Джоанна ожидала, что Алекс будет удивлен. Ей было интересно, как он объяснит это. Насколько она могла судить, эти деньги от Вулрича пробивали огромную брешь в версии превращения Шелгрин в Ранд.
— Вы действительно получили такой чек? — спросил Алекс.
— Да.
— И он был совершенно в порядке?
— Да.
— Вы получили деньги?
— До последнего цента.
Алекс прочитал письмо еще раз. Изучая те несколько формальных строчек, что были написаны Дж. Комптоном Вулричем, Алекс отсутствующе покручивал ус.
— Если у Рандов такое большое наследство, — сказала Джоанна, — то, значит, мои отец и мать — Роберт и Элизабет — должны быть невымышленными людьми. Они существовали на самом деле.
— Возможно, — неуверенно произнес Алекс, — но даже если они и существовали, то это совсем не значит, что вы — их дочь.
— А как иначе я могла получить наследство?
Алекс не ответил на это. Он читал оставшиеся два из пяти писем, которые были из Объединенной Британско-Континентальной страховой ассоциации, ЛТД. На их бланке было оформлено официальное медицинское заключение о смерти Роберта и Элизабет (урожденной Хендерсон) Ранд. Ассоциация имела честью уведомить, что у нее есть пожизненный страховой полис на имя Роберта Ранда и она уплатила по нему полную сумму единственному живому наследнику — Джоанне. Полученная сумма в добавление к тем более чем девяноста тысячам долларов, выплаченным после ликвидации поместья, была сорок тысяч долларов.
— И вы это также получили? — спросил Алекс.
— Да. — Довольно солидная сумма.
— Была, — согласилась Джоанна, — но мне пришлось потратиться на здание и ремонт его. Здесь много чего надо было сделать. А затем мне пришлось использовать большую часть того, что осталось, чтобы содержать "Лунный свет", пока он не начал приносить доход, что, слава Богу, не заставило себя долго ждать.
Алекс перекладывал письма и остановился, когда обнаружил последнее письмо от лондонского поверенного, при этом он произнес:
— Этот Вулрич... Вы общались с ним только по почте или по телефону?
— Конечно, нет.
— Вы встречались с ним непосредственно?
— Конечно. Много раз.
— Когда? Где?
— Он бывал у моего отца... Он был личным поверенным Роберта Ранда, и еще они были друзьями. Он обедал у нас на квартире, по крайней мере, два или три раза в год.
— Как он выглядел?
— Он был очень добр ко мне, — сказала Джоанна. — После того, как мои родители погибли в аварии под Брайтоном, — ну, если они были моими родителями, — мистер Вулрич приходил ко мне несколько раз. И не только когда ему надо было мое одобрение или подпись, чтобы оформлять бумаги на наследство. По крайней мере, с месяц он приходил в гости каждый день. Он пытался подбодрить меня: я была ужасно подавлена. У него всегда были какие-нибудь новые шутки. Кстати, очень забавные шутки. Я не знаю, как бы смогла одна пережить все это. Он был необыкновенно деликатным. Никогда не заставлял меня приходить к нему в офис. Ни разу. Он всегда приходил ко мне сам. Он никогда ни в малейшем не причинил мне неудобства. Он был участливым и тактичным. Он мне нравился.
Прищурив глаза, Алекс посмотрел на нее изучающе. Теперь он снова выглядел, как детектив, и это ее беспокоило, хотя и не так сильно, как в среду.
— Вы сейчас не слышали себя? — спросил Алекс.
— Что вы имеете в виду?
— Как вы рассказывали?
— А как я рассказывала?
Не отвечая, Алекс на мгновение остановился. Затем снова начал мерять комнату шагами.
— Расскажите мне какую-нибудь его шутку.
— Шутку?
— Вы сказали, что Вулрич, пытаясь подбодрить вас, рассказывал много шуток. Так расскажите мне одну из них.
— Вы серьезно?
— Вполне.
— Но неужели вы серьезно думаете, что я смогу вспомнить их через столько лет?
— Он подбадривал вас. Его шутки были смешными. Вы отметили это, — сказал Алекс, — поэтому кажется вполне естественным допустить, что вы могли бы запомнить хотя бы одну из них.
Джоанну озадачил его интерес.
— Ну, я не помню.
— Всего лишь одну, — настаивал Алекс.
— Почему это так важно?
Алекс остановился и посмотрел на нее сверху вниз.
Эти глаза. Еще раз Джоанна почувствовала их власть. Они раскрывали ее с первого взгляда и оставляли беззащитной. Сначала она думала, что защищена от них. Но это было не так. Джоанна почувствовала приступ паранойи, ее захлестнул ужас, что у нее нет ни тайн, ни места, чтобы спрятаться от него. Но Джоанна успешно поборола краткое безумие и сохранила самообладание.
— Если бы вы смогли вспомнить одну из его шуток, — сказал Алекс, — вы добавили бы кое-какие очень важные детали к воспоминаниям о нем. Вы бы прибавили правдоподобия.
— Вы использовали это слово и раньше.
— Это профессиональный термин.
— Я не пытаюсь что-либо скрыть, — сказала Джоанна. — Я рассказываю вам все, какие могу, детали.
— Я знаю. И это меня беспокоит.
— Я не понимаю.
Алекс снова сел около нее.
— Разве вы на заметили, как странно вы описывали Вулрича минуту назад.
— Странно? В чем это выражалось?
— Ваш голос изменился, — сказал Алекс, — фактически, изменилось все ваше поведение. Слегка. Но я заметил это. Как только вы начали говорить о характере Вулрича, ваш голос стал монотонным, как будто вы цитировали что-то заученное.
— Вы хотите сказать, что я говорила, как зомби? Вы придумали это, — сказала Джоанна.
— Моя работа — наблюдать, а не придумывать, — ответил Алекс. — Расскажите мне еще о Вулриче.
— Что именно?
— Как он выглядел?
— А это так важно?
Алекс съехидничал:
— Разве вы и этого не помните?
— Разумеется, помню.
— Тогда расскажите.
— Ему было около сорока, когда мои родители погибли. Стройный мужчина. Пять футов десять дюймов. Примерно сто сорок или сто пятьдесят фунтов. Очень нервный. Быстро говорит. Энергичный. У него было вытянутое лицо. Довольно бледное. Тонкие губы. Карие глаза. Русые и местами редеющие волосы. Он носил тяжелые очки в черепаховой оправе, и...
Джоанна остановилась, потому что внезапно услышала то, что слышал Алекс минуту назад, — легкое изменение в своем голосе. Она звучала так, как если бы стояла перед классом учеников, рассказывая заданное стихотворение. Это было жутко. Она задрожала.
