– Немедленно покиньте спальню моей наложницы! – повышает голос Каян, не на шутку разозлившись на своего ближайшего друга.
Роун спокойно идёт к двери, а Джай медленно делает шаг назад, недоверчиво глядя императора.
– Ты кричишь на нас… из-за неё? – изумленно переспрашивает он, – Кем она стала для тебя?
– Её статус тебе известен, – чеканит Его Величество, с холодом глядя на своего Первого генерала.
– Это же фикция. Нам всем прекрасно известно, что вы… – Джай переводит взгляд на меня и замечает едва заметную усмешку на моём лице.
О, да! Этот момент я буду вспоминать со смаком!
Кажется, моя реакция выводит Первого генерала из себя – но сказать он об этом не успевает, потому что воздух в комнате начинает трещать от напряжения.
Пораженная, перевожу взгляд на Каяна и ещё больше изумляюсь…
Он… взбешён.
По-настоящему взбешён.
Ро’ун хватает брата за локоть и выводит из покоев, после чего за ними закрывается дверь.
– Я благодарю вас, – произношу негромко, опустив голову.
– Ваш ожог. Дайте взглянуть, – император бросает резкие фразы и вновь разворачивается ко мне.
И пусть его гнев был сдержан, а на лице застыло бесстрастное выражение, я четко вижу – как трудно ему даётся это показное спокойствие.
Постойте, что он сказал?..
Резко прикрываюсь одеялом.
– Вы высокого мнения о себе, – сухо отрезает Каян, следя за моими действиями, – но меня интересует только ваш ожог.
– Я могу осмотреть его без вас, – заверяю со всей искренностью.
– Мазь должна была подействовать, и я хочу увидеть результат. К вашему обнажению это не имеет никакого отношения.
– Имеет! Прямое!
– Аянэ.
– Ваше Величество, пригласите лекаря! И ему я всё-всё покажу! – вновь заверяю честно, но в одеяло вцепляюсь со всей своей силы.
Каян плотно закрывает глаза и медленно выдыхает.
– Без разницы, – бросает в итоге и выходит из моих покоев.
Пораженная происходящим до глубины души, лежу под одеялом и ещё некоторое время смотрю ему вслед. Если смотреть с точки зрения человека, прошедшего через то же, что и я вчера, – только много раз… то его желание посмотреть на ожог вполне понятно.
Однако, это грудь.
Не хочется заострять внимание, но всё же – грудь, мягкость которой он ощутил на себе два дня назад… и теперь предоставлять ему возможность рассматривать уродливый шрам от ожога…
Нет. Резко мотаю головой, решительно не принимая такой ход событий.
При всей моей выдержке… нет.
Спустя некоторое время осторожно выбираюсь из своего укрытия и спускаю с плеч ночную сорочку. Затем начинаю разматывать бинт. Смотрю на место ожога.
Хм… не то, чтобы я не была рада результату… но я ожидала большего от молнии. Или меньшего – от чудодейственного лекарства Вдовствующей Императрицы.
Шрам был. Но в том-то и дело – что шрам. Заживший. Бледный. Похожий на кляксу на левой стороне моей грудной клетки.
С этим не то, что можно жить – с этим можно ходить на балы без глубокого декольте! Некоторые фасоны нарядов вполне себе справятся с задачей прикрыть эту метку.
Так и буду её называть – метка молнии!
И могу предположить, что шрам и вовсе сойдет на нет, если я продолжу пользоваться средством вдовы: в конце концов, на торсе Каяна кожа гладкая и мягкая, не смотря на его тренировки в секретном зале молний – как я решила называть про себя то загадочное место…
Облегченно выдохнув, натягиваю сорочку. А затем ловлю себя на странной мысли – это вообще нормально? Почему моя реакция такая спокойная? Разве я не должна сейчас лить слёзы, сокрушаясь над своей испорченной (пусть и на время) красотой?..
Несколько секунд пялюсь в пространство, а затем ложусь в кровать и закрываю глаза, решив не тратить силы на этот странный анализ. Оздоровительный сон – это то, что мне сейчас нужно больше всего. Над остальным буду думать потом.
Когда просыпаюсь в следующий раз, в моих покоях горят свечи, потому что за окном уже темно. Сейчас явно поздний вечер…
Приподнимаюсь на локтях и с удовольствием потягиваюсь, а затем улавливаю запах.
Еда!
Тут же спрыгиваю с постели, моментально запутавшись в распущенном бинте, который я забыла вернуть на место днём, и который теперь опутывал едва не все моё тело; отбрасываю ткань в сторону, иду к столу и усаживаюсь в кресло.
А затем начинаю поглощать пищу. В буквальном смысле – не разбирая, просто забивая живот едой. Настой из душистых трав, стоявший под крышкой в пиале, завершает мою варварскую трапезу, и я с удовольствием откидываюсь на спинку кресла. Несколько минут просто сижу, радуясь бытию и вообще самой возможности жить.
А потом начинаю испытывать нечто странное. Словно легкий жар… безобидный… даже немного приятный…
Улыбаюсь себе самой. Возможно, это заряд молнии бродит сейчас по моему организму, насыщая кровь.
Сижу ещё пару минут, и улыбка медленно сползает с моего лица.
Нет, это не тот жар. И вовсе не поглощенная сила сейчас бродит внутри меня.
Резко выдыхаю, схватившись за подлокотники кресла.
Меня отравили.
Это Любовный Яд.
Глава 20. В которой...
Жар распространялся по телу, а я продолжала сидеть, судорожно сжимая пальцами подлокотники. Как с ним справиться, я понятия не имела. Я лишь читала описание действия Любовного Яда в одной из книг библиотеки Солнечного Дворца – когда-то давно, в подростковом возрасте… но испытывала его на себе впервые. И тем более не могла предположить, какими будут последствия. Чем всё кончится для отравленного?.. Кажется, в той старой книге говорилось, что помочь с мучениями способен только партнёр противоположного пола. В те годы я даже не догадывалась, о какой помощи идёт речь, но сейчас почему-то была уверена, что понимаю…
И ответ мне определённо не нравился.
Поднимаюсь на ноги и, слегка пошатываясь, иду к кровати. Голову ведёт, как и тело за ней… и я едва успеваю смягчить падение вытянутой вперёд рукой. Хорошо, хоть падала на мягкую и всё ещё теплую постель, а не на пол. Там я бы выглядела особенно жалко.
От стыда, разливавшегося по мне с той же скоростью, что и любовная отрава, хотелось забраться под одеяло и провести там всё время до конца действия яда. Я прекрасно понимала, чего сейчас хочет моё тело. И с трудом удерживала руки на месте, не давая им касаться себя, вцепившись в простынь, и позволяя себе сохранить лицо – вздумай кто-то войти.
А о том, что мои покои стали проходным двором в последние пару дней, я помнила слишком хорошо…
