Нужно было идти вперед, искать Луку, а хотелось только одного: сломя голову бежать обратно к тете Лиде. В погреб забраться и крышку захлопнуть.
Настя ощутила прилив дурноты, как тогда, во время экскурсии. Только вот сердобольного гида рядом не имелось. Пришлось самой справляться: сесть прямо на вершине холма и перестать дышать. Метод был парадоксальный, но действенный. Лука научил, уже давно, когда она только пришла в СПП и от вида несвежей первой формы хотелось бежать в сортир и бросить профессию.
На двадцатой секунде тело решило, что прах с ним, с головокружением, кислород важнее, и переключилось на желание жить. Дурнота отступила, и когда Настя судорожно вдохнула — не вернулась.
Бесполезный, но тяжелый фонарь Настя засунула в приспособленный специально под него карман разгрузки. Ботинок все-таки привязала к ремешкам, мельком подумав, что вид у ее бездыханного тела будет комичный. Потом переложила пистолет в левую руку. Толку от него? Стрелять она все равно не умела, а так хотя бы правая рука окажется свободна, если понадобится быстро активировать покрышку. По большому счету, и пистолет стоило засунуть куда-то в разгрузку, но было боязно — вдруг курком зацепится и выстрелит.
Настя осторожно начала спускаться по склону, рассчитывая обогнуть скопление теней по дуге, а потом подняться на следующий холм, который был ближе к центру неровного поля. Может, оттуда получится увидеть больше?
План удался ровно наполовину. Стоило спуститься, как стало ясно, что расстояние сыграло со зрением злую шутку — теней оказалось куда больше, и лежали они куда гуще, чем виделось сверху. Или успели сползтись, пока Настя возилась с разгрузкой? Пришлось спуститься еще ниже. Гравий под ногами тек ручейками, а крупные пласты земли, выворачиваясь, норовили утянуть за собой. Благо до начала подъема оставалось всего ничего — метра три, и если хорошо держать равновесие, то дойти будет не сложно. Правда, гравий под ногами стал совсем рыхлым и угрожающе заскользил.
Настя шагнула вперед, рассеянно мазнула взглядом по оставшемуся до подъема расстоянию и еле успела вернуть назад уже занесенную над темной широкой тенью ногу.
Тень на ногу никак не отреагировала — продолжила лежать, словно всегда тут была. Четкая, прямая, длинная — сантиметров шестьдесят. И шириной двадцать. Словно черная дощечка. Но без дощечки. И совершенно неважно, что Настя трижды внимательно осмотрела склон и была готова свой разряд поставить, что ничего подобного там еще минуту назад не было.
— Вы ползаете, что ли? — спросила Настя, не рассчитывая, что аномалия окажется разговорчивой.
Та ожидаемо промолчала. Не двигалась. Не звучала. Ничего не делала. Была. Но вот трогать ее категорически не хотелось. А от пристального разглядывания этой штуки вновь вернулась тошнота.
Нужно было или перепрыгивать, или обходить.
Луна нырнула за полупрозрачное облако, больше похожее на дымку. Ночной воздух с каждой минутой ощутимо холодал — видимо, наступали обещанные заморозки. Мерзкий ветер налетал порывами, бил точно в глаза и настроения тоже не улучшал. Настя уже трижды пожалела, что не попросила у тети Лиды резинку для волос — на голове от ночных приключений образовалось такое, что этим бы побрезговала даже ворона. Пальцы без перчаток окоченели и держать тяжеленный пистолет не хотели, приходилось все время его перехватывать поудобнее.
Пока Настя раздумывала и жалела себя, за ее спиной, видимо, произошло закрытое совещание аномалий, на котором было решено познакомиться с некроманткой поближе. Во всяком случае, когда она осторожно обернулась, не рискуя шагать назад вслепую, штук десять теней уже лежали поверх ее следов внахлест, перекрывая обратный путь.
Словно всегда тут были.
Вот же погань.
— Ползаете, — обреченно констатировала Настя и сжала в кармане покрышку, потому что эта дрянь, что бы она из себя ни представляла, вылупилась из мертвецов, а значит, должна подчиняться хоть каким-то правилам.
И некромантам.
Покрышка не отреагировала — как была холодной глиной, так и осталась. Ни отклика, ни отзвука. Словно тени — мираж. Или напротив, не мираж, а нечто совсем материальное, бытовое. Как те же доски.
Настя на всякий случай проверила, вытянув из кармана жилетки покрышку — вдруг скололась и стала непригодной?
Теням было начхать — как лежали, так и остались лежать. И вели себя прилично, пока Настя на них смотрела. А вот стоило хоть на миг выпустить их из поля зрения, как они смещались. И конечная точка их движения была как раз там, где заканчивался гравий и начиналась сама Настя.
Спустя минуту путь назад оказался уже прочно перекрыт — тени стелились густой решеткой шириной в полтора метра и длиной почти в три. По склону не обойдешь, надо спуститься в низину, а туда совсем не тянуло. Самой не получалось себе объяснить, почему.
Пока Настя осматривала пути отступления, спереди теней тоже прибавилось: к той, что так коварно залегла почти у носов кроссовок, присоединились еще четыре. Две длинные, как телескопические указки, вытянулись навстречу первой. Еще одна, совсем короткая, расположилась ниже. А последнюю легко было вообще не заметить: она лежала точно на границе склона, где бледный свет от луны переходил в сумерки — длинная и тонкая, как черта, с едва заметной перекладиной по центру. Если бы не перекладина, Настя бы эту тень точно прозевала, уж больно удачно та замаскировалась.
Дальше тянуть не стоило. Настя сгребла в горсть гравий, стараясь заодно захватить куски земли покрупнее, и качнулась вправо, словно собиралась обойти аномалию, но вместо этого швырнула землю себе под ноги — как раз в первую тень. Звук вышел странный — как серия тихих щелчков, словно пластиковые шарики на пол попадали. Или Егор пластины брони схлопнул.
Задержав дыхание, Настя бросилась влево, огибая тень по самому большому радиусу, который был возможен. Кроссовки скользили, дважды она едва не съехала по склону, но выправилась и чуть ли не на четвереньках рванула вверх, запретив себе оглядываться.
Добравшись до вершины холма, по дороге прицельно спихнув в сторону скопища теней пласт земли, Настя разрешила себе вдохнуть — легкие уже жгло — и наконец обернуться.
Луна, холмы, низины, черная земля вперемешку с гравием, ноябрьская холодрыга, пар изо рта и... никаких теней. Ровным счетом. Только те, что положены физикой — на неосвещенных луной склонах.
Впору сдаваться в дурку.
Но различать реальность и глюки Настя умела. Этому упокойников учили. То есть как учили... Сунули в зубы постулат, что если тебе мерещится — тебе не мерещится, и дело с концом. Не умеют некроманты галлюцинировать в свое удовольствие, так что никакого вам волшебного кино — ни от белой горячки, ни от наркотиков.
Получается, тени были вполне себе существующими в реальности объектами. Может, их отбрасывало нечто, невидимое для глаз, но вот физическим законам на зрение было положить — если свет через объект не проходит, значит, получите тень.
