По телу прокатилась волна удовольствия. Это было невероятно вкусно! Это была самая вкусная вещь, которую я пробовал в жизни! Я быстро проглотил, облизал коричневые пальцы, бросил взгляд на вазочку, а затем вопросительно посмотрел на начальника.
— Давай, не стесняйся!
И я перестал стесняться. Через полминуты вазочка была пуста, а я тщательно облизывал пальцы.
— Ну, ты даёшь!!! — искренне восхитился Волков, выпуская через губу дым вертикально вверх. — Еще хочешь?
Конечно же я хотел! Но…
— Нет, спасибо, — я постарался сказать это как можно более незаинтересованно. Так-то я понимал, что меня не конфеты кушать сюда пригласили, так что не хотел оттягивать неизбежное.
— Ты знаешь, зачем я тебя позвал, Антон?
— Да, — кивнул я. И вздохнул. Всё, сейчас кончится его притворное добродушие, и он начнет орать. Возможно, даже бить. Воспитатели в приюте всегда так делали. Кроме Марии Васильевны.
Но, к моему удивлению он не стал орать. Наоборот, он очень живо поинтересовался моей прошлой жизнью, моими мечтами и чаяниями. И я, почему-то, честно всё рассказал этому улыбчивому пожилому мужчине с сетью морщинок в углах глаз, который понимающе кивал головой и изредка задавал наводящие вопросы.
Рассказывал я долго: о голодной жизни, проблемах с другими детьми и воспитателями, о вечном холоде, в том числе психологическом. Нет, я тогда не знал таких умных слов, просто ребенок в первый раз в жизни получил возможность высказать накопившиеся обиды человеку, который, как я интуитивно чувствовал, сможет мне помочь и защитить.
За это время секретарша Волкова успела два раза принести нам чай в интересных стеклянных стаканах в металлических подстаканниках. И еще одну вазочку конфет. Да, шоколадных Которые я тоже, конечно же съел. А я всё рассказывал и рассказывал. Иногда, улыбка слетала с добрых глаз начальника и в них появлялась некая жесткость и, даже, жестокость, но это было практически мимолётные и нестрашные мгновения.
Внезапно я ощутил себя сдутым воздушным шариком, которыми украшали приют на День Империи. Один из них улетел высоко под потолок и провисел там несколько дней, пока воздух из него вышел и он не упал вниз. Тогда мы знатно подрались за обладание такой ценной вещью!
Я полностью выговорился и впервые в жизни почувствовал облегчение. Протянул руку к вазочке, но тут же смущенно отдернул, вспомнив, что все конфеты я уже съел. По второму кругу.
Граф успел во время моего монолога несколько раз выкурить трубку и сейчас разглядывал ее, чтобы удостовериться что табак выгорел и в этот раз.
— То есть ты хочешь быть Императором? — усмехнулся Владислав, решив, что всё-таки докурил и вытряхивая трубку в стоящую рядом урну.
Я невольно сжался и тут же пожалел о сказанном, припомнив всё, что я наговорил. Ведь то, что я рассказал приравнивалось к Ереси и теперь мне точно не поздоровится!
Однако, начальник Академии удивил меня еще раз.
— Во-первых, Антон! Запомни раз и навсегда! Никогда и никому не говори об этой мечте! Ни одному человеку! Если только этот человек не твой лучший друг! Но, это ты, к сожалению, пока просто не сможешь понять, из-за своего малого возраста. Так что, не рассказывай никому! Ты меня понял?
— Да! — кинул я.
— Ты не спросишь «почему»? — усмехнулся граф.
Я пожал плечами.
— Это же Ересь!
— Правильно! Молодец парень! — Волков облокотился на руки и подался вперед, смотря мне в глаза. — Ты должен мне это пообещать!
— Я… обещаю! — почему-то покорно сказал я.
— Антон, это не шутка! Иначе, ты будешь отчислен и никогда не исполнишь свою мечту! Поверь — Академия — это лучшее, что могло произойди в твоей жизни. Не прощелкай свой шанс! Это понятно?
— Да, — сейчас мне действительно стало понятней. Что ж. Это не трудно — держать язык за зубами. Особенно если нарушение этого правила может помешать осуществлению моей мечты.
— Хорошо! — вице-адмирал откинулся на спинку кресла и прищурился. Глаза его, как будто окрасились голубоватым цветом. Это меня не напугало, но насторожило. Уже гораздо позже я узнал, что так визуально проявлялся его Дар. — Ты очень интересный мальчик, Антон! Ты можешь много добиться, если будешь вести себя правильно. А чтобы всего этого достичь — тебе нужно прожить достаточно долго и, желательно в добром здравии. Возможно, через побои и тумаки жизнь человеком постигается быстрее, но у тебя с этим в жизни уже явный перебор. Поэтому, перейдем к «во-вторых». Готов?
Я кинул.
— Да.
— Так вот. Во-вторых, ты не должен причинять вреда своим союзникам. А твои сокурсники — это твои союзники!
— Но… — начал я возмущенно.
— Я знаю, что они это затеяли первыми, но вот какая штука, малыш, — он достал из стакана на столе старомодный деревянный карандаш и протянул его мне. — Возьми!
Я взял и выжидательно уставился на Владислава в ожидании продолжения.
— Сломай его! — приказал граф.
Я удивленно посмотрел на Волкова, но тот ободряюще кивнул.
— Ну же! Смелей!
Я с лёгкостью сломал карандаш, используя в качестве опоры свою худую коленку.
— Молодец! — похвалил меня граф. Он протянул руку к стакану и достал оттуда все карандаши, находившиеся там. Их было штук десять. И тоже протянул их мне. — Теперь возьми вот эти!
Я взял и снов посмотрел на начальника Академии.
— А теперь сломай их все одновременно!
Я опять недоуменно посмотрел на графа, но тот снова широко улыбнулся и подбодрил меня словами.
— Давай же! Не робей!
Я, конечно же, попытался. Но у меня, конечно же, ничего не вышло.
Владислав протянул руку, и я отдал ему целёхонькие карандаши. Он аккуратно засунул их обратно в стакан и откинулся на стуле.
— Знаешь зачем я попросил тебя всё это сделать?
— Нет, — покачал головой я.
— Один карандаш — это один человек. Его легко поломать. Десять карандашей — это десять человек. И их поломать гораздо труднее. А ведь карандашей может быть и сто и тысяча! В Империи — бессчётное количество людей! Ты не сможешь ничего добиться в этой жизни без поддержки других людей, в одиночку! Всегда найдется группа, которая будет тебе противостоять. Как ты сможешь стать Императором в одиночку?
— Я… не знаю, — смутился я.
— А я — знаю. Ответ — никак! Есть старая поговорка: «Один в поле не воин». Так вот, тебе нужно научиться заботиться о своих союзниках, даже если они тебе не очень нравятся. Курсанты — не враги тебе, — Волков внезапно сбился и нахмурился. — По крайней мере пока вы вместе служите Империи и не разбежались по своим Линиям. Да, скорее всего вы не станете с ними друзьями, но в один прекрасный день вы будете сражаться на одной стороне. Один Одарённый стоит нескольких десятков, а то и сотен простолюдинов. И смерть и увечие любого из них без причины или же просто из злости и ненависти — это отвратительный поступок, недостойный Одарённого и будущего командира. А может… и Императора!
