- Оно чувствует, - сказал Тоби.
- Тоби?
- Давайте не будем говорить об этом, - ответил мальчик, отворачиваясь от экрана на мгновение, чтобы направить на Джека взгляд, который тому показался то ли испытующим, то ли предупреждающим.
- Говорить о чем?
- Забудь это, - произнес Тоби, снова глядя на монитор.
- Что забыть?
- Я лучше буду послушным. А, слушай, оно хочет знать... - затем, приглушенным голосом, как вздох через носовой платок, что заставило Джека наклониться, Тоби, казалось, намеренно сменил тому: - Что они делали там, внизу?
Джек спросил:
- Ты имеешь в виду на кладбище?
- Да.
- Ты знаешь.
- Но оно не знает. Оно хочет знать.
- Оно не понимает, что такое смерть, - сказал Джек.
- Нет.
- Как такое может быть?
- Есть жизнь, - сказал мальчик, ясно интерпретируя точку зрения, которой придерживалось существо, державшее его под своей полувластью. - Нет смысла. Нет начала. Нет конца. Ничто не важно. Оно есть.
- Уверена, что это не первый мир, в котором оно находит, что существа умирают, - подытожила Хитер.
Тоби начал дрожать, и его голос поднялся, но только чуть-чуть:
- Они тоже сопротивляются, те, под землей. Оно может использовать их, но не может понять их.
"Оно может использовать их, но не может понять?!"
Несколько кусков таинственной мозаики внезапно встали вместе, открыв только крошечную часть правды. Жуткую, невыносимую часть правды.
Джек застыл в ошеломленном молчании, наклонившись к мальчику. Наконец он тихо переспросил:
- Использует их?
- Но не может понять.
- Как оно их использует?
- Как кукол.
Хитер поперхнулась:
- Запах! О, боже мой. Запах на задней лестнице...
Хотя Джек не совсем понимал, о чем она говорит, но сообразил, что она-то давно осознала, что что-то не в порядке на ранчо Квотермесса. Здесь не только эта тварь извне, которая может посылать одинаковые сны им обоим. Эта непонимаемая чужая тварь, чьи цели - стать и ненавидеть. Что-то другое было на ранчо.
Тоби прошептал:
- Но оно не может понять их. Даже так, как оно может понять нас. Оно может их использовать лучше. Лучше, чем нас. Но оно хочет понять их. Стать ими. А они сопротивляются..
Джек услышал достаточно. Слишком много. Дрожа, поднялся рядом с Тоби. Он щелкнул выключателем, и экран потускнел.
- Оно собирается прийти за нами, - сказал Тоби и затем медленно стал выходить из своего полутранса.
Резкий штормовой ветер выл за окном рядом с ними, но даже если оно способно войти в комнату, оно не сможет заморозить Джека больше, чем в этот момент.
Тоби развернулся на стуле, чтобы бросить удивленный взгляд сначала на мать, потом на отца.
Пес выбрался из угла.
Хотя никто не трогал компьютера, главный переключатель вдруг щелкнул и встал из положения "ВЫКЛ" в положение "ВКЛ".
Все дернулись в изумлении, включая Фальстафа.
Экран залили отвратительные извивающиеся ленты.
Хитер наклонилась, схватила шнур и вырвала вилку из розетки в стене.
Монитор потемнел и оставался таким же темным.
- Это не остановится, - сказал Тоби, вставая со стула.
Джек повернулся к окну и увидел, что наступил рассвет, тусклый и серый, и в его свете показался ландшафт, потрепанный полновесной бурей. За последние двенадцать часов выпало четырнадцать или шестнадцать дюймов снега, навалившись в кучи вдвое выше там, где ветру захотелось его собрать. Или первая метель застыла над ними, вместо того, чтобы двигаться дальше на восток, или вторая буря задула скорее, чем ожидалось, перехлестнув первую.
- Это не остановится, - повторил Тоби торжественно. Он говорил не о снеге.
Хитер привлекла его к себе в объятья, подняла и прижала так крепко и любовно, как будто она сжимала в руках младенца.
"Все становится мною!"
Джек не понимал всего того, что эти слова могли означать, какие ужасы они предвещали, но он знал, что Тоби прав. Это не остановится до тех пор, пока не станет ими, а они не станут частью его.
Между рамами нижней фрамуги образовалась изморозь. Джек коснулся блестящей пленки кончиком пальца, но он был так заморожен страхом, что лед показался не холоднее собственной кожи.
* * *
За окном кухни белый мир был полон холодного движения, неудержимого спуска носимого ветром снега.
Не находя себе места, Хитер ходила взад-вперед от одного окна к другому, нервно представляя себе появление чудовищно отвратительного "гостя" на этом совершенно невинном ландшафте.
Они надели новые лыжные костюмы, которые купили прошлым утром, приготовившись покинуть дом как можно быстрее в том случае, если на них нападет отвратительная тварь и они поймут, что не могут защитить свои позиции.
Заряженный "моссберг" лежал на столе. Джек мог бросить желтый блокнот и схватить дробовик в случае, если что-то - даже не думая о том, что это может быть - начнет атаку. "Мини-узи" и кольт-38 лежали на стойке у раковины.
Тоби сидел за столом, потягивая горячий шоколад из чашки, а пес лежал у его ног. Мальчик больше не был в полубессознательном состоянии, совершенно отъединившись от таинственного посетителя снов, но все еще непривычно подавлен.
Хотя Тоби был в хорошем состоянии вчера днем и вечером, последующими за очевидно гораздо более массированной атакой на его мозг пришельца, которую он пережил на кладбище, Хитер продолжала волноваться за него. Он вышел из первой схватки без сознательной памяти о ней, но ощущение полного мысленного рабства должно было оставить травмы глубоко в мозгу. Действие их могло стать очевидным только через какое-то время - неделю или месяц. И он помнил вторую попытку подчинения, потому что в это время "кукольнику" не удалось больше восторжествовать над ним или даже подавить память телепатическим приказом. Встреча, которую она имела с существом во сне предыдущей ночью, напугала и была так отвратительна, что ее вытошнило. Опыт Тоби гораздо более тесного контакта, чем ее собственный, должен был быть неизмеримо более ужасным и омерзительным.
Расхаживая от окна к окну, Хитер иногда останавливалась у стула Тоби, клала руки ему на узкие плечи, тискала его, приглаживала волосы, целовала в макушку. Ничто не должно с ним случиться. Невыносимо думать о нем, как тронутым этим, чем бы оно ни было и на что бы оно ни походило, или как об одной из его кукол. Что угодно сделает. Она умрет, чтобы предотвратить это!
