— Для Вас можно просто Соня и на — ты, — улыбнулась девушка, похлопав своими «невинными» серыми глазами с длинными черными ресницами. Вероника ели сдержалась, чтобы не закатить глаза. Женщина сидела на соседнем диване и с любопытством наблюдала за набирающей обороты беседой.
— Софья, во сколько вчера вечером Вы с Евгением Марковичем приехали? — спросил майор, начав допрос и проигнорировав заигрывания девушки.
— Не помню, — протянула Софья в ответ, вздохнув. — Я плохо ориентируюсь во времени, — снова вздохнула она, опустив глаза на юбку платья. Уж слишком наигранным показалось Веронике поведение невесты Евгения, поэтому, она начала пристально следить за невербальными знаками Софьи.
— До или после ужина Вы оставались с Марком Альбертовичем наедине? И если да, то, о чем был ваш разговор? — продолжал задавать вопросы Воронцов, немного удивленный тем, что Вероника Александровна все еще не влезла в его беседу с подозреваемой.
— Не-ет, не помню, чтобы мы оставались наедине, — протянула Софья, почесывая место над бровью, инстинктивно прикрывая лицо руками.
— Хорошо, может, Вы заметили что-нибудь необычное во время ужина? Кто-нибудь ссорился, — предположил Воронцов, не отрывая взгляд от девушки, которая заметно начинала нервничать, хоть и пыталась спрятать свое состояние за широкой улыбкой.
— Ну-у, у всех членов семьи были весьма натянутые отношения, — вздохнула Софья, начав теребить край платья. — Женя рассказывал, что его брат всегда хотел занять место отца и его жена Елена ему в этом потакала…
— Вы сейчас хотите сказать, что подозреваете в убийстве Марка Альбертовича Богдана Марковича и его жену Елену? Я правильно Вас понял? — спросил Воронцов, нахмурившись. — Вы должны понимать, Софья, что для этого у Вас должны быть весомые доказательства.
— Да, я понимаю, — кивнула девушка, посмотрев Олегу прямо в глаза.
— Они у Вас есть? — спросил мужчина, приподняв бровь.
— Я…я слышала, как Богдан ругался с Марком Альбертовичем в тот вечер, в своем кабинете, — тихо проговорила девушка, двигаясь ближе к майору.
— Что конкретно Вы слышали? — нахмурившись спросил Олег.
— Они спорили о чем-то, точно не уверена, — покачала головой девушка, хмурясь. — Разговор шел о новом романе, который Марк Альбертович не хотел печатать. Помню еще, как Богдан настаивал на издании романа за границей, чем очень разозлил отца. Я слышала, как что-то разбилось, — пожала плечами девушка. Воронцов нахмурился — он был в кабинете и не заметил осколков, велика вероятность, что их кто-то убрал, но он не заметил в доме никого, кроме членов семьи.
— Хорошо, Софья, — кивнул Воронцов. — А Вы случайно не знаете, в доме жил кто-то кроме Алевтины Дмитриевны и Марка Альбертовича?
— Когда мы приехали вчера вечером, то столкнулись у ворот с незнакомой женщиной, Женя ее не узнал, — ответила Софья.
— Когда в последний раз Вы видели Марка Альбертовича живым? — спросил Воронцов, задавая один из последних интересующих его вопросов. Беседа оказалась не настолько занимательной, насколько он планировал, но кое-что новое для себя он все-таки выяснил.
— Перед тем как пойти спать. Мы с Женей пожелали его родителем добрых снов и поднялись в комнату и до самого утра не выходили оттуда, — пожала она плечами, позволив себе легкую улыбку. — Мы с Женей крепко спим.
— Как Вы узнали о смерти Марка Альбертовича? — спросил майор, бросая быстрый взгляд на задумчивую Веронику Александровну, что все это время, на протяжении которого продолжался допрос, не сводила с девушки взгляда своих зеленых кошачьих глаз.
— Я проснулась, спустилась вниз, а в гостиной уже собралась почти вся семья. Женя обнял меня и рассказал о смерти отца, — печально вздохнула девушка, пытаясь сморгнуть слезы, хотя ее глаза были абсолютно сухие. — Через несколько часов приехал молодой мужчина и пошел осматривать тело, за ним Вы. Это все, что я могу Вам рассказать, — развела руками Софья.
Вероника нахмурилась, ей с самого начала показалось странным поведение девушки, вроде бы в нем не было ничего из ряда вон выходящего, но все-таки что-то заставила ее приглядеться к Софье получше. И вот первая нестыковка, если, по словам Евгения, он проснулся рано утром и обнаружил плачущую мать, то почему девушка узнала о смерти будущего свекра только спустя несколько часов. Конечно, можно было бы списать такой длинный промежуток на заботу Евгения о здоровом сне своей возлюбленной, но повод был слишком веским.
— Спасибо, Софья, — кивнул майор. — Вы можете идти.
Девушка улыбнулась Воронцову и встав на ноги легкой походкой вышла из гостиной, оставив майора и Веронику Александровну наедине. Олег выжидающе посмотрел на женщину, но та лишь молча уставилась на него в ответ. Молчание угнетало, да и больше никто не торопился самолично прийти на допрос.
— Мне кажется она врет, — заговорил первым Воронцов, смотря в кошачьи глаза Вероники Александровны.
— Вы ей понравились, майор, — усмехнувшись ответила женщина и, сделав многозначительную паузу, продолжила. — И, как психолог и, как женщина с уверенностью могу сказать, что это единственные искренние ее эмоции, которые она испытала за время допроса!
— В который раз убеждаюсь, Вероника Александровна, что Вы замечаете отнюдь не то, что нужно, — недовольно проговорил майор, поднимаясь на ноги, намереваясь пересесть на диван к женщине. Вероника в ответ лишь фыркнула и в ту же секунду мимо гостиной по коридору промчался Богдан Маркович.
— Я больше не намерен ни минуты здесь оставаться! — рявкнул он. Следом за ним шла недовольная Елена и медленно плелся мальчик-подросток, который не отрывал взгляда от экрана телефона.
— Богдан, я прошу тебя, успокойся! — воскликнула Елена Васильевна, но ее голос с каждой минутой становился все тише.
— Ты слышала, что он сказал? Как он вообще мог обвинить меня в смерти отца! Я…я всё делал ради благополучия этой семьи, пока от малевал никому ненужные картинки! — кричал мужчина, но этот монолог предназначался явно не жене.
Вероника и Олег вышли в коридор и с интересом наблюдали за тем, как Богдан безуспешно пытается отобрать у жены пальто и зонт, хоть и делал это мужчина, сказать по правде, очень вяло. Он больше был озабочен количеством зрителей, которые вышли посмотреть на его игру. Вероника, стоящая рядом с Воронцовым, усмехнулась, поняв, для чего Богдан Маркович все это делает. У нее было два варианта — либо мужчина где-то прокололся, и младший брат смог зацепится за больное место лучшего сына, либо у Богдана просто начали сдавать нервы, и он хотел как можно быстрее оказаться дома и переждать следствие подальше отсюда. Ведь, насколько Вероника успела понять, Евгения не интересуют права на романы отца и типография, а вот семью старшего сына, отнюдь, интересует лишь это.
— Ну и как мне остановить этот спектакль? — тихо спросил Воронцов, смотря на машущего руками Богдана Марковича и летящие во все стороны брызги слюней из его рта.
