— Твою ж в могилу! — прошептала Настя, уже прикидывая, как ей удачнее перелезть через ограду. И ощутила себя бывалым воякой, которому спокойнее спится под канонаду вражеских пушек, чем на пуховой перине: рядом со вставшим она бы на весь этот звукоряд и птичью панику и ухом не повела.
— Это Лука.
Голос раздался сверху. Будь Настя напугана чуть меньше, она бы завизжала. Но страха было уже с горкой, поэтому она просто осела у калитки.
— Вставай. Чего дрожишь? Лука работает — живность беспокоится. Пошли, — Егор сидел сверху на решетке, как коршун-переросток, и протягивал руку. — Время!
Внутри было странно. Вот прям так — с порога. Настя ожидала увидеть нормальный жилой дом — с мебелью, плетеными креслами и цветами в вазочках. Вместо всего этого весь первый этаж занимали прикрепленные к полу чертежи. И только у стены ютились пара офисных кресел и низкий столик, полный грязной посуды.
Егор решил маскировкой пренебречь и включил свет — в холле под потолком загорелась обычная лампочка, наскоро прихваченная к проводам изолентой. В двух боковых комнатах были такие же. И только на втором этаже на голой стене, рядом с яркими пятнами невыгоревших обоев на месте когда-то висевших картин, светился легкомысленный детский светильник-лягушка — видимо, остался от прежних хозяев.
Лестницу на второй этаж перегораживали картонные коробки. Пустые.
— В комнатах две раскладушки. В сарае — лопаты, фонари, палатка. Наверху — куча битых пробирок, чертежи. Компьютер. Такой же, как у Луки. Плоский. Но очень большой.
— Планшет?
— Сама посмотри.
— Думаешь, там важнее, чем здесь? — Настя окинула широким жестом разбросанные по полу выкладки.
Даже при беглом взгляде сложность расчетов зашкаливала, а главное — была неясна их цель. Вот под ногами чертеж стандартной малой печати на вторую форму — такую в универе показывали, когда учили материализовать сетки на первом курсе. Но здесь схема разложена на составляющие вплоть до знака. Рядом на пересечении основной оси большая печать на упокой, потом опять малая и снова большая — и все с подробнейшим описанием, сносками, пояснениями. Словно они отличались, хотя на первый взгляд казались просто распечатками с учебника.
Настя присела, чтобы разглядеть подробности. Да, расчеты точно делал не псих — печати различались, но в таких мелочах, что сразу не заметишь. Вот офисные фурии точно бы не нашли отличий. Да и Настя разницу увидела только потому, что начерталку на третьем курсе сдавала по индивидуальной программе — с расчетом на работу в исследовательском отделе Усольского музея. Но работа плитой накрылась — отделу перекрыли государственные дотации.
— Там важнее, — вставший поднял с пола пару листов и продемонстрировал отпечатавшиеся на них следы сапог. Судя по размеру — мужских. — По ценному ногами не топчутся. Здесь — считали. Там, — он кивнул в сторону второго этажа, — подсчитывали.
Плоский и большой «планшет» оказался дорогущим моноблоком, к которому был подключен принтер и тихо гудящий бесперебойник.
Настя двинула мышкой — удача не подвела, компьютер проснулся и, не требуя пароля, сразу вывел рабочий стол.
Егор указал на иконку учетника:
— Там написано, чей компьютер?
Настя, не давая себе времени на раздумья, щелкнула по иконке. Развернувшаяся программка выглядела нестандартно: показывала колонки с фамилиями сотрудников Службы Последнего Пути. Всех. В одной из строчек был даже Лука, который в Настином учетнике не высвечивался. Вместо имени владельца в заголовке стояла единица.
Настя вытянула из кармана телефон и набрала Луку. На глухое «алло» быстро спросила:
— Ты знаешь, у кого ты есть строкой в учетнике? Вместо имени — единица.
— У Павла, — сразу сориентировался Лука, но голос у него был странный, растерянный. — Но это уже не новости. Тут произошло... всякое. Лучше посмотрите, что там еще полезного: у Егора перед носом прокрути, он разберется. Мне пока не звони, — и дал отбой.
Настя вопросительно посмотрела на вставшего.
— Почему не новости? Может, нам надо…
— Делать, что говорят, — остановил ее Егор. — Лука пусть работает. Пока там... терпимо. Давай к делу. Павел. Ваш директор. Верно? Это ведь его кабинет выжгло?
— Да, — Настя придвинула к столу кресло для себя и рассохшийся табурет для Егора.
За Луку, который так быстро скомкал разговор, стало тревожно, внутри поселился мнительный червяк, который кусал за ребра и нашептывал срочно бежать и помогать. Но что тогда с порученным заданием? Еще неизвестно, где информация важнее — на погосте или тут. В конце концов, Лука не новичок — Великого червя на Скворцовском развалил. Да и Егор вроде как не заволновался, наоборот, не обратил на телефонный разговор внимания, хотя все слышал.
Аргументы были железными, но на душе все равно сделалось муторно.
— Категория?
— Вторая. Павел — он классный директор: зарплату индексировал, наворотов не жалел, составы, заготовки — все закупали первосортное. Не жадничал. С владельца вытрясал всякие штуки типа абонементов на спортзал или клубных танцев. К нам из других районов перевестись пытались из-за него. Ну и потому, что Лука у нас... Правобережная СПП самая крутая в городе. Была.
— Не помню никого с кличкой Павел. Вторую категорию я знал в лицо. Приезжий? — вставший уселся на табурет, оперся локтем на стол, оказавшись как-то разом ближе, и задумчиво посмотрел на Настю.
— Да. Из столицы.
Настя пощелкала по каталогам и папкам, не зная, за что хвататься.
— Ищи, что ближе лежит. И удобнее. Тут чужих не планировалась.
— Логично.
Первое, что попалось из полезного — фотографии. Похоже, скопированные с телефона. Лето. Павел. Сидит на корточках, вкручивает в гравий колышек. Гравий знакомый, серый. Рассоха. Будь она трижды неладна.
— Он?
Настя только кивнула. Следующие фото были скучными, но, наверное, важными — сплошные дорожки и колышки. На некоторых прилеплены стикеры с яркими черными цифрами.
Настя присмотрелась к цифрам и предположила:
— Похоже на координаты, вплоть до метра. Смотри, тут расстояние от каких-то точек, растут по мере удаления от объектива, а следом замеры уже между самими колышками.
— Модель. Схема. Вычисляли, где, кто и что лежит. Поэтому такая точность, — пояснил вставший, присмотревшись. — Ищи что-то похожее на общий план.
Настя снова полезла по папкам, а вставший, придвинувшись очень близко, внимательно всматривался в экран.
От него шло тепло, ровное, как от батареи. В выстывшем коттедже это было очень кстати, но все же смущало. Настя никак не могла оценить собственное отношение — с каждой минутой, проведенной по эту сторону жизни, Егор становился все больше похож на человека. И именно тут крылась главная проблема — как человек он Насте очень и очень нравился.
