Дэниел же по-прежнему держит мое в своем кулаке только потому, что само это знание помогает ему самоутвердиться в мире. Как я уже и говорила…он просто маленький, недолюбленный мальчик. И мне страшно от того, что я понимаю, что начала вырастать из него. Игрушке не хочется расставаться со своим хозяином. И пылиться в чулане на дальней полке.
— Ваш счет, мисс, — знакомый голос заставляет меня надорваться на крайнем всхлипе. Встрепенувшись, я поднимаю взгляд и встречаюсь со светлыми глазами Дэниела.
О Боже. Он видел своего отца здесь? Пересекались ли они? Знает ли о том, что я задумала?
Глава 3
Дэниел
— Привет, детка. Не ожидала? — застаю Риду врасплох, небрежным движением поправляя бабочку формы официанта.
Присаживаюсь напротив нее, как всегда, невольно любуясь своей симпатичной зверушкой. Как и любую из своих любимых и скользких красавиц, я готов разглядывать Эри целую вечность. Ее шоколадного цвета волосы заплетены в упругие французские косы и падают на загорелые плечи. На губах, как всегда — нюдовая помада, вкус которой я уже давно знаю наизусть, и он до сих пор мне не надоел. Потрясающая фигура девушки упакована в повседневные белые джинсы и телесный обегающий топ, сливающийся с цветом кожи. Небольшая грудь позволяет ей носить подобные вещи без лифчика, провоцируя безумных папарацци и уличных фотографов на провокационные и кричащие фото.
— Что ты тут делаешь? — ее пухлые губы, слегка разомкнувшись, вытягиваются в непроизвольную, но идеальную букву «О».
— Просто принес тебе счет, — усмехаюсь я, протягивая ей шкатулку в японском стиле, в каких здесь приносят чеки. Девушка бросает на меня подозрительно-испепеляющий взор, и наконец, открывает очередную «коробку с проклятьями».
Я наблюдал за ней и Ребеккой последние семь минут, что я здесь. Знал, что миссис Стоунэм не сможет сдержать в себе столь потрясающую новость. Коул поделился со мной еще вчера.
Позвонил мне в одиннадцать вечера, и объявил, что постарел на десять лет, когда обнаружил тест на беременность, который Бекка очевидно недостаточно хорошо спрятала в мусорной урне. Его реакция — тема отдельная. Мы сидели в баре около двух часов, и просто болтали на тему того, как сильно меняется жизнь с появлением в ней ребенка. И конечно, его весь вечер бросало в жар от одной лишь мысли о том, что, диагноз отца передастся его малышу…
Я понимаю его волнение. Безумие матери также вселило в меня этот страх. Именно поэтому я вложил столько сил в создание «sins», но на экспериментальных этапах этот препарат превратился в наркотик, а не лекарство, как задумывалось мной изначально.
Конечно, я не сомневался в том, что эмоциональная Бекс непременно поделиться своим секретом со своей ближайшей подругой на данный момент. Я получил от Эриды, короткое смс о том, что сегодня она планирует пройтись по магазинам и поужинать в Сохо с Ребеккой, и сложил дважды два.
Мне захотелось своими глазами увидеть, как пройдет эту моральную проверку Эри. Захотелось посмотреть, насколько сильно изменилась ее психика с начала нашей игры. Последний «кризис» в виде «гордыни и алчности» должен был сильно сместить систему ее ценностей и жизненных ориентиров, и мне было очень важно, чтобы она правильно прошла испытание завистью.
И она сделала это.
Что говорит о том, что оковы «sins» уже давно не имеют над ней былой власти, как и ее обиды, ярость, воспоминания и постоянные сожаления о неправильно прожитой жизни.
Сегодня, за этим столиком в японском кафе, в ней победил абсолютный свет. То, чего у меня никогда не будет.
Друг — это не тот человек, который может поддержать тебя, когда тебе плохо.
Друг — тот, кто может с искренней радостью разделить с тобой момент абсолютного счастья.
И я видел, как в глазах Эриды звездами переливаются оттенки боли, разочарования и тоски…, но всего за один миг они сменились безусловной любовью. Сделали ее отшлифованные «зеркала души» чище, яснее, прекраснее.
Ее трансформация — лучшее, что я видел в жизни.
Ведь в лабиринте, как и в кроличьей норе — нет выхода.
Единственный выход из матрицы собственных ограничивающих убеждений — воссоединение с собой.
Но мне надоело, что наша игра несколько затянулась. Эрида в этом не виновата, скорее мой отец. На два месяца он исчез с поля боя, и перестал провоцировать меня на открытую атаку. Подчистил свою историю действий до скрипа.
Но все это не имеет значения…очень скоро, перед тем, как я продам «sins» одной из крупнейших фармакологических компаний, на рынке начнется кровавая бойня. Слухи об изобретении инновационного препарата уже запущены в пространство всех возможных игроков, которыми являются крупные компании, банки и хэдж-фонды.
Эрида открывает коробку и достает из нее еще одну карту, что была создана благодаря волшебным рукам моей матери.
— И что это? Зависть? — ее ноздри раздуваются от ярости, когда она швыряет очередной завоеванный трофей в мою сторону.
Мне нравится, как выглядит эта карта. На ней изображен рыцарь с мечом, рассекающий сверкающим оружием воздух пустоши, передвигаясь верхом на коне.
— Откуда ты все знаешь? Знаешь все, что я чувствую…в каждую секунду моей чертовой жизни, — с невыразимым отчаянием отмечает девушка.
— Не стоит так говорить про свою жизнь, Эрида.
— Хватит указывать, что мне делать! — психует она, едва ли не хватаясь за волосы от гнева.
— Я все знаю, — ровным тоном отзываюсь я. — Да, я знаю, все, что ты чувствуешь, — ловлю на столе ее запястье в упругий захват. Сжимаю ее руку в кулак, ощущая, как пульсируют вены под давлением моего большого пальца. — Все, чем ты живешь. Я знаю все о тебе, Эрида. И это нормально. Потому что мы договорились так. В самом начале. Кем был Морфеус для Нео?
— Ты опять начинаешь? Учителем.
— Или проводником. Предлагающим выбор.
— Или иллюзию выбора, — с сарказмом выплевывает девушка.
— А ты быстро учишься, Ри, — с нотками похвалы замечаю я.
— Ты тогда сказал, что хочешь помочь мне…с моей зависимостью. Если я буду работать на тебя. Мне кажется, она осталась позади. Но я не уверена, что со мной все будет в порядке, если я перестану принимать таблетки, — озвучивает свои ненапрасные опасения Эрида.
— Задавай прямой вопрос.
— Что будет в случае, если я продолжу их пить? И что будет в случае, если прекращу резко, поскольку больше не нуждаюсь в них? Я не одержима ими, как раньше, Дэниел…и в этом, должно быть, твоя заслуга. — Я умру? Как ты говорил? Снова похудею? У меня начнут крошиться зубы? Что происходит там, внутри? Или в моей голове?
— Все может быть, — небрежно пожимаю плечами. — Препарат, которым годы назад угостил тебя мой отец был крайне экспериментальным на тот момент. Его последствия могут настигнуть тебя через много лет. В любой момент. Поскольку до тебя он не проходил клинические испытания, трудно что-то утверждать со стопроцентной уверенностью.
