "значительная сумма наличностью"?
Джек глуповато заморгал, как будто новости были неким тупым предметом, которым его оглушили.
- Сколько?
- Он еще не совсем уверен, пока не вычел последние налоги, но после всего останется... должно быть, что-то около трехсот-четырехсот тысяч долларов.
Джек побледнел.
- Этого не может быть!
- Так он мне сказал.
- Плюс ранчо?
- Плюс ранчо.
- Томми рассказывал о местечке в Монтане, говорил, что отец его любит, а он - ненавидит. Мол, скука. Томми говорил, ничего не происходит, полное захолустье. Он любил своего отца, рассказывал про него смешные истории, но никогда не говорил, что тот богат. - Джек снова взял письмо, которое дрожало в его руке. - Почему отец Тома оставил все мне, ради Бога?
- Это было в числе вопросов, которые я задала Полу Янгбладу. Он сказал, что Томми, бывало, писал отцу о тебе, каким ты был отличным парнем. Рассказывал о тебе как о брате. Поэтому, когда Томми погиб, его отец решил передать тебе все.
- А что скажут на это другие родственники?
- Нет никаких других родственников.
Джек потряс головой.
- Но я никогда не видел... - он справился в письме, - Эдуардо. Это безумие. Я имею в виду, Боже, это чудесно, но безумно. Он дал все кому-то, кого даже не видел?
Не в силах оставаться сидеть, разрываемая чувствами, Хитер вскочила и побежала к холодильнику.
- Пол Янгблад говорит, что эта идея пришла Эдуардо в голову потому, что он сам унаследовал все восемь лет назад от своего хозяина, и это было для него полной неожиданностью.
- Черт меня побери! - воскликнул Джек с удивлением.
Она достала бутылку шампанского, которую прятала в отделении для овощей, где Джек не увидел бы ее. Ему надо узнать все новости и понять, что они празднуют. - По Янгбладу, Эдуардо думал, что это будет для тебя сюрпризом... ну, ему казалось - это единственный способ отплатить за доброту хозяина.
Когда она вернулась к столу, Джек нахмурился на бутылку шампанского.
- Я как аэростат: переполнен и раздулся так, что сейчас подскочу к потолку, но... в то же время...
- Томми, - произнесла она.
Он кивнул.
Сняв фольгу с горлышка бутылки, она сказала:
- Мы не можем его воскресить.
- Нет, но...
- Он бы порадовался нашему счастью.
- Да. Я знаю. Томми был отличным парнем.
- Поэтому давай быть счастливыми.
Джек ничего не ответил.
Отогнув проволочную сеточку, которая покрывала пробку, она сказала: - Мы были бы идиотами, если не были бы счастливы.
- Я знаю.
- Это чудо, и как раз такое, в котором мы нуждаемся.
Он уставился на шампанское.
Хитер напомнила: - Это не только наше будущее. И Тоби тоже.
- Теперь он может уладить все с зубами.
Смеясь, она ответила:
- Это замечательно, Джек.
Наконец его улыбка стала широкой и нестесненной.
- Ты права, черт возьми, - это замечательно. Теперь нам не нужно будет слушать, как малыш мелет еду деснами.
Сняв проволоку с пробки, она заявила:
- Даже если мы не заслужили такую удачу, Тоби заслужил.
- Мы все заслужили. - Джек встал, подошел к ближайшему шкафу, и взял чистое посудное полотенце с полки. - Вот, давай мне. - Он взял у Хитер бутылку, обернул полотенцем. - Может взорваться. - Быстро вытащил пробку, хлопок прозвучал, но пена выше горлышка не пошла.
Хитер принесла пару рюмок, Джек их наполнил.
- За Эдуардо Фернандеса, - сказала она вместо тоста.
- За Томми.
Они выпили, стоя у стола, и затем Джек легко ее поцеловал. Его быстрый язык был сладким от шампанского.
- Боже мой, Хитер, ты понимаешь, что это все означает?
Присели снова и она произнесла:
- Когда мы пойдем ужинать в следующий раз, это будет ресторан, где еду подают на настоящих, а не на бумажных тарелках.
Его глаза засветились, и она задрожала, видя мужа таким счастливым.
