— Выглядишь как кобра, которая едва не укусила хозяина в порыве любви, — огрызнулась я и замахнулась во второй раз. Удар вышел отменный, потому третья попытка просто была обязана провалиться.
Сильные пальцы перехватили руку, подушку вырвали, после чего отбросили в сторону. Меня же притянули к горячему телу, обнимая по рукам и ногам. Аромат ментола закружил голову вместе с опаляющим дыханием в волосах. Несмотря на трение тел, рана почти не болела, хотя Холланд прекратил возиться, замирая среди разбросанных подушек и сбившегося одеяла.
— Это что за нежности? — прищурилась я, но вырваться не пыталась.
Наоборот, позволила себе погладить крепкую руку, скользя ладонью по мягкому кашемиру. Стук сердце у Холланда был мерным, почти не меняющим ритма. Никаких признаков беспокойства или страха, привычных для нормальных людей. Эйдан вряд ли испытывал хоть когда-нибудь похожие эмоции, однако иногда становился почти нормальным.
И в такие моменты я хотела простить гаду все. Ох уж эти болезненные отношения двух психопатов.
— Почему Бездна не попыталась нас убить? — вздрогнула от горячего шепота и прикрыла глаза, наслаждаясь легкими укусами.
— Задумала нечто грандиозное? Хотя странно, могла бы потребовать плату по договору, — пробормотала я, попытавшись повернуться, но мне не дали. — Меня больше рисунки волнуют. Не хочу оказаться где-то в кипящей лаве по твоей вине.
— А, так ты поэтому завелась?
— Домик и забор с брюнеткой доведет до ручки даже святую. Вот сдохнешь, хоть со всеми ифритами переженись и построй любовь.
Холланд затрясся от смеха, прижимая крепче к своей груди, продолжая бесцеремонно стягивать пижаму. Не знаю, кто надел на меня это шелковое безобразие, но снималось оно слишком легко. Стало любопытно, какая смертница носила ночной наряд до меня.
— Помнишь, что я сказал в день нашей свадьбы?
Задумалась и повернула голову, взглянув на Холланда через плечо.
— «Мой отец должен страдать»?
— Нет. До этого, — фыркнул Эйдан, и ловкие пальцы коснулись груди, заставляя заурчать от удовольствия.
— «Утоплю страну в крови»?
— Чуточку позже, — промурлыкал Холланд мне в шею, и я закрыла глаза, двигая головой так, чтобы бывшему было удобнее целовать.
— «Если предашь меня — заживо похороню в нашем семейном склепе»?
— Это твои слова.
— Ах да. Точно.
Поцелуй сбил с толку и погрузил с разбега в призрачный мир полного единения душ. Прикасаясь к мягким волосам на затылке бывшего мужа, я отвечала взаимностью на каждое движение и ласку. Из головы вылетели теории заговора, спасение мира и красивые мужчины, облаченные в леопардовые стринги. Отбрасывая подальше кусок ненужного кашемира, я процарапала борозду по спине, чувствуя, как перекатываю мышцы под кожей.
— Я сказал… — выдохнул Холланд, заставляя охнуть от наслаждения и прикусить губу до крови, выгибаясь навстречу. Влажный язык слизал алую каплю, забирая у меня остатки здравомыслия.
«Однажды ты станешь моим палачом».
Глава 33. Да здравствует бал!
Эйдан Холланд
Больше, чем секс, я любил внимание презренной толпы. Иногда достаточно просто постоять на потеху народа, ловить восхищенные взгляды дам и неуверенные от мужчин, дабы зарядиться энергией на весь вечер. Сегодняшний благотворительный ужин с безумно богатыми главами пищевой цепочки общества исключением не стал.
В субботу Этнографический музей Санкт-Петербурга распахнул свои двери для тысяч гостей города. Мраморный зал встречал бизнесменов, политиков, банкиров, их жен, любовниц, эскортниц и… сирот, ради которых устроили весь этот цирк. Акция «Вперед в будущее» ежегодно проходила в музее для формирования правильных целей и ценностей у младшего поколения среди величественных колонн, нависающих над головами гостей. Через стеклянный потолок светили ясные звезды, всюду звучал смех, звенели бокалы, а фонтан с шампанским искрил подсветкой, отвлекая от прелестей светловолосой нимфы в голубом пышном платье.
— Эдуард! — шипение «матушки» приятной негой откликнулось в сердце, пока я бесстыдно набирал очередную порцию игристого напитка в хрусталь. Шаловливые пузырьки поднимались до небольшой пены, как бы намекая, уговаривая выпить их до дна.
— Эйдан, — поправил я, одергивая ворот черной рубашки и видя ярость во взгляде мадам Харламовой. Любимая мамочка от негодования прикусила губу, отчего на белых зубах остался след от помады.
— Мамуленька, сотри косметическое производство со своих виниров. Иначе при очередной улыбке мэру будет стыдно, — уверенно заявил я, поднимая бокал в честь родительницы и через секунду наслаждался фруктовым букетом на языке.
Не так чтобы лучше нашего грога или эля, но вполне подходило для мероприятия. Тем более, от легкого дурмана шампанского меня начало слегка вести. Рукав пиджака в тон рубашке едва не оказался в фонтане, пока я рассматривал звезды на небе.
Ску-ко-та.
— Зачем ты пригласила их? — процедил сквозь зубы Сергей, глядя на меня с ненавистью. Его супруга молча отвела мужа подальше и покраснела. Еще бы, ведь сегодня утром я помог несчастной достичь небес в постели, пока братец улаживал проблемы в бизнесе. Разумеется, в фантазиях при помощи магии, иначе Хелена откусила бы мне голову.
— Поговорим потом, — попыталась возразить матушка, бросая в мою сторону еще один предупреждающий взгляд. Харламова стряхнула невидимую пылинку с шелкового платья под горло и грозно цыкнула на пугливую невестку.
— Где Ева с мужем? — поинтересовалась Елизавета Сергеевна. — Если снова ест…
— Вон там с детишками фотографируется, — показал на стайку голодных оборванцев с приюта Михаил, кивая мне.
Я покосился туда и вздохнул. Два десятка сироток, жмущихся друг к другу. Против полусотни богатых отпрысков в дорогих платьях. Те надменно смотрели в сторону менее удачливых приятелей и радовались жизни. Снобизм цвел, наглость распускала щупальца. Дорогая племянница Аня перед поездкой успела стребовать с отца золотой браслет, а потом закатила истерику моей сестрице — цвет платья оказался не таким розовым, как хотелось.
Ничего не менялось ни в этом мире, ни в прошлом. Иван, Игорь, Олеся и Руслан расхаживали по залу безмолвными и незаметными официантами, раздавая крохотные закуски желающим, получая в ответ стандартное: «Эй ты!» и «Сюда» без слов благодарностей. Судя по выражениям лиц, они уже сотню раз прокляли план по выявлению других душ, перетащенных Бездной, среди богачей.
Что поделать, жизнь ни разу не шоколадная патока. Надо привыкать к походным условиям, даже тогда, когда тебя ценят меньше грязи на сапогах из кожи дракона за тысячу золотых.
— Где Эдик, мама? — между делом спросил я, заметив, как дрогнули пальцы старушки Елизаветы. Взгляд из-под необычайно длинных ресниц стал ледяным.
