— И то хлеб, — Лука протянул руку, намекая на фляжку.
Марк жадничать не стал.
Внутри оказалась водка. Удивительно. От Марка Лука ожидал как минимум коньяк или что поинтересней.
Значит, те, кто уехал в область — предположительно в порядке, если не сглупили и не полезли геройствовать. Уже хорошо. Список потерь сократился сразу на треть. И остались от СПП не только ножки да рожки, но хотя бы ляжки. Насчет «миленьких девушек», которых везет бригада Марка, сомнений не было — фуриями любой червь подавится. Хоть обычный, хоть Великий.
— Питекантропы сейчас битого за ограду вынесут, скорой сдадут и вернутся. Что у нас дальше? Ты ж тут не просто так полчаса гулял.
— Были трое во второй форме, хотели вывернуться, но не успели — помешал. Двое с давностью больше сорока лет, третьему за сотню. Все — своей смертью. С их слов — у нас трое вставших у конторы. Два четырехлапых, одна арахна. Ну и бродячая вторая форма наверняка. Чую, что такая же древняя, как бабкин сундук. Пока с червем разбирались, я что-то позади слышал, — Лука махнул рукой, указывая за ров. — Там вот.
Марк лениво кивнул одному из стажеров в том направлении, отобрал фляжку и от души приложился к горлышку.
— Дела, — задумчиво протянул он, снял очки, протер бархоткой в сальных пятнах и снова нацепил на нос. Линзы Марк не заказывал принципиально. Он вообще весь был какой-то винтажный, будто специализация обязывала его поклоняться старине: фляжки с гравировками, табакерка, хорошо хоть очки, а не монокль. Но Луку не оставляло ощущение, что это все сверху, а внутри под всем налетом старины — очень современные мозги и недобрый характер. — Может, грянул Страшный суд, и боженька решил начать с Усольска? Перевесили грехи усольские чашу терпения: мэр проворовался, молодежь непочтительна в край, а тетя Глаша самогон дихлофосом разбавляет. Вот вековые кости не выдержали и забегали.
— Нет там костей, Марк. Шелуха и обрывки. Как и с червем. Однако встает, наращивает мясо с броней и питекантропу твоему ноги отгрызть пытается.
— Это не мой, — открестился Марк. — Мои сроду такими бездарными не были. Общий курс школы полиции. Каин с полгода назад приказ дал на тотальное обучение всего личного состава МВД. У кого хоть на грамм таланта — того в отличники. У кого и этого нет — так хоть теорию пусть учат. Центр распорядился. Беспокоит их там международная ситуация. Перестраховщики. Теперь вроде как пригодилось. Много бы мы с тобой вдвоем навоевали? Если бы червь на троих не распылился — еще бы возились, выкапывали...
— Усольск как центр мирового некротерроризма. День открытий, — Лука поднялся, чувствуя, что штаны на заднице от сырой земли окончательно промокли. — Пошли террористов наших добивать. Четырехлапых, бронированных. А то у меня тут одних похорон корпоративных на три дня, даже если в области все в ажуре. Только в городском морге, куда Каин рванул, четверо были. Седьмой и восьмой категории. Куда им… Паскудство. Знал бы…
— Ты учти, я почти пустой. Подстраховать — еще куда ни шло, а вот большую сетку уже не смогу — заготовка на червя почти все забрала. Пару печатей подкину, но не больше.
Марка в прямом смысле пошатывало. Дуболомный стажер подхватил его под локоть и помог устоять на ногах.
— Можно подумать, я — полный, — беззлобно отгавкнулся Лука и побрел в сторону конторы.
Идти было недалеко, но извилисто. Это спасло Маркову бригаду от удара в спину — находись упокойники в прямой видимости, вставшие однозначно рванули бы к ним. А червь при поддержке такой тройки — совсем не то, что одиночный червь. Животные формы между собой ладят. Такое могло вывернуться — представить страшно.
Все это пришло в голову уже задним числом, по мере приближения к конторе. В голове распогодилось — то ли от водки, то ли от общего стресса и холодного воздуха.
— Кто у тебя тут был? Девка, парень?
— Парень, шестой разряд. Самый толковый.
— Ну, если толковый, есть шансы, — утешил Марк и, как это ни странно, оказался прав.
Заодно и выяснилось, почему третья форма не пожаловала к холерному рву.
Один четырехлапый, смахивающий на давно вымершего пещерного медведя, яростно скреб непропорционально длинными лапами по земле, пытаясь выбраться из-под завала. Припечатали вставшего знатно — гранитными плитами, штук пятнадцать одна на другой. Положены были грамотно — от колен задних лап до шеи. На грудину навалили даже с запасом. Весь этот Эверест хрустел, скрежетал, но на толчки снизу не поддавался. Вставший только устало рычал, копал землю свободными передними лапами, сверкал красными яркими углями глаз и щерил дециметровые клыки на короткой рубленой морде.
Марк кивнул стажеру:
— Займись, пока клиент под фиксацией. Лучше стреляй, тут стандартных печатей на пулях должно хватить. Не добьешь — скопируй, что Лука давал. Он у нас опытный товарищ, в молодости в одиночку даму завалил. Верно, Ромео?
Лука сплюнул под ноги. С МВДшными упокойниками он с увольнения был не то чтоб на ножах, но в десны точно не целовался. На его уход обиделись, хотя причину вроде поняли.
Пожалуй, только с Каином сохранились прежние отношения: тот уважал его выбор, хотя и не одобрял. А вот Марк не посчитал нужным сдерживаться: несмотря на совместно упокоенного червя, фляжку, бродячее кладбище и еще не наступившее утро. Даже кличку старую вспомнил, видно, кто-то из коллег поделился. Хотя история тогда случилась громкая, такая нескоро забывается.
— Козел ты. Хоть и с диссертацией, — припечатал Лука, обогнул скребущие лапы и прошел вперед.
Второй клиент лежал на пороге конторы и был безопаснее некуда: четвертая форма. Броня уже всосалась обратно в тело, все наросшие излишества отвалились. Задние лапы стали похожи на человеческие ноги, хотя голова еще оставалась то ли свиной, то ли собачьей. Под такими картинками в желтых газетенках обычно сообщалась о пойманной чупакабре. У этого печать была размазана на полморды, а центр пентаграммы вдавлен внутрь — глину вколотило в пасть вместе с выбитыми зубами. Точно работа Влада: силы у того всегда было немерено, все-таки десантура.
Так покрышку припечатать мог только он.
За распахнутой конторской дверью царила темнота. Только в глубине что-то едва слышно поскреблось, потом стукнуло и затихло.
Лука вытащил из кобуры ругер, проверил обойму.
Марк остановился между Лукой и стажером, который старательно, хоть и медленно лепил печать и набрасывал на придавленную тварь сетку. Значит, Марк собирается страховать. Забавно: вроде сначала в душу плюнул и растер, а теперь спину прикрывать будет.
— Вот поэтому я с вами, мудаками, и не работаю, — бросил через плечо Лука.
Марк хмыкнул с иронией:
— Обидчивый какой, прям трепетная лань из СПП. Работаю — не работаю… Не зарекайся. Смотри, какое веселье вокруг.
— Да уж смотрю.
Лука шагнул к порогу и, не стесняясь, со всей дури рявкнул внутрь:
