– Здравствуйте, – сказал он.
– Доброе утро, Билл, – сказала Кейт. – Или нам лучше называть вас Ником?
Позади Билла был длинный, просторный коридор с широким столиком, стоящим перед зеркалом. На столике стояли фотографии в золотых и серебряных рамках. Билл проследил направление взгляда Кейт и подвинулся так, чтобы полностью закрыть собой дверной проем.
Она достала из кармана фотографию.
– Помните эту вечеринку, Билл? 1998 год, коммуна на Валпол-стрит?
На фотографии Билл попытался закрыть лицо ладонью, но он попросту не успел. Было отчетливо видно, кто именно на ней изображен.
– Хорхе Томассини прислал нам эту фотографию вчера днем. Он подтвердил, что вы – Ник Лейси. Партнер Макса Джеспера, – сказал Тристан.
Билл стоял очень спокойно, перекрывая своим телом вход в дом. Тристан толкнул дверь, открывая ее пошире, и Кейт удалось протиснуться внутрь.
– А ну стой! – сказал Билл. Он попытался схватить Кейт за руку, но та вывернулась из его хватки. Тристан остался снаружи, блокируя выход.
Кейт подошла к столику и взяла в руки фотографию в серебряной рамке. На ней Билл и Макс Джеспер сидели в надувной резиновой лодке на фоне чего-то, что больше всего напоминало Гранд-каньон. Билл обнимал Макса за плечи.
Кейт отложила фотографию в сторону и взяла другую. Вот Билл и Макс в саде: оба в костюмах и галстуках-бабочках, Макс обнимает Билла за плечи, и оба счастливо улыбаются.
– Вы так и не ответили. Так как вас следует называть? Билл или Ник? – спросила Кейт. – Какое имя появилось первым – Билл или Ник?
Лицо Билла посерело. Он нетвердо шагнул назад и привалился спиной к стене. Плечи у него обмякли, корзина с бельем повалилась на пол. Тристан вошел в дом и захлопнул за собой входную дверь, а затем обошел Билла и двинулся к столику с фотографиями.
Все казалось каким-то нереальным. Заговорить никто не осмеливался.
– Вы не понимаете, – тихо сказал Билл. Он громко сглотнул и взял себя в руки.
– Как долго вы были Биллом и Ником одновременно? – спросил Тристан.
– Слишком долго. Мое первое имя – Билл. Ником я стал позже.
Он покосился на домашний радиотелефон, лежащий на столе, а затем рванул к нему, протиснулся мимо Кейт и Тристана и стремительно побежал вперед по коридору, быстро скрывшись за углом.
– Не дай ему уйти! – крикнула Кейт. Они кинулись следом и оказались в кухне, совмещенной с гостиной. Окна здесь были от пола до потолка, а за ними открывался вид на террасу, выходящую в сад. Дальше во дворе находился бассейн, а за ним – пустынный пляж. Двери были закрыты на замок.
– Наверх, – указал Тристан на лестницу, и они побежали на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки сразу. Там их встретил длинный коридор со стеклянной крышей и рядом дверей. Из второй по счету комнаты донесся какой-то звук.
Кейт сунула руку в сумку и нащупала перцовый баллончик. Тристан пошел вперед.
Дверь была открыта настежь. Они стояли перед кабинетом, похожем на кабинет Билла в Салькомбе. Вот только здесь стоял застекленный шкаф с рядом блестящих черно-серебристых дробовиков. Одна из стеклянных дверец была открыта, что было уже не так важно, потому что в руках Билл держал дробовик. На девственно-чистой поверхности письменного стола лежали два патрона.
Кейт изо всех сил постаралась отрешиться от захлестывающего ее чувства паники. В груди часто-часто заколотилось сердце.
Она будет держать себя в руках.
Тристан придержал ее за руку, не позволяя пройти в дверь.
Билл перевел на них взгляд пустых, ничего не выражающих глаз и со звонким щелчком переломил дробовик. Тристан ворвался в комнату, взмахом руки сбросил на вымощенный плиткой пол патроны, и они укатились куда-то с громким стуком.
Билл все так же стоял и держал в руках дробовик.
– Положи оружие, – сказала Кейт, входя вслед за Тристаном в кабинет.
– Ты себе льстишь, – бросил ей в ответ Билл.
– Билл. Отдай мне оружие, – сказал Тристан, протягивая руку.
– А ты вообще иди на хрен. Вы меня больше не затравите. У МЕНЯ ЕСТЬ ПУШКА! – выкрикнул он, и Кейт дернулась. Они с Тристаном были почти одинакового роста, и оба были крайне крепко сложены. Тристан стоял чуть ближе к выходу, и их с Биллом разделял стол. Тот не двигался с места, все так же застыв с раскрытым дробовиком в руках.
Кейт снова нащупала в сумке перцовый баллончик. Нужно заставить его говорить.
– А что насчет Бев? Она знает о твоей двойной жизни? О том, что ты живешь с мужчиной? – Билл рассмеялся и покачал головой. – А Макс знает?
– Не вмешивайте сюда Макса! Он ничего не знает. НИЧЕГО!
– Значит, любишь ты Макса. Одного не могу понять – для чего тебе Бев?
– Я люблю Бев, просто…
– Просто что? – спросила Кейт.
– Я не обязан перед тобой оправдываться! – рявкнул Билл.
– Оправдываться ты будешь перед полицией, – сказал Тристан. – Ты очень старательно подходил к выбору своих жертв, с невероятной скрупулезностью воссоздал эти две личности – и, полагаю, многие другие. Но ты совершил огромную ошибку. Ник Лейси припарковал свой «БМВ» около дома Бев в ту самую ночь, когда Джоанна исчезла. Но Билл сказал полиции, что припарковал той же самой ночью на том же самом месте машину Бев. У Ника был дорогой «БМВ». У Бев – всего лишь старый «Рено», но по какой-то причине «автоугонщик» выбрал именно ее машину.
Билл рассмеялся.
– Это ничего не значит. Машины угоняют по куче разных причин. Какой-нибудь мелкий наркоторговец может угнать машину, и он точно не захочет привлекать к себе внимание.
Кейт кивнула.
– Тут ты прав. Мы недавно перечитали твои показания – о том, чем ты занимался в тот день, когда Джоанна пропала без вести. Сначала вы поехали с Бев в Киллертон, а затем около четырех тебе позвонили с работы и попросили приехать на стройку в Тейбридж-Хаус. Туда тебя отвезла Бев, а домой она отправилась пешком, оставив машину тебе. Двое рабочих со стройки – Радж Билал и Малик Хоприк – предоставили тебе алиби, сказав, что на стройку ты приехал в четыре часа сорок пять минут, после чего провел на ней около четырех часов.
– Да, – подтвердил Билл.
– Последние пару дней мы потратили на то, чтобы их отыскать, – сказала Кейт. – Малик Хопкирк умер от рака легких еще шесть лет назад, но вот Радж Билал все еще жив. Мы рассказали ему и о нашей теории, и о том, какой срок дают за ложные показания, и теперь он почему-то не так уверен, что ты действительно провел на стройке все четыре часа. Радж сказал, что ты заплатил ему за то, что он солжет полиции.
– А где доказательства? – спросил Билл. – Это ведь самое важное.
– Если вечером седьмого сентября Билл не был в Тейбридж-Хаусе с четырех сорока пяти до восьми сорока, то что же он делал почти четыре часа?
