«Раскулачивание», высылка самых работящих и предприимчивых мужиков из европейской части России в необжитые северные земли, где они рыли для семьи землянки, но маленькие дети, не дождавшись своего дома, умирали от холода, с силой ударила по налаженному российскому сельскому хозяйству. От этого удара страна так и не оправилась – далеким последствием этого оказался 1963 год, когда страна, до Октября снабжавшая полмира хлебом, начала ввозить зерно из Канады.
«Кулаков» выселяли главным образом из районов так называемой сплошной коллективизации, чтобы они не портили общей картины колхозной жизни. Их выселяли в северные, самые тяжелые для жизни и работы области европейской части страны.
К сентябрю 1930 года жильем (бараками и проч.) были обеспечены (это на пороге ранней северной зимы!) только около 60 тысяч человек, а у 170 тысяч жилья не было, то есть с малыми детьми (в том числе с грудными) жили под открытым небом… Это в Северодвинском округе (г. Северодвинск) – самой северной точке европейской части России.
«Нередки случаи, – честно сообщают партработники начальству, – когда несколько дней не выдают хлеба, не говоря уже о других продуктах… Систематически отсутствуют жиры, рыба, овощи». Плохо было с одеждой и обувью, не хватало даже лаптей. «Большинство переселенцев ходит босиком, в рваной верхней одежде или совсем без одежды, – сообщается в переписке партработников. – С наступлением осенних холодов и зимы все кулаки превратятся в непригодных для работы иждивенцев».
Это – подход к людям своей страны членов правящей партии: сохранит ли человек пригодность к очень тяжелой физической работе, рабскому практически труду?
Нарком внутренних дел РСФСР В. Н. Толмачев сообщает начальству: «Люди размещены в 750 бараках, наскоро состряпанных из жердей, есть места, где на человека приходится 1/10 кв. м при постройке нар в несколько этажей (кубатура меньше гробовой). ‹…› Полов в бараках нет, крыша сделана из жердей и слегка присыпана тающей и осыпающейся землей. Температура не выше 4 градусов. Вшивость, скверное питание, а для многих и полное его отсутствие. С наступлением полной весны (апрель-май) земля в бараках растает (многие стоят на болотистой почве), сверху потечет, и все население слипнется и превратится в грязный, заживо гниющий комок».
Этих честных, выразительных и убийственных строк наркому, видимо, не забыли. Осужден к смертной казни 20 сентября 1937 года и в тот же день расстрелян – не дожил десяти дней до 50-летия…
Перевалочным пунктом для огромных масс переселенцев была Вологда. Вологодский врач В. В. Лебедев вспоминает: «Их выселяли далее, на север, в самые глухие, необжитые и гибельные места, а временно расселяли в вологодских церквах, большинство из которых было уже закрыто для богослужения. Там были построены нары, и людей битком набивали в церковные помещения, и вспыхнул тиф. Началось страшное… Вызывают меня тогда в губернское ГПУ, и начальник говорит: “Не ликвидируешь тиф – расстреляю”. Я пошел к одной из церквей вместе с гэпэушниками. Стоит у дверей охрана, а за дверьми – стон и крик. Открыли двери. А там – ад. Больные, здоровые, мертвые – мужчины, женщины, старики, дети. И живые кричат криком и тянут к нам руки: “Воды! Воды!” Много видел страшного в жизни, а такого не видел. И не выдержал, заплакал. А помогать как-то надо… Да, с тифом мы все же постепенно справились. Правда, людей погибло – тьма».
Тем, кто продолжает любить «советскую» власть, Ленина и Сталина, хочется задать один вопрос – за что? За что погубили этих работящих мужиков и их детей?
…В начале 30-х годов пишет свою поэму «Страна Муравия» совсем молодой смоленский поэт Александр Твардовский. Его родителей выслали из родного села под Смоленском как «кулаков» – за то, что отец имел небольшую кузницу и подковывал всем односельчанам лошадей. И когда комсомолец Твардовский прибежал к секретарю Смоленского райкома компартии с вопросом – что ему теперь делать? – тот ответил: «Выбирать: либо мама-папа, либо революция…» Юный Твардовский выбрал революцию. Он верил в правильность коллективизации и в справедливость высылки родителей и всей их большой крестьянской семьи.
На доказательство правильности такого пути России, выбранного правящей партией, нацелил он свою поэму.
Но его талант невольно побеждает его схему.
Герой поэмы Никита Моргунок попадает в село, где идет гульба, – гуляют «кулаки» накануне своей высылки из родного села. Они рассказывают Никите, как высылали их соседей. И немногие строки обрушивают стройное здание поэмы, которая, по замыслу юного автора, должна была оправдывать «раскулачивание»:
Их не били, не вязали,
Не пытали пытками –
Их везли, везли возами
С детьми и пожитками.
А кто сам не шел из хаты,
Кто кидался в обмороки –
Милицейские ребяты
Выводили под руки.
Впечатляющая получилась у юного поэта картинка – даже, пожалуй, помимо его воли, одной только силой таланта.
Расхолаживать – лишать человека желания энергично выполнить задуманное (уговорами вроде «Да зачем тебе это надо?», «Да это ничего не даст!» и т. п.).
Ратификация – утверждение высшим органом государственной власти международного договора.
Репарация – возмещение за причиненные войной убытки, выплачиваемое виновным в войне и побежденным государством.
Реформа – существенные изменения экономической и политической жизни страны, но мирным, не насильственным, не революционным путем, не затрагивающие основ существующего социального строя. Как правило, реформы идут сверху, от власти, но вызваны они обычно (не всегда) народным недовольством и волнениями.
Аграрная реформа – решающая вопросы о собственнике земли и другие, связанные с сельским хозяйством.
Русификация, русификаторская политика
Поскольку русские составляли преобладающую часть населения Российской империи, власть стремилась зафиксировать это обстоятельство разнообразными способами. Все должны были говорить и писать только на государственном – то есть русском – языке. Особенным гонениям подвергался украинский (тогда называвшийся малороссийским – поскольку Украина называлась Малороссией, то есть Малой Россией) язык. На нем запрещалось преподавание даже в начальных классах, хотя дети крестьян – хлеборобов – в отличие от горожан русского языка не знали. Запрещался ввоз в Россию книг, напечатанных на «малороссийском» языке.
Самиздат и Тамиздат
После Декрета о печати, спешно принятого Лениным сразу после Октября, в декабре 1917 года, в России на многие десятилетия была уничтожена свобода печати, давно существовавшая во всех цивилизованных странах Европы и Америки. Ленин довольно смехотворно обещал вернуть свободу печати тогда, когда в России упрочится новая власть.
