В воде я изо всех сил старалась держать голову как можно выше, опиралась на связанные руки, но то и дело падала плашмя. Дно резко пошло под откос, и длины рук перестало хватать. Плетнев делал свое дело молча и сосредоточенно. Когда я стала выгибаться дугой, чтобы быть как можно ближе к поверхности, он положил свою лапищу мне на шею и с силой надавил. Вместо того чтобы сделать такой необходимый глоток воздуха, я ушла еще глубже. Даже не знаю, откуда взялись силы, но я принялась дергаться действительно в последний раз, как вдруг услышала глухой хлопок, сотрясший мое тело даже под толщей воды. Следом за ним – еще один. Внезапно рука Плетнева исчезла, и я, изловчившись вывернуться, с отчаянным сиплым звуком смогла вдохнуть. Обернулась, и увидела в двух шагах от себя Сергея. С его правой руки прямо в речку струилась темная в свете луны кровь, а он, глядя куда-то вдаль, крикнул:
– Все равно не успеешь, ей конец.
Я вгляделась в то направление, куда кричал мой убийца, и увидела, как, метрах в ста от нас, откинув ставшее бесполезным после двух выстрелов Тамарино ружье, стоял Краснов. Он резко взял с места и побежал в нашу сторону. Его щегольские бежевые брюки со стрелками и футболка-поло воспринимались чем-то чужеродным. Ночь, глухая деревня, я – вся побитая и мокрая после многих часов в погребе, Плетнев, окровавленный, но неотвратимый в своем черном намерении – несколько неподходящие декорации для легкомысленного плейбоя с голливудской улыбкой. Я утешила себя тем, что последнее, что я увижу перед смертью, будет хотя бы не опротивевшая рожа Сергея.
Тот, увидев, что Илья начал стремительно приближаться, левой рукой перехватил меня за талию и потащил на глубину. Я пыталась бороться, но силы изначально были не равны, а после моего пребывания под водой – мои и вовсе резко иссякли. Я попыталась ударить затылком Плетнева в лицо, но он был выше, тогда я продолжила извиваться, словно змея, не подозревая до этого в себе такой прыти. Дно из-под связанных ног ушло внезапно, и мы с Плетневым оказались под водой. Тот продолжил меня тащить, а я в последней отчаянной попытке вцепилась ногтями в его руку. Псих продолжал буксировать меня, не реагируя на сопротивление. Наконец, Плетнев отпустил и, сильно оттолкнувшись от дна, поплыл наверх. Я попыталась повторить его фокус, но связанные руки и ноги и утяжеление в виде гири, не давали подняться и на метр. Из-за кляпа во рту я не могла даже кричать, вокруг меня сомкнулась темнота, а на место агонии как-то внезапно пришло смиренное равнодушие. Я расслабилась и попыталась думать о чем-то хорошем. Молилась, чтобы умирать оказалось не больно, с радостью простила Краснова – в конце концов, ничего плохого он мне не сделал, даже примчался спасать, пусть и совсем немного опоздал.
Так же расслабленно и отрешенно я смотрела на свет в конце тоннеля. Он приближался как-то неровно, слегка подпрыгивая, и я с любопытством отметила, что вот сейчас я и узнаю, что же там дальше. Я прикрыла глаза. И через секунду почувствовала, как меня схватили чьи-то крепкие руки. Такого после смерти я точно не ожидала, а потому резко распахнула глаза. Свет исчез, и разобрать что-нибудь не представлялось возможным.
70
Руки оказались сильными. Они тащили меня и мою соседку-гирю куда-то, а я уже и не думала сопротивляться – все равно все самое страшное произошло. Наконец, кто-то поставил меня на ноги, и я вроде как смогла ими бессвязно перебирать. Вес гири исчез, наверное, мой ангел волок еще и ее. Не доходя до берега, ангел, оказавшийся мужчиной, сел прямо в воду, меня усадил рядом. Растерянная, я смотрела на Краснова, открывала рот как рыба и понимала, что почему-то не в состоянии сделать вдох. Может, мой организм разучился дышать?
– Ира? – позвал он, непонимающе глядя на меня.
А я не смогла ответить, только почувствовала, как сознание медленно ускользает куда-то. Тогда Илья резко подхватился, перегнул меня через колени и с силой ударил меня по спине. Потом разжал мои челюсти – повязка с кляпом к этому времени успела потеряться – и сунул два пальца мне в рот. Как только он надавил на корень языка, из меня хлынула вода, а сознание передумало покидать. Краснов давил и давил, пока я не стала мычать и брыкаться. В груди все болело, но я хотя бы снова могла дышать. Тогда блондин перевернул меня обратно и усадил к себе на колени. С веревками на руках и ногах с легкостью справился швейцарский нож, который Краснов вытащил из кармана. Он осмотрел мою поврежденную руку и осторожно ее опустил.
– Плетнев? – поинтересовался он.
– Неудачно свалилась в погреб, – ответила я и не узнала собственный голос, еще никогда в жизни я так не скрипела. – Куда он, кстати, делся?
– Думаю, что утонул. Выплыть с одной рукой при таком течении нереально. Не зря КМС по стрельбе в свое время получил, – спустя некоторое время похвастался Краснов.
Что на это ответить, я не знала, а потому устало положила голову Илье на плечо, уткнувшись носом в мокрую шею. Пахло от него рекой и чистой кожей. Разве может обычный человек пахнуть так вкусно?
– Ты как? – спустя несколько мгновений поинтересовался он.
– Жива, – нервно хохотнула я. – Как ты меня нашел?
– Если в реке, то с помощью фонарика на телефоне, само место нашел, когда услышал, как ты отчаянно выла, а если ты про твою дурость, которую ты сочла гениальной идеей, то благодари Софью – она мне позвонила, когда ты на связь перестала выходить. За эту дурную поездку, кстати, я тебя еще выпорю, не сомневайся. У меня из-за тебя все волосы на заднице поседели.
– Права не имеешь, – улыбнулась я, отлипнув от чужой шеи.
– Теперь у меня на тебя все права, Помидорка, можем оформить это документально.
– Это как? – не поняла я.
– Это в ЗАГСе, – подсказал Илья и умильно посмотрел на меня.
– Я подумаю, – я напустила на себя важный вид, хоть и не думала верить в то, что Илья говорил всерьез.
– Я помогу тебе, – загадочно пообещал он, приблизил свое лицо и накрыл мои губы поцелуем.
И только ощутив прикосновение его теплых губ, я действительно осознала: я выжила. Краснов целовал меня со всем отчаянием, заявляя права и показывая, что на этот раз соскочить не удастся. Да мне, если честно, и не хотелось, кажется, в какой-то момент я даже простонала: «я согласна», имея в виду, конечно же, предложение о ЗАГСе. Отлип от меня блондин, когда я уже начала ощутимо дрожать.
– Замерзла? – понимающе прошептал он.
Я кивнула. Тогда Илья поднялся прямо со мной на руках. Даже не запыхавшись, донес до машины и усадил на пассажирское сиденье. Силой раздел до нижнего белья – хорошо хоть оно у меня не было прозрачным – и включил печку. Сам тоже скинул штаны и, оставшись в футболке и фирменных боксерах сел за руль.
– Сначала к доктору, потом в ЗАГС, – подмигнул он мне. – Полицию позже вызовем.
Я оперлась затылком на подголовник и устало прикрыла глаза, Илья нежно переплел наши пальцы. Впереди брезжил рассвет, и мягкие, оранжево-желтые лучи солнца рисовали новый день, растворяя прошедшую ночь и обещая, что больше она никогда не повторится. И не было ничего лучше на свете, чем сидеть в небесно-голубом внедорожнике единственного мужчины, на которого в любой момент я могла положиться.
