С лёгким изумлением оборачиваюсь на него, но тут Ро’ун начинает говорить, и моё тело буквально сковывает от напряжения…
– Принцесса государства Цай Аянэ Тэра прибыла в столицу Империи Го инкогнито, и цели её визита до вчерашнего вечера были неизвестны, – произносит он спокойным голосом, – однако, сейчас я могу с уверенностью сказать, что Её Высочество искала своего кузена – принца Аэрона, пропавшего вместе со своей делегацией по пути на север около двух месяцев назад.
– Генерал, вы обвиняетесь в халатности и злоупотреблении своей властью: о появлении в столице наследницы враждебного государства, вы обязаны были сообщить! – бросает Второму генералу главный обвинитель, пожилой мужчина в серой мантии с цепким взглядом и чуть сгорбленной спиной.
– Будучи ответственным за безопасность столицы, я не признаю своей вины в халатности и злоупотреблении полномочиями, – уверенно и громко отвечает Ро’ун, поднимая взгляд на своего обвинителя, – ни простым жителям, ни воинскому составу принцесса не навредила и не могла навредить.
– Откуда вы знаете, что не могла? – хмурит брови пожилой мужчина.
– Ещё будучи неузнанной мной, принцесса Аянэ Тэра под личиной служанки герцогини Даронской дала клятву перед статуей Макота, в которой обещала это прямым текстом. После того, как я услышал данную клятву, я понял, кто передо мной стоит и решил наблюдать за принцессой и всеми её действиями.
– Почему она не произнесла стандартную клятву для всех новобранцев? – удивляется главный обвинитель.
– Полагаю, принцесса её просто не знала, – отвечает на это Ро’ун.
– И какую же клятву произнесла принцесса Цай? – настаивает главный обвинитель, а у меня пальцы впиваются в подлокотники.
– Ту клятву, которую она должна была произнести во время брачной церемонии с Его Величеством Каяном Первым, Императором Го, – отвечает Второй генерал, а я медленно бледнею.
– Ваше Высочество, – шепчет Алинэ, – зачем вы это сделали?.. Вы ведь теперь…
– Ничего не говори, – прерываю её, пытаясь собрать воедино всё, что осталось от меня внутри.
Он сказал это. Сказал при всех. И теперь все придворные косятся в сторону моей ложи, тихо-и-не-очень перешёптываясь о причинах моего неоднозначного поступка... Да, я сковала себя на всю жизнь этой клятвой! Теперь я не смогу выйти замуж за кого-то другого, и возможно, навсегда останусь одна!
Но в тот момент я спасала свою жизнь. Что ещё я могла пообещать Макоту взамен на право пребывания на его территории?!
– Тишина, – накрывает всеобщий гул голос императора.
И зал суда тут же погружается в тишину…
Каян защищает меня? Или он просто не любит, когда серьёзный суд превращается в балаган?
– Супружеская клятва? А ты, оказывается, та ещё хитрая дрянь, Ваше Высочество, – цедит Джай, вновь наклонившись ко мне.
– Ещё раз вы позволите себе подобное высказывание в мой адрес, и я убью вас на глазах у всего зала суда, даю своё слово, – цежу в ответ, медленно разворачиваясь к нему всем телом, – и пусть я умру в процессе – но утащу вас за собой, вы меня поняли, Первый генерал?
Некоторое время Джай смотрит мне в глаза, а затем начинает тихо смеяться:
– Мне даже жаль, что у вас такая печальная судьба, принцесса. Я бы предпочёл иметь вас в рядах своих бойцов. Иметь беспощадно и неотвратимо, – протягивает мне на ухо и тут же отстраняется, чтобы не получить по носу.
А я ещё некоторое время сижу, пытаясь остудить щёки, а заодно понять – почему он назвал меня хитрой дрянью? Что такого даёт мне эта клятва? Какие-такие привилегии, кроме тысячи ограничений?..
…
Раскрываю глаза, изумленно глядя на противоположную стену…
…
Так, вот, почему я нынче любимица Богов?
Глава 12. Когда нет слов
Макот воспринимает меня, как невесту Каяна – ни больше ни меньше.
Поэтому он защищает меня.
Никогда не верила, что ушедшие давным давно Боги и впрямь способны на нечто подобное, но я раньше и купол из ветра никогда не видела… а, если вспомнить, что этот ветер защитил меня от черной молнии Каяна… и потом прибавить к этому воспоминанию реплику Джая, сказанную парой минут ранее…
Макот и впрямь защищает меня, потому что я произнесла брачную клятву – и Бог Порядка принял её!
…
Но, не значит ли это, что моей жизни уже трижды угрожала смертельная опасность?
– Даже если принцесса Аянэ Тэра дала подобную клятву, и никакой угрозы для жителей северной столицы не было, – произносит главный обвинитель, делая вид, что меня здесь нет, – вы обязаны были доложить о её присутствии в Империи Го!
– Если бы я доложил об этом, за принцессой началась бы слежка – и она бы её тут же заметила. Тогда у нас не было бы шанса узнать, что привело принцессу в Империю Го, – вновь звучит спокойный голос Второго генерала, и пока его доводы кажутся мне вполне убедительными… пусть слышать их было довольно странно.
– Вы утверждаете, что принцесса государства Цай способна обнаружить слежку. Откуда вам это известно? – главный обвинитель чуть склоняет голову, рассматривая лицо белого генерала.
– Принцесса победила на соревнованиях новобранцев. Её способности известны всем, – отвечает на это Ро’ун.
– Это сейчас её способности известны всем. Однако, когда вы раскрыли её личность, соревнование ещё даже не начиналось, – замечает главный обвинитель.
И это был шах и мат.
Слежу за белым генералом, кусая губы и не понимая, как он из этого выберется.
– Способности её высочества Аянэ Тэры были известны мне задолго до начала соревнований. Я следил за ней с самого её появления в столице: это входит в мои обязанности, – ровным голосом произносит Ро’ун.
– Вы следили за простой служанкой герцогини Даронской? – с пренебрежительной улыбкой уточняет главный обвинитель.
– Я не могу назвать «простой» служанку, способную в темноте прыгать по крышам, а затем спрыгивать прямо на землю – и при этом не ломать своих ног.
Изумленная, продолжаю смотреть на Второго генерала…
Это он. Он встретился мне той ночью! Он засёк моё передвижение и вынудил отказаться от плана обыскать темницы Холодного дворца!
И как до меня раньше не дошло? Ведь он отвечает за безопасность столицы!
И почему я думала, что это был Джай? Или император – пусть это даже звучит неправдоподобно… но манера речи у того незнакомца была слишком непохожа на того Ро’уна, которого я знаю!
И всё-таки это был он.
Полагаю, решение о переносе нашего визита императору Го, вследствие которого мы вынуждены были снимать комнаты в трактире, также принимал именно он.
