Ну, подумаешь, он сократил бы жизнь Ирины Вагнер лет на десять. Зато счастье!
— Рассказывайте, — уверенно заявила я, кладя ладони на большой шар. Цветные бабочки загорелись в красном свете комнаты. — Вы хотите вернуть Николая…
— Васеньку, — поправила Ирочка со всхлипом между делом.
— Да-да, Василия, — зевнула я и заметила испуганный взгляд. — Николай ваш любовник. Бывший.
— Откуда…
— Так ведь вы пришли к профессионалу!
Беспечность развращала. За три года на Земле с людьми, которые не обладали способностями, я так привыкла к чувству безопасности, что пропустила сигнал подсознания. Привычный дым от благовоний дурманил разум, растекаясь по офису ароматами кедра, сливаясь с бессвязным бормотанием над простеньким светильным. Я отвлеклась, потому не сразу почуяла беду и лишь грохот падающего степлера заставил очнуться, одним импульсом отбрасывая от себя темную материю существа, тянущего ко мне свои щупальца.
— Хелена… — прошелестел голос твари Бездны, стоило резко отскочить в сторону подоконника, на автомате ставя щит. Хоть что-то у меня работало на уровне рефлексов!
— Мы пришли.
Ирина растворилась во тьме, и фигура сформировалась в уродливое существо с длинными руками, чья черная кожа поблескивала в свете красных светодиодов. Когти оцарапали край стола, раздирая в клочки бумагу, а желтые глаза навыкате смотрели прямо на меня.
Странно, но ифрит не двигался: тени щупалец расползались по стенам, однако не нападали. Вряд ли щит мог их остановить, твари Бездны были раза в два раза сильнее обычных колдунов. Чтобы их прогнать, требовалось немало усилий.
— У меня оплата почасовая, — холодно произнесла я, разглядывая беззубый рот, словно пасть в небытие. — А воровать человеческие тела нехорошо.
— Она мертва, но мы нет, — прошелестел голос в ответ, хотя тонкие губы не двигались. Слова отражались в моей голове, само существо общалось при помощи телепатии.
— У нас еще семь лет контракта. Не наша вина, что вы упустили свой шанс в Лоренхиле, и отсчет пошел заново, — сухо ответила на невысказанный вопрос и услышала в ответ тихий смех.
Говорила тварь с трудом, даже использование тела Ирины почти не помогало. Древний язык, на котором общались меж собой ифриты, для большинства представлял собой набор звуков. Низшие слуги с трудом осваивали новую речь, потому этот демон тщательно подбирал слова, пытаясь донести до меня свои мысли.
— Ваш мир, — хихикнуло существо, резко меняя положение и внезапно оказавшись на стене, — наш.
— Лоренхил? — спросила я, хотя про себя уже уточнила ответ. На всякий случай запустила пульсар, оставляя темный след на потолке, когда демон туда перебрался.
— Один, — проговорил ифрит, — мы идти. Здесь. Скоро грань падет…
Он раскрыл пасть, но выдохнуть смертельный дым не успел. Ловко накидывая магические цепи, я потянула существо на себя, добавляя телекинетическую волну для мощности. Громкий звон и шум ломающейся оконной рамы, наверное, всполошил все здание. Особенно когда тело Ирины выбросило прямо на чью-то «Ауди». Слабый физический носитель не мог долго держать сущность ифрита в себе, даже если это всего лишь гонец.
Холодный ветер хлестнул мне в лицо хлопья снега. Я подошла ближе и посмотрела вниз, наблюдая за тем, как угасает человеческая жизнь Ирины. Изломанное тело содрогнулось в агонии, а ифрит темным туманом вышел из тела моей несостоявшейся клиентки, растворяясь в воздухе.
Раздались первые голоса прохожих, я уже собиралась отойти, когда услышала тихий вскрик и резко обернулась, глядя в испуганное лицо Инны.
Демоны Бездны.
— Ты… ты… — прошептала Волкова непонимающе, с ужасом глядя то на меня, то на выломанное окно.
— О, дорогая, — протянула я, активизируя магический источник и формируя заклятие меж пальцев. — Какая же ты любопытная… Подруга. Неужели не помнишь поговорку? Меньше знаешь, дольше проживешь.
Глава 26. (Не) прекрасный принц
Эйдан
Уровень глупости женщины для меня всегда определялся одним критерием — матерью. Большинство дам требовали уважения, мечтали о сказке после венчания в храме и никогда не пытались изменить собственную судьбу. Даже те, кто имел силы и возможности. Прямо как графиня Элизабет. Все они, кроме Хелены.
О, моя жена была королевой среди королев. Одним взмахом ресниц супруга могла поставить на колени мужчину, низвести до жалкого червяка храброго рыцаря и вынудить себя желать правителя любой страны. Когда я впервые услышал голос Хелены, показалось, будто со мной говорит Герда — покровительница браков, верховная богиня.
И где-то внутри себя я знал, что именно Хелена станет моей погибелью. Так же, как стала спасением. В тот день она протянула руку, отдавая часть силы и поддерживая во мне искру жизни, хотя сама находилась на грани смерти.
Мы клялись друг другу в верности.
Обещали никогда не предавать.
А сейчас передо мной лежал рисунок, на котором Хелена собственноручно пронзала меня мечом и лишала жизнь. Какая ирония, ведь всего несколько секунд назад я ощутил всплеск удивления, из-за чего непроизвольно хмыкнул. Видимо, нечто похожее бывшая получила в дар от нашего беглеца Эдика.
— В моей голове такой сумбур. Никак не могу разобраться с этими эмоциями, — Олеся подпрыгнула на диванчике и схватила со стеклянного столика еще два бумажных платка из пачки, услужливо принесенных горничной.
— Бедное мое дитя, — промурлыкал я, проводя указательным пальцем по лицу юной адептки и стирая крохотную слезинку. Теркова замерла, затаив дыхание, стоило только оказаться чуть ближе расстояния, принятого в обществе.
Рисунок вспыхнул темным огнем под быстрым взглядом девчонки, когда она всхлипнула в очередной раз. А потом вовсе повернула голову, поддаваясь вперед для поцелуя. Тихий стон вырвался из груди Олеся, стоило запустить пальцы в густые светлые волосы, дразня девичий язык своим. Чем сильнее разгоралась страсть, тем больше Теркова разматывала этот пылающий клубок нитей, опутывая меня им. Но в одном малышка ошиблась: это Хелена за три года стала человечнее, добрее.
В моем же случае, сколько виверну ни корми, она все равно продолжит охотиться на людей темными ночами.
— Кто? — выдохнул я, задевая мочку уха и замечая, как потемнели глаза дурочки от воздействия моей магии.
— А? — приоткрыла она рот, невольно вновь потянувшись ко мне и неожиданно вскрикнула от боли, стоило подцепить невидимую цепь на горле, натянув ту до предела и перекрыв доступ кислорода.
— Давай, малыш, начинай говорить. Мое терпение не безгранично, а игры, придуманные не мной, я ненавижу с детства!
Если отмотать время, то два часа назад в квартире Харламовых стояла гробовая тишина, изредка нарушаемая шуршанием робота-пылесоса и тихими шагами горничной. Девушка прибиралась на кухне, где поселилась пыль, по словам Елизаветы Сергеевны. Несмотря на просьбы последней вести себя хорошо, я продолжал изучать магию этого мира. А точнее, все, что пытались выдать за нее.
