Отец сжалился над умалишенной женой. Хотя синяки и переломы заживали на Элизабет Холланд, графине Локредж, достаточно долго.
В восемнадцать меня изгнали из дома, прокляли и вычеркнули из семейного древа во всех источниках. Я больше не мог называться полным именем, терял содержание и становился изгоем в обществе. «Никто и звать никак» — так величал меня великий граф Локредж за попытку к сопротивлению, чрезмерную жестокость по отношению к зарвавшейся любовнице отца и ворующему управляющему. Одной отрезал язык, другого превратил в местного урода после порки.
Разве из-за этого отказываются от родных сыновей?
Мне пришлось скитаться по дешевым борделям, побираться у нищих и воровать еду. Однажды я познакомился с кучкой отбросов, посчитав их прекрасным инструментом для достижения будущей цели — мести. Но из-за неопытности просчитался и попал в ловушку. До сих пор помнил день предательства. Шайка уродов избила меня, затем оставила умирать в лесу. Наивным было полагать, будто наемники из придорожной таверны понимали смысл слова «честь».
Падающий снег я помнил и сейчас, он укрывал девственно-белой периной землю, пряча остатки зеленого ковра. Трава в этой части леса еще не успела превратиться в желтые, безжизненные клочки, пригодные лишь для растопки костра или лошадей. В мертвой тишине бескрайних просторов собственное дыхание могло напугать своим грохотом.
Последний удар ногой в живот я даже не почувствовал. Казалось, все тело превратилось в один пульсирующий комок боли. Хрипло дыша и выплевывая сгустки крови на снег, с трудом сделал очередной вдох. Наверное, сломали ребра. Лопнул сосуд в правом глазу, отчего все окрасилось в кроваво-красный. Или мне так показалось, поскольку весь мир вдруг превратился в одно смазанное пятно с неясными образами.
— Двадцать серебряных локи и шесть медяков. — На кожу попал чей-то плевок и хриплый смех над ухом показался знакомым. Билли? Или его братец Нэт?
— Что, лорденок, папочка забрал последние краюхи? — короткие, грязные пальцы сжали копну светлых волос на затылке, и я сцепил зубы от боли. От резкого движения шею заклинило, а в череп будто вбили раскаленный кинжал.
— Попортили личико, девки уже не будут восхищаться, — цокнул один из мучителей, склоняясь надо мной и вглядываясь в лицо. Крестообразный порез теперь украшал правую щеку, я чувствовал теплую кровь, стекающую за воротник.
— Ладно, парни, пошли, — в голосе Уилла послышалось нетерпение. Трусливого полугнома я узнал по характерным визгливым ноткам.
— Погоди, сходим по нужде напоследок. Когда еще представится такой случай? — хохотнул Билл, поднимаясь с гнусной ухмылкой на губах, пока пальцы спешно развязывали шнурки на штанине. — жаль, не успел познакомиться с тобой поближе. Мы бы славно повеселились.
Остальные заржали, нарушая покой этого места. Я лежал, прислушиваясь к миллионам различных звуков. От слабого шелеста до скулежа Уилла с просьбами поторопиться. Запах немытого тела и пойла имел тысячи отличий у каждого отдельно взятого человека. Моя память фиксировала мельчайшие детали, тщательно записывая в свитки и аккуратно раскладывая по полочкам.
Каждого члена банды я потом выловил по отдельности, а после сгноил в тюрьме. Сами виноваты, не стоило предавать мое доверие.
— Мы кого-то убили?
Удивленно моргнув, я очнулся и посмотрел на бледные мордочки юных адептов магии. В своих глупых мантиях из какой-то кинофраншизы, они выглядели по-дурацки посреди дорогого интерьера дома матери Эдуарда Харламова. Четверо студентов прижались вплотную друг к другу и пугливо осматривались, хотя были здесь не первый раз.
Почему-то вызов бугимена так не удивил этих лоботрясов, как смерть бесполезного члена общества.
— Необходимость, ведь зло должно быть наказано, — пафосно заявила Хелена, держа на руках Бубенчика, и обошла кресло, устраиваясь с удобством подле меня на подлокотнике.
Едва она произнесла эти слова, я выплюнул чай и почувствовал магический импульс такой силы, что парализовало все нервные окончания на несколько секунд. Пришлось отставить чашку на столик.
Ауч. Нет, ну что за женщина? Огонь! Все-таки я не прогадал, когда вернулся за Хеленой. Такую богиню даже убивать было жаль в прошлый раз. Хотя горела она красиво. Моя жена вообще все делала на пять баллов.
— Но это неправильно, — неуверенно произнес Иван, разочаровывая меня все сильнее с момента пробуждения.
Если так пойдет дальше, отправлю парня в расход.
— Мир несправедлив, — протянул я, изображая глубокую печаль и скорбь по всем проблемам мироздания. — Люди умирают от рук убийц, недобросовестные политики берут взятки, зло разгуливает по улицам. Мы должны предотвратить бесчинства ради блага всего человечества…
— Холланд, заканчивай цитировать сериалы про супергероев, — прошипела мне в ухо Хелена, отпуская Бубенчика, который нацелился на обивку мебели вокруг.
— Мир остался на нас, и мы за него в ответе.
— Слышу Капитана Америку.
— Давай, быстро вспомни что-нибудь из Гарри Поттера, — прошептал я и широко улыбнулся, когда Игорь с Русланом подозрительно покосились в нашу сторону. — Еще парочка слезоточивых фраз, мы получим команду зомбированных идиотов, готовых творить любые глупости.
— Не смотрела, — огрызнулась Хелена, придвигаясь ближе. — И даже не читала! Просто в поисковике по нескольким рассказам развратного содержания. Фанфики. К тому же они не поверят.
— О, умоляю, — хмыкнул, прикоснувшись к бедру бывшей жены, почувствовав новый импульс. — Люди по-прежнему верят, что добро побеждает зло.
— Я очень испугалась, — выдавила из себя Олеся, утирая очередную порцию слез. Бумажные платки в упаковке копились бесформенной стопкой, пока малолетняя дурочка стирала соленые капли под утешающие вздохи друзей. — Так страшно, холодно и мерзко. Чувствую землю, вкус кладбища.
— Все слишком… — вторил ей Игорь. — Но это правда ради мира? В смысле, он реально в опасности?
Ладно, они верили в чистое, светлое и прекрасное. Прямо как Эдик, когда мы познакомились. Парень страдал от комплексов, материнской деспотии, унижения со стороны братьев и собственной несостоятельности. Удивительно, как волшебное зеркало отражений умудрилось связать меня с такой удачной особью.
Медиум, трус, герой в душе — идеальное сочетание.
Он подходил по всем параметрам. Легко поддавался внушению и искренне верил в мои слова. Я обещал Эдуарду силу для борьбы. Клялся в дружбе, шептал в отражении ободряющие слова. Кто же знал, что гаденыш все испортит.
Мне эта реальность, в общем-то, нравилась. Относительно безопасно, шире возможности, а о магии знали в лучшем случае по оккультным книжкам да статьям чокнутых бездельников. Какой простор, перспективы.
Но дурацкая ошибка при переходе связала наши с Эдиком души без возможности безболезненного разрыва. Убить поганца нельзя, только при условии добровольного отхода в мир иной. Таковы правила магии, будь они неладны. К тому же Харламов умудрился сбежать из клиники — это плохо. Да еще благодаря бывшей невесте Эдика ифриты теперь знали, что могила в склепе Локреджей пуста и больше не ведутся на ловушку, установленную там. Стена падет, два мира сольются и наступит конец света.
