— Не могу с вами не согласиться, но за столько лет не было зафиксировано ни одного стороннего вмешательства в структуру параллельностей.
— А это можно как-то отследить? — удивилась я.
— Можно, но… — преподаватель ненадолго замялся, — не во всех параллельностях. Лишь в тех, что заключили Совместный пакт о наблюдениях. Но поверьте, для общей выборки расчета вероятности вмешательства кого-то извне этого достаточно, — посмотрел он на свои часы и закончил обсуждения: — Подискутировать на эту тему мы с вами можем в другой раз, а сейчас нам предстоит определить количество подвластных вам параллельностей.
Вампир посмотрел на меня, даже не пытаясь прятать в глазах смешинки, и поманил за собой к доске. И вот как он собрался делать измерения? На глаз, что ли? По крайней мере, никаких приборов я не наблюдала.
Но как только я подошла, преподаватель театрально взмахнул рукой, и прямо передо мной появилось… Больше всего это напоминало пюпитр, на стойке которого был закреплен круг с циферблатом. Эдакие часы на длинной тонкой ножке, только без стрелки и чисел, но с разметкой.
Я с интересом принялась разглядывать конструкцию, даже под низ заглянула, нет ли там еще чего-нибудь интересного.
— Кладите руку на диск, — поторопил меня вампир.
— Сюда? — на всякий случай уточнила я.
— Сюда.
— А точно нужно опускать на нее руку? — поверхность диска под моей ладонью начала подозрительно светиться, прямо как та лужа-портал, в которую я так неосмотрительно провалилась, и я засомневалась, не случится ли чего и на этот раз.
— Точно! — терпение преподавателя явно подходило к концу.
— Ну, если что — я не виновата, — пробурчала себе под нос и, зачем-то зажмурившись, опустила ладонь.
Не выдержала и приоткрыла один глаз, а потом и второй. Пюпитр светился ровным светом, обволакивая мою руку, и больше ничего не происходило.
И это все? Даже неинтересно как-то.
Я немного подождала — должно же на нем что-то появиться, что укажет на количество параллельностей, которые я могу посетить, но ничего не происходило. Перевела озадаченный взгляд на преподавателя и поняла, что он сам ничего не понимает.
Вампир подошел ближе и чуть не уткнулся носом в мою руку, пытаясь что-то разглядеть.
— Ну что? — решилась я поинтересоваться. — Можно убирать руку?
— Ничего не понимаю! — наконец, воскликнул преподаватель. — Уберите руку. Стоять! — тут же рыкнул он, когда я попыталась занять свое место. — Положите руку снова.
Я положила, и артефакт снова засветился ровным белым светом.
— Не может быть… Он что, сломался?..
— Я в этом не виновата! — тут же заявила я, заранее открещиваясь от любых обвинений в свой адрес.
— Конечно, вы тут не при чем! — раздраженно ответил преподаватель. — Это какое-то недоразумение. Нужно показать артефакт ректору. Думаю, он сможет разобраться, в чем дело, — и, беря его за стойку, обратился уже ко всем. — Я сейчас приду. Кабинет никому не покидать!
И исчез. Без какого-либо хлопка или вспышки. Просто взял и исчез вместе с артефактом.
В классе тут же загомонили, обсуждая произошедшее, а я села за парту и грустно подперла щеку рукой. Вот самая яркая иллюстрация к вопросу «что такое не везет». Неужели этот странный артефакт не мог сломаться на ком-то другом? Так нет же! Опять «повезло» мне.
Ко мне подсели Шурайшас и Кэссиндриэль.
— Эй, ты чего? Расстроилась, что ли? Преподаватель же сказал, что это не твоя вина, — поддержала меня подруга.
— И что? Все равно ведь он сломался на мне, — вздохнула я. — Вот на что хочешь спорим, а меня вызовут к ректору.
— Откуда такие мыс-с-сли?
— Из жизненного опыта, — перевела я взгляд на Шурайшаса. — В первый раз, что ли, случается какое-то недоразумение, — передразнила я последнее слово, — а огребаю почему-то именно я.
— Да ладно, не переживай, — погладила меня по руке эльфийка. — Ты лучше подумай о том, что мы сегодня пройдем ритуал Выбора!
— Радость-то какая, — буркнула я, продолжая подпирать щеку рукой, и насупилась еще больше.
Напоминание о собственном невежестве настроения не улучшили.
— Ты чего? — искренне удивилась Кэсси, — Не хочешь наконец обрести свой собственный ключ?
— Какой ключ? — заинтересовалась я.
— Ну как же… — растерялась она, — обряд Выбора — это и есть обряд выбора ключа к параллельностям! Ключ помогает ходоку сконцентрировать свою энергию в себе и благодаря этому легко прокалывать пространство.
— Да? — теперь стало понятно, отчего все так впечатлились и оживились. — А как обычно выглядит этот ключ?
— Ты правда не знаешь? — посмотрела она на меня недоверчиво. И я помотала головой, подтверждая. — Ну ты и дремучая… — опешила подруга.
— Ну, какая есть, — криво усмехнулась я. — Я же рассказывала, что всю жизнь прожила на Земле Изначальной и вообще не знала о существовании магии.
— Ну да… Но все равно сложно представить, что кто-то не знает таких вещей. Теперь понятно, почему ты такая хмурая.
— Угу, — скуксилась я.
И подруга поспешила объяснить:
— Так вот, ключом может быть что угодно, но в подавляющем большинстве — это магическая трость с наконечником, в котором и концентрируется энергия, необходимая для прокола. Также ключом может стать зонтик, ручка, карандаш, да даже вилка! Тут уж дар сам выбирает подходящую магическую вещь из предложенных.
— Вилка? Правда, что ли?
— А то! Был лет двести назад один весьма известный ходок, который выбрал своим ключом вилку. Над ним долго посмеивались, что не помешало ему стать одним из лучших и самых высокооплачиваемых ходоков столетия.
— А как проходит с ритуал?
Но ответить подруга не успела, потому что перед доской появился преподаватель и хмуро глянул на меня:
— Господин ректор взял артефакт на изучение, но, думаю, уже к следующему уроку мы сможем вернуться к этому вопросу и измерить количество подвластных вам параллельностей. — Тут прозвенел звонок к окончанию урока, и вампир, поморщившись, продолжил: — А пока отдыхайте. После звонка направимся в зал Выбора.
Глава 12
Большой круглый зал с мозаичным сводом и мраморным полом, в центре которого была выложена пентаграмма с возвышением в середине, встретил нас гулким эхом шагов преподавателя, который успел уйти вперед.
Наша небольшая группа столпилась у входа и не решалась идти дальше.
— Ну что же вы? Идите за мной, — оглянулся и поманил нас препод, и нам ничего не оставалось, как пройти следом.
Наконец, мы достигли пентаграммы, представлявшей собой многолучевую звезду.
