Доесть спокойно не дали — телефон требовательно завибрировал. Лука не глядя нажал кнопку приема, ожидая услышать дополнительные инструкции от Авеля, но вместо этого ему в уши ударил невнятный гул, потом чей-то визг и судорожные всхлипы.
— Настя?
— Я за нее, — Егор по телефону звучал точь-в-точь как живой Егор.
У Луки немедленно запекло и заболело слева под ребрами. Наверное, именно там базировалась совесть.
Воспринимать его как вставшего глазами получалось, но когда он начинал говорить — Луку клинило всерьез. Сразу вспоминался и тот день. И все длинные дни и бесконечные ночи, которые наступили после: когда он, как скупой монеты, перебирал мгновения кошмара в памяти и все думал, ломал голову, рвал душу: если бы не вправо, а влево; если бы на минуту раньше; если бы заткнул в задницу все инструкции и инстинкт самосохранения и прыгнул. Если бы не задержался у Каина. Если бы пришел вовремя… Сплошное сослагательное наклонение.
А теперь вот оно, это наклонение.
И даже телефоном пользуется.
Глазам Лука не верил, но уши с ними сговорились и подтверждали: это Егор, друг детства, юности, сослуживец, сосед по общаге, коллега, мертвый напарник. Изобретатель прилипшего за один день прозвища.
С кличками Луке не везло по жизни. В школе дразнили цыганом, хотя к цыганам он не имел никакого отношения. Рабочий позывной по Святцам при получении категории огреб впопыхах — Каин куда-то торопился и просто ткнул пальцем в список, попав на «Луку». А сучье «Ромео» прицепилось сразу, как только Егор прознал про драку клиенток и брякнул. Управа подхватила моментально, точно ветром по всем кабинетам разнесло...
— Где вы? Настя в порядке?
— Мы на крыше старого карбюраторного цеха. Заброшенная часть, та, что левее, — Егор говорил в своей привычной манере — неторопливо, с расстановкой, даже с ленцой. В памяти тут же всплыло, как он так же неспешно, под пиво и чипсы, рассказывал когда-то свои армейские байки. — С нами случились... коллеги. Интересные у вас рабочие отношения. Теплые, если не сказать горячие.
— Мне квартиру сожгли, — громким шепотом в микрофон пожаловалась Настя. — Егор меня на руки, сам в окно вышел, я вверх смотрю — а там горит уже все.
— Чем жгли? Печатью? — сразу уточнил Лука, косясь на кабинет Павла. — Видели, кто?
— Ну не огнеметом же, — снова перехватил разговор Егор. — Нет, Настя не видела. Я понял — кто-то из наших приходил. Приезжай прямо сюда. Мы разворошили весь район, но удалось уйти через бывший пустырь — там теперь очень удачная стройка. На территорию не въезжай, за одним из ангаров какие-то фуры разгружают. Вроде бы вечер, но заканчивать не спешат. Встань у забора, подальше от въезда. Я спущусь сам. У тебя есть лежка за городом?
— Лежки нет, есть дело. В Шушенках. Через полчаса буду — мне из конторы до вас через центр. Постарайтесь дождаться. Если почуешь кого-то, кто не я — хватай Настю и уходи.
— Стажеров своих учи. Отбой.
Похоже, вторая пицца отменялась. Сон тоже. А еще, судя по последним новостям, с визитом в собственную квартиру стоило повременить. Кабинет директора и Настину хрущевку выжгли без раздумий. В первом случае — прямо вместе с хозяином. Во втором — печати направляли на Егора, точнее, на его присутствие. И они сработали. Не подсуетись вставший, на пожарище нашли бы Князеву. Теперь в квартиру их везти нельзя. Адрес Луки каждая собака в городе знает, и подготовить ему теплую встречу — плевое дело.
Некстати. Ни покрышек, ни составов в конторе не осталось. Максимум завалялась парочка по ящикам в столах сотрудников. Значит, к получасу можно смело прибавлять еще десять минут — он не идиот ввязываться в такие дела с пустым загашником.
Лука залпом прикончил чай и, одной рукой влезая в рукав куртки, другой опять набирал Каина. Если тот в сознании — ответит сам. Если нет — ребят своих насчет Луки он стопроцентно проинструктировал. Так что будут скоро на кармане все пробирки — даже с черной маркировкой, на составных вставших. Элитная некромантия по заоблачным ценам. Но свои, синие, было все равно жаль.
А вот про налет на Настину квартиру пока лучше не сообщать, пускай некроментура сама туда ножками дойдет — дня через три, когда все уже выдохнется. Хорошо, что соседи у некромантов — народ особенный, лишний раз полицию вызывать не станут, и пока к ним в двери не постучат, про то, что видели, молчать будут.
И про живую Настю лучше до поры до времени не говорить. Потом ее можно будет случайно найти в удаленном поселке с оправданием: так испугалась, что рванула к тетке на пирожки...
Егор дождался. Стоило подъехать к серому щербатому забору, как вставший словно соткался из темноты и шагнул к боковой двери, минуя свет фар.
С момента последней встречи прошло несколько часов, но костяной доспех успел измениться: выглядел более гладким и плотным, точно лакированным. Пластины на лице теперь не выпирали, насильно раздвигая кожу, а словно вырастали из нее. Глаза стали больше, шире, а свечение зеленой радужки — спокойнее. Появился намек на брови — будто кто-то стеком наметил линии. «Забрало» надо лбом приобрело толщину и утратило многочисленные наросты. Шипы остались лишь там, где они могли принести практическую пользу в драке — на плечах, предплечьях и голенях.
Лука только хмыкнул. Такой понт на вставших он видел впервые: чтоб размазать человека, им шипы были без надобности, силищей и скоростью твари обладали запредельной. Рога и короны же образовывались на них стихийно и чаще мешали, чем помогали.
Когда-то, еще во времена службы в полиции, гуляла байка о третьей форме, арахне, которая под тяжестью собственных рогов завалилась обратно в могилу, да так неудачно для себя, что расшибла башку, сломала шею и половину лап.
Лука готов был поспорить, что Егор своими шипами мог управлять, уж больно практично они теперь росли.
Впрочем, костяного короля, который вот уже сутки не убивает, находится при своей памяти и дважды спас жизнь сотруднику СПП, встречать раньше не доводилось. Никому. Так что хрен пойми, как ему положено выглядеть.
Сегменты брони на руках Егора теперь двигалась бесшумно, не щелкая и стуча, а будто бы перетекая. Словом, вставший выглядел значительно лучше, словно успел за эти несколько часов хорошенько поправить здоровье в спецсанатории.
И у Луки возникли нехорошие подозрения, как это было проделано.
— Через большой круг закрепляли? — уточнил он, опуская водительское стекло и нажимая разблокировку дверей.
— Да, но схему не знаю. Я такой точно раньше не видела, — Настя нырнула на переднее сиденье и сразу протянула руки к потоку теплого воздуха от печки. — Сначала сделала, потом поняла, что подпитала его собой. Он не предупредил.
Конечно, не предупредил. Вдруг бы отказалась? Лука, с одной стороны, злился, с другой — понимал, что подохни он сам, а потом встань — вел бы себя не лучше. Но стало иррационально обидно, что Егор не его попросил закрепить форму.
