На мой взгляд, все это мало походило на беседу возлюбленных, скорее на разговор не поделивших что-то сообщников, но разубеждать Ольгу ради ее же блага я не стала.
– Уверена, скоро все выяснится, и все у вас будет хорошо, не руби сгоряча, – я сжала ее плечо и выпрямилась, от продолжительного полусогнутого положения затекла поясница.
– Прости, ты конечно права, – Ольга тыльной стороной ладони отерла слезы и прерывисто вдохнула. – У тебя самой ситуация – не позавидуешь, а тут я со своими проблемами, они тебе детским лепетом кажутся, наверное.
– Для этого вроде как и нужны друзья, – уверила я, а у самой кошки скребли на душе: приняла бы я Ольгу так охотно, не будь сама заинтересована в любой информации о Самойлове? От своего поведения постепенно делалось противно.
Может, прав был Илья, и я – та еще лицемерка, хоть и отказываюсь в этом признаваться даже самой себе? Ольга, почувствовав мою отрешенность, вскоре засобиралась домой, возражать я в себе сил не нашла. После ее ухода позвонила Краснову, поделиться соображениями насчет разговора Самойлова:
– Как думаешь, с кем он мог говорить? Если к исчезновению Марины они были причастны вместе с Мишей, то по моим прикидкам остается только Тамара. Но как-то слабо верится, что бабка могла угрожать Олегу приездом, скорее всего она вообще за последние лет десять навряд ли покидала пределы деревни. Какие-то общие дела с Софьей? – рассуждала я вслух. – Но ведь она нам помогала, да и каким боком ее можно ко всему этому приплести?
– Значит, есть кто-то третий. Либо так, либо тот разговор вообще не касался нашего дела, мало ли какие темные делишки обтяпывает в свободное время Самойлов.
– Но то, что он нервничает – это факт.
– А так всегда бывает, когда совесть нечиста, – со знанием дела хмыкнул Краснов.
– Тебе видней, – не удержалась от подколки я.
Илья не ответил, и на какое-то время в трубке повисла тишина. Я застыла, боясь спугнуть что-то, чего еще не понимала сама.
– Ира… – спустя несколько мгновений позвал Илья.
– Что? – осторожно откликнулась я, чувствуя, что сейчас услышу кое-что важное.
– Хочешь, я сейчас приеду? – просто спросил он. От звучания его низкого бархатистого голоса волоски у меня на руках встали дыбом, будто сквозь них прошли электричеством. Умеет же гад пользоваться тем, чем наградила природа!
– Не думаю, что это будет правильно, – на выдохе призналась я спустя несколько долгих мгновений.
– Опять правильная девочка Ира, – усмехнулся Илья с мягким укором. – Когда ты уже позволишь себе быть настоящей?
– А когда это ты в мозгоправы заделался? – расслабленно хмыкнула я, когда поняла, что Краснов не собирается возмущаться или обижаться из-за отказа, улеглась поперек дивана и закинула ноги на спинку.
– В тот самый момент, когда связался с одной слишком замороченной на нравственности девушкой. Кто вообще тебя воспитывал? Канал «Культура»?
Я не удержалась и прыснула, Илья рассмеялся в ответ. Мы проболтали часа полтора, под конец телефон раскалился настолько, что стало неприятно прижимать его к уху. Оказывается, я уже и забыла, каково это – болтать с кем-то просто так, не касаясь проблем, бывшего жениха или работы. Просто болтать и чувствовать, как жизнь постепенно принимает тебя обратно в свое течение, а не бежит стремительным потоком мимо, пока ты на берегу пытаешься залатать пробитую когда-то шлюпку. Остановились мы только тогда, когда Краснов принялся зевать каждые полминуты, а я вспомнила, что день у него, в отличие от моего, начался давно и выдался длинным и тяжким. Сразу же стало совестно, человек ради меня старается, а я ему спать не даю.
– Спокойной ночи, – добродушно перебила я Илью на полуслове.
– И тебе, Помидорка, – устало согласился тот.
48
Настроение с утра было прекрасным, хотелось танцевать, печь блинчики и целовать весь мир. И до этого момента ничто из вышеперечисленного мне свойственно не было. Я встряхнула головой на манер собаки и нарезала сыр на бутерброды. Какие еще блинчики – у меня и муки-то, наверное, нет! Илью к себе не пустила: справедливо опасаясь повторения вчерашнего, попросила ждать меня на дороге – выкопанные трубы во дворе все еще не радовали глаз ржавыми, потрепанными боками. Погода наконец-то решила сделать людям приятно, и приложение на телефоне показывало комфортные двадцать два вместо опостылевших уже тридцати четырех. Это вообще нормально для наших широт, где три дня подряд без дождя – уже праздник? С удовольствием влезла в джинсы и белую плотную футболку, волосы стянула в хвост. Выглянула в окно, что выходило на проезжую часть – небесно-голубой «конь» Краснова уже мигал напротив «аварийкой». Я подхватила сумочку на длинном ремешке и вприпрыжку поскакала по лестнице, с особым удовольствием втянула носом прохладный, несмотря на полдень и выхлопные газы, воздух и поспешила к пешеходному переходу. Улицу нашу особо оживленной назвать нельзя, да и переход с обеих сторон огражден «лежачими полицейскими», поэтому я, для верности покрутив головой и не заметив препятствий, ступила на проезжую часть. Ближайшие автомобили меня явно видели и сбавить скорость успевали. Я успела достичь середины дороги, как пространство вокруг разорвало какофонией звуков. Неожиданно громкий рев двигателя привлек мое внимание. Ему вторили длинные, непрерывные клаксоны автомобилей, доносящиеся с разных сторон, что сбивало с толку и дезориентировало. Я повернулась вправо, и вид мчащегося прямо на меня и не собирающегося тормозить на лежачем полицейском авто заставил застыть на месте. В мозгу отпечаталась лишь картинка несущегося с огромной скоростью вперед темного бампера. О том, что нужно шевелиться, спасая собственную задницу, и мысли не пришло. Я стояла на месте, как заколдованная, и не могла оторвать взгляд от приближавшихся глаз-фар моего убийцы. Очнулась лишь, когда краем глаза заметила, как внедорожник Ильи, двигаясь задним ходом, в самый последний момент въезжает в бок летящей на полной скорости иномарки и останавливается в считанных сантиметрах от меня. Протараненный автомобиль вильнул, подпрыгнул на «лежаке» и, описав приличную дугу, не сбавляя хода, помчался дальше. Тут же меня кто-то дернул за руку и потащил на тротуар, до которого самостоятельно я так и не добралась. Я все беспомощно крутила головой, пытаясь осознать, что только что произошло, но окружающая жизнь слишком быстро вернулась на круги своя. О страшном эпизоде напоминало лишь крошево на асфальте, оставшееся от разбитого фонаря Красновской машины, да толпа зевак, собравшаяся неподалеку. В ушах стоял гул, поэтому происходящее вокруг я воспринимала в практически бесшумном режиме. В себя пришла только в руках Ильи, он активно тряс меня за плечи и громко звал по имени.
– Ира! – донеслось до меня наконец-то сквозь вакуум, и тут же голова взорвалась от какофонии звуков. Кажется, осмысленность постепенно возвращалась в мой взгляд, потому как Краснов, сверкая лихорадочным румянцем на щеках, продолжил: – Ты как? Испугалась?
Я молча кивнула. Еще раз оглянулась по сторонам, и тут до меня дошло. Я судорожно выдохнула, мертвой хваткой вцепилась в крепкие мужские предплечья, потому как ноги окончательно отказали, и жалобно пропищала:
