— А-а-а, уже нашлись… быстро. Хорошо, можешь дать телефон, — согласился я, — пусть приезжают.
Они позвонили почти сразу. Девичий голос, который показался мне смутно знакомым, проговорил в трубку:
— Глеб?.. Здравствуйте. Я по поводу собаки…
На меня повеяло горячим ветром, пропитанным солью и йодом, солнце слепило глаза и обжигало кожу… Да ведь это же Катя! Та самая, из-за которой Макаркин потерял перстень и голову.
— Мы две недели ищем его, давали объявления… Говорите адрес, я сейчас приеду.
Она приедет! Не чудо ли это!
Я назвал адрес и стал объяснять, как проехать (у нас в частном секторе многие плутают). Катя заверила, что всё поняла, поблагодарила и отключилась.
— Лаки, хозяйка нашлась! Сейчас приедет.
Пёс вильнул хвостом, будто понял. Я кинулся к зеркалу, придирчиво рассмотрел своё отражение, причесался и надушился. Поменял майку и брюки на новые, сунул грязные тарелки в посудомоечную машину, смахнул со стола крошки. А вдруг Катя согласится зайти и выпить кофе с печеньем? Конечно согласится, хотя бы в знак благодарности.
Внезапно пришла в голову одна мысль, я даже замер. А ведь будет так, как я захочу: с перстнем всё возможно, Макаркин прямое тому доказательство. Да, хочется познакомиться с Катей. Она красивая, добрая, умная, весёлая… Она лучшая девушка на свете. Я много не прошу: пусть Катя останется на чашку кофе. Посидеть рядом с ней хоть четверть часа уже праздник.
Пропиликал домофон. Лаки заволновался, заскулил и стал царапать дверь — учуял хозяйку. Я ещё раз посмотрелся в зеркало и пошёл во двор встречать гостью.
Глава 13. Катя
Это была она. Нежное, золотисто-смуглое от загара лицо, тёмно-карие оленьи глаза, аккуратный носик и длинные блестящие волосы. У меня пересохло во рту, я глупо молчал, забыв предложить Кате войти.
— Это я звонила… — сказала она.
— Да-да, проходи… те. Пёс ждёт.
Я был словно в ступоре от лёгкого запаха её духов. По-моему, именно так должны пахнуть нимфы — цветами и зеленью. Широко распахнул дверь и пропустил девушку вперёд. В доме лаял и подвывал пёс, и когда Катя вошла, едва не сбил её с ног, лизал ей лицо, молотил хвостом и, наверно, заплакал бы, если б смог.
— Лаки, ты мой хороший… наконец-то… Спасибо, я тебе так благодарна! — подняла на меня Катя мокрые счастливые глаза. — Две недели искали, думали, что уже всё… Похудел как, бедный мой! Ах, да… вот, Глеб, возьми.
Она открыла маленькую сумочку и достала две голубые купюры.
— Не надо денег.
— Как «не надо»? Мы обещали вознаграждение.
Я поколебался, но взял: сообществу нужны средства на стерилизацию, лечение и корм.
— Говорили, что лапа опухшая, а я ничего не вижу, — забеспокоилась Катя.
— Было небольшое воспаление, почти незаметное. Я обработал. (Ей совсем необязательно знать, что Лаки грозила ампутация).
— Спасибо большое! Лаки, скажи «спасибо»… Ну, мы пойдём. — Катя прицепила поводок к ошейнику и потянула пса к выходу. Взялась за дверную ручку.
Меня накрыла паника: сейчас нимфа попрощается и уйдёт навсегда.
Я брякнул, покраснев:
— А может… кофе?
— Кофе? — удивилась она.
— Да… с печеньем.
Мы встретились взглядами, и время для меня остановилось. Исчезли и звуки, и запахи, я ничего не видел, кроме Катиных глаз в пушистых чёрных ресничках.
— Подожди… а ведь я тебя помню, — вдруг просияла она, — ты был на озере с одним парнем… Макаром, кажется.
— С Игорем. — Я расплылся в улыбке: нимфа меня узнала! — Это фамилия его Макаркин.
— Точно… Игорь! А я — Катя.
Она протянула маленькую руку, и я пожал её. И ошалел от этого прикосновения и нахлынувшего потока информации, что не сразу расслышал ответ: да, Катя согласна выпить кофе.
Я обрадовался, усадил гостью за стол и поставил на огонь турку. Пёс сначала волновался, переводил взгляд с двери на хозяйку, потом улёгся у её ног и успокоился. Катя начала рассказывать, как убежал Лаки: выскочил из машины и погнался за кошкой, негодяй. Сказала, что восхищается волонтёрами и тоже хочет помогать по мере сил. Чтобы поддержать беседу, я спросил про учёбу, хотя и так знал, что учится Катя в институте международных связей в соседней области, перешла на второй курс.
Слишком быстро пролетел этот час. Моей гостье позвонила сестра, Катя спохватилась и засобиралась домой. С моей стороны было просто невежливым не предложить довести её с собакой до дома. Предложил, конечно, тем самым выкроив себе ещё двадцать приятных минут.
— Можно я позвоню? Спрошу, как чувствует себя Лаки, — сказал я на прощание.
Катя легко улыбнулась:
— Конечно!
Она потянула пса за поводок и скрылась в подъезде, а я остался сидеть с блаженной улыбкой. Какая милая девушка! Надо было не тянуть резину, а познакомиться с ней ещё на Солёнке или в том дорожном кафе. Ах, у неё был парень?.. Вот именно — был! И я тихо рассмеялся.
* * *
В эту ночь мне не спалось: мечтал, вспоминал Катины удивительные глаза и голос… Что скрывать, я думал об этой девушке почти каждый день. Иногда и не хотел думать, а само как-то вспоминалось.
Едва дождался утра и позвонил Кате, пригласил в кафе.
— В кафе? — задумалась она. — Давай. А когда?
У меня отлегло от сердца — согласилась!
— В семь часов. Я за тобой заеду… Да, адрес помню. Пока!
Бухнулся на кровать и счастливо выдохнул: получилось, без помощи перстня, прошу заметить.
Так… надо купить цветы, чтобы не подумала, что я жмот какой-нибудь, ещё можно конфеты. Конфеты-букеты… Я вскочил и вытащил из ящика бумажник с остатками денег, которые копил на новый смартфон, пересчитал. Телефон подождёт, это всего лишь гаджет.
До семи часов времени было вагон с тележкой. Я забронировал в кафе столик на двоих, съездил в цветочный ларёк и купил букет из красных и белых роз, украшенный пушистыми веточками аспарагуса. В магазине выбрал бельгийские шоколадные конфеты в красивой коробке. Долго и придирчиво пересматривал одежду — всё не нравилось, не подходило для такого случая. Взял у отца из шкафа фирменную рубашку. Он сам говорил, что ему для сына ничего не жалко.
Без пяти минут семь я притормозил у Катиного подъезда. Обычный девятиэтажный дом сделался особенным в моих глазах: здесь жила Катя. Стоило бы прикрепить к стене табличку с золотыми буквами: «Здесь живёт Катя, лучшая девушка на свете». Я улыбнулся.
Она появилась в коричневом платье (коктейльное платье Дороти Перкинс), которое очень шло к её тёмным глазам и волосам. Я выскочил и открыл дверь «пежо», положил Кате на колени букет.
