– Хватит трогать мою голову. Я не идиот. Я в своей жизни неоднократно садился на заднее сиденье машины! – не унимался он. У окон «Старбакса» столпились люди, с интересом наблюдая, как Ноя увозят прочь.
Тристан огляделся. По дороге чуть дальше полиция оцепила черный внедорожник, и пара криминалистов в белых костюмах работали внутри салона.
– Сегодня позвонили на горячую линию, – объяснила Фэй. – Некий человек обвинил Ноя Хантли, сообщив, что видел большой черный внедорожник с Хайденом внутри. Пока вы общались с Ноем в кофейне, мы осмотрели машину и нашли в ней одежду, предположительно принадлежавшую Хайдену. А учитывая улики, которые предоставили нам вы, мы приняли решение арестовать его с целью допроса.
Рация Фэй ожила.
– Мне пора идти. Хорошая работа. Мы понятия не имели, что он идет на встречу с вами, – Ноя мы взяли под наблюдение только сегодня утром.
Фэй и Мона перешли дорогу, сели в голубую машину и уехали в сопровождении последнего припозднившегося полицейского автомобиля.
– Я заметил у окна Мону, только когда пошел за этим чертовым маслом, – сказал Тристан. – Вот черт. Мне из него ничего вытащить не удалось. Прости.
– Ты все еще оказался внимательнее меня. Я должна была ее заметить. Не то чтобы, конечно, это хоть что-то изменило.
– Он хоть что-нибудь рассказал, пока меня не было?
– Нет. Он все ныл про то, что пакетик с джемом слишком маленький.
– Мне кажется, я облажался по полной, – пробормотал Тристан. Кейт положила руку ему на плечо, и он осмелился поднять на нее глаза.
– Нет. Все в порядке. К тому же его арестовали, а он все это время был нашим главным подозреваемым, – утешила его Кейт.
Но Тристан все равно видел: то, что им не удалось допросить Ноя Хантли, здорово ее расстроило.
Глава 40
На следующий день расследованию исполнялось ровно три недели, так что Кейт и Тристан поехали в Салькомб, чтобы навестить Билла и Бев и сообщить им последние новости.
Утро было жаркое, и выехали они рано, добравшись до дома Билла к десяти утра. Море и небо сливались в одну бесконечно глубокую синеву. По плоской поверхности залива двигался косяк рыбацких лодок. Еще дальше в море на якорь встала яхта, вокруг которой наворачивал круги гидроцикл.
С момента их последнего визита сад, окружавший дом, наполнился жизнью: воздух напитывал сладкий аромат летних цветов, вокруг которых вились, лениво жужжа, пушистые пчелы. У двери в дом их уже поджидала Бев. Сначала Кейт встревожилась: ей показалось, что Бев плачет, но стоило им подойти поближе, как Бев улыбнулась и кинулась к Кейт, заключив ее в крепкие объятия.
– Спасибо! Большое вам спасибо! – выдохнула она, а затем освободила одну руку, чтобы притянуть к себе и Тристана. Пахло от нее сигаретами, перегаром и мятной жвачкой. – По новостям показали, что полиция арестовала Ноя Хантли… Билл записал для меня репортаж. Я уже дважды его пересмотрела. Пойдемте.
Вслед за Бев они вошли в пустынную гостиную, сплошь состоящую из белого мрамора. Ничего не изменилось: дом был все таким же пустым, безжизненным и аккуратным, как и прежде. Кейт подумалось, что Бев удивительно неуместно выглядит, когда ступает по изысканному белому с золотом мрамору в потрепанной паре розовых кроксов.
Билл сидел на кухне за огромной стойкой наподобие барной, а перед ним стоял ноутбук. В одну из стен был вмонтирован большой плоский телевизор.
– Доброе утро, Кейт, доброе утро, Тристан, – поздоровался Билл, улыбаясь так же широко, как и Бев. Они пожали друг другу руки.
– Это дом Ноя Хантли, – сообщила Бев, хватая пульт телевизора. На экране застыл кадр из репортажа: дом на зеленой пригородной улице, а рядом – несколько припаркованных полицейских машин. В небе низко висело солнце, и его лучи бликовали на оконных стеклах, зажигая их золотистым светом. Интересно – они приехали на рассвете или на закате, подумала Кейт. Бев запустила видео, и камера немедленно сменила угол, показывая соседей, столпившихся у дверей своих домов. Из коттеджа Ноя вышла команда криминалистов, несущих в руках большие пластиковые пакеты для улик, в которых была упакована одежда.
– Полиция получила ордер на обыск дома Ноя Хантли, бывшего депутата парламента от Девона и Корнуолла, – произнес репортер. – Он был арестован в то же время.
Затем видеоряд сменился: теперь на экране показывали Ноя Хантли: его, все еще в наручниках, вели к полицейскому участку Эксетера. Снаружи столпились журналисты, вооружившиеся многочисленными камерами и смартфонами. Проходя через толпу, Ной опустил голову, пряча лицо.
– После того, как Ноя Хантли обвинили в получении взяток в обмен на выдачу государственных контрактов, он потерял свое место в парламентах на повторных выборах, проведенных в 2002 году. Сегодня полиция арестовала его в связи с недавним убийством двадцатиоднолетнего мужчины, чье тело нашли в Дартмуре, Вест-Кантри. Ему также предстоит допрос относительно еще четырех нераскрытых убийств, относящихся к тому времени, когда он еще был депутатом парламента. Допрос будет касаться и исчезновения Джоанны Дункан, местной журналистки из «Вест-Кантри Ньюс», которая пропала во время расследования, связанного с личностью Ноя Хантли.
На экране возникла фотография Джоанны – та, на пляже, с кокосовым коктейлем в руке.
– Ох, дорогая, – пробормотала Бев, пряча лицо в салфетке. – Они нашли его. Они поймали этого ублюдка. – Она придвинулась ближе к экрану, явственно обращаясь к фотографии Джоанны.
Тристан покосился на Кейт. Горе Бев было настолько сильно, что, находясь рядом, ощущалось, словно подсматриваешь за чем-то очень личным.
– Я смотрю, журналистам сообщили об аресте Ноя Хантли, – заметил Ной.
– Это же хорошо? Мне кажется, это хорошо… Они будут искать Джоанну. Про нее стало что-нибудь известно? Полиция откроет расследование заново? – спросила Бев, оглянувшись.
Билл все еще спокойно сидел за стойкой с ноутбуком.
– Пока все только начинается. Полагаю, у них не больше нескольких дней на то, чтобы допросить Ноя. Затем им придется предъявить ему обвинения или отпустить, – сказал он. Бев резко развернулась и отпихнула Ноя в сторону, затем она положила пальцы на сенсорную панель ноутбука и пролистала страницу вниз, пока не нашла фотографию Джоанны.
– Я обещала, что мы найдем, кто это с тобой сделал, – сказала она, обращаясь к фотографии. Билл перевел глаза на Кейт и Тристана, и взгляд у него был извиняющийся. – Я точно знаю, что это был тот мерзкий политик. Он очень разозлился, когда ты его разоблачила, так ведь?
Конечно, Кейт понимала, что Бев разбита горем. И все же было пугающе видеть, как она разговаривает с фотографией Джоанны.
– Мы можем поговорить с вами обоими, чтобы сообщить последние новости по делу?
Бев все еще разговаривала с фотографией, начисто забыв о существовании Кейт и Тристана.
