И я испугался — ну а кто бы не испугался на моём месте: ничего не принимал, а словил галлюцинацию! — зажмурился, закрыл лицо ладонями. Постепенно утих шум в голове, смолкла какофония. Я осторожно приоткрыл глаза, посмотрел сквозь ресницы на озеро с торчащими головами купающихся, на противоположный берег, где капризничал и приплясывал на месте чей-то ребёнок в красной панаме и таких же трусиках.
— Ма-а-ам, мне жарко, пошли домо-о-ой… — заныл прямо в ухо мальчишеский голос.
Я с недоумением огляделся: детей поблизости не было.
— Ну ма-а-ам…
Да кто же это, неужели тот мальчишка на другом берегу? Не успел подумать, как перед глазами появился как бы большой экран, на котором крупным планом возникла детская плаксивая рожица под красной панамкой.
Перевёл взгляд на Макаркина с брюнеткой. Несмотря на то, что я был здорово испуган, всё же заметил поразительную перемену в настроении нимфы. Видел её милое лицо так близко, как будто девушка стояла в шаге от меня. Она недовольно хмурилась, отвечала коротко и невпопад, покусывала нижнюю алую губу. По всему было видно, что Игорь ей надоел.
— Знаешь, я не смогу пойти с тобой вечером, — послышался голос, — прости, что обнадёжила. Мы отдыхаем компанией… сам понимаешь.
У Макаркина отвисла челюсть.
— Но почему? Ведь ты сначала согласилась… Что случилось?
Брюнетка равнодушно пожала плечом:
— Ничего не случилось. Мне пора!
— Подожди…
Та остановилась, задумалась на секунду и мягко сказала:
— Ты хороший парень, но не в моём вкусе. Извини.
— А какие же в твоём вкусе? — мрачно поинтересовался Макаркин.
Красавица не ответила. Окунулась в воду и поплыла, даже не оглянулась на бедного Игоря.
Я опомнился и сдёрнул перстень, сунул его под рубашку, и в ту же секунду мир стал прежним. Поблёкли краски, исчез «экран», я больше не слышал голосов с другого берега. Галлюцинации пропали. Неужели дело в кольце? Снова надел перстень, чтобы проверить догадку, и услышал голос нимфы. Она со смехом рассказывала подругам про Игоря и про то, что чуть было не согласилась пойти с ним в кафе, но потом передумала, конечно. Не нужны ей никакие Игори.
Вернулся Макаркин тяжело опустился на лежак, сгорбился.
— Ну как, познакомился? — невинно спросил я.
— Конечно. Её Катей зовут.
— Номер телефона дала?
— Даст ещё… — проворчал Игорь и потянулся за рубашкой. — Пойдём домой, что ли?
Он вдруг увидел свою руку без кольца и запаниковал. Побледнел, глаза стали круглыми, как пятирублёвые монеты. Я искоса наблюдал, как приятель перетряхивает одежду, судорожно ощупывает карманы.
— Игорь, ты чего? — спросил я, надеюсь, естественным тоном.
— Перстень… — пробормотал Макаркин и побежал к озеру.
Он ползал на четвереньках по берегу, перекапывая руками мокрый песок, шарил в мутной воде. Похоже, Игорь совсем не помнил, как снял кольцо, и это хорошо: меня в воровстве подозревать не будет.
…«Нашедшего серебряный перстень с агатом ожидает вознаграждение…»
Игорь не пожадничал: пообещал пять тысяч тому, кто вернёт пропажу. Среди отдыхающих произошло оживление: все стали смотреть под ноги, просеивать меж пальцев песок. Чем чёрт не шутит, вдруг повезёт?
Мы с Игорем несколько часов провели в воде, ощупывая дно. Я тихо радовался, что Макаркин неглубоко зашёл в озеро, когда разговаривал с Катей, даже плавки не замочил — не пришлось нырять. Приятель искал тщательно, на совесть, а я только имитировал: чего стараться, перстня в воде нет. А Макаркину, надеюсь, не придёт в голову счастливая идея немного раскопать песок возле тех чахлых кустов неподалёку.
* * *
Стемнело, и охрана начала вежливо выпроваживать отдыхающих с пляжа. Мы с Игорем побрели к выходу и вскоре оказались на улице среди весёлой толпы. В курортном городке бурлила жизнь: яркими огоньками светились вывески кафе, гремела музыка, в воздухе витали запахи жареного мяса, пряностей и сдобной выпечки.
Игорь хмурился и молчал, не поднимал глаз от припорошённого песком асфальта. Миллионы лет назад здесь был океан, интересное это ощущение — идти по дну океана. Вдруг прямо под ногами распластались скелеты каких-нибудь ихтиозавров, плезиозавров и прочих завров?
— Пришёл маленький пушной зверёк, — сказал Макаркин, когда мы свернули в тихий переулок к тёткиному дому.
— Что? — не понял я.
— Песец мне, говорю, — с досадой пояснил Игорь. — Николай не поверит, что я потерял перстень.
Мне стало не по себе: Николая я как-то совсем упустил из виду.
— Но ты не хотел отдавать кольцо.
— Не хотел, раньше не хотел. Эта Мельникова была ведьмой, и перстень тоже не простой — в нём огромная сила. Будь он у меня, проблема решилась бы по щелчку.
— Как?
Макаркин ответил быстро, не задумываясь:
— Например, заказчик умрёт внезапно. А что, все люди смертны… Сердечный приступ, кирпич упадёт на голову, или случится небольшая авария со смертельным исходом. Ты просто хочешь, чтобы человек не досаждал, а перстень решает проблему.
Вот как! Если меня и мучили сомнения, то после этих слов они испарились.
— Видел, как эта шлюшка на пляже вертела передо мной хвостом? — спросил Макаркин.
— Почему же шлюшка? — обиделся я за Катю. — Хорошая девчонка.
Игорь сплюнул.
— И получше есть. Сначала глазки строила, а всё потому, что я захотел с ней познакомиться. Кольцо в воду упало — сразу продинамила. «Извини, мы здесь своей компанией, и вообще ты не в моём вкусе», — передразнил он, кривляясь. — Сучка.
Мне очень хотелось узнать побольше про кольцо, но Макаркин задумался и шёл молча до самого дома, а я боялся обнаружить заинтересованность.
Мы пробрались во времянку и, не зажигая света, повалились на кровати прямо в одежде. Ноги гудели, кожу стянуло от соли, но идти мыться было лень. Вот немного полежу и…
— Короче, Глеб, я не поеду домой, — вдруг сказал Игорь, — поживу у тётки, она только рада будет. Затаюсь здесь, подожду… вдруг перстень найдётся. Город я Николаю не говорил… кажется. Не говорил ведь?
— Вроде бы нет… не слышал.
Я подумал, что ничего другого приятелю не остаётся. Заказчик будет рвать и метать, но Макаркина не найдёт, не должен, во всяком случае. Завтра поеду домой один, только прежде откопаю перстень старухи Мельниковой.
* * *
Мне не спалось, время тянулось мучительно медленно. В голову втемяшилась мысль, что я недостаточно хорошо прикопал перстень, что любой человек сможет найти его, поддев ногой песок. Надо было хоть камень привалить…
