Впрочем, я совсем не защищаю власть, как это может показаться. Просто вношу рациональное зерно. И все слабые режимы, а также ослабляемые изнутри режимы ждёт один единственный финал – крах и гибель. И только после долгих лет кровавых войн возможно восстановление какого-либо мира на территории почившего государства. И как нужно ненавидеть свою родину, чтобы сдать её врагу с поднятыми руками? Но, скорее всего, в наступившее время безумия, когда каждый сам себе Воин Света, возможно такое безумие масс, когда мы уже не смотримся в зеркало. И, видя врага в собственных соотечественниках, уже не можем разглядеть предателя в собственном зеркале. И подумайте над этими идеями. Они не свежи, но всё также актуальны. Актуальны, как огнедышащий автомат, который вы уткнёте в грудь своего врага. Но не забывайте, что в данном раскладе реакционеры и всяческого разлива революционеры рано или поздно сами превратятся в кровавую кашу, точно также, как их семьи и дети. И публично разоблачая патриотов, на ухо которым якобы шепчет правительство, вслушайтесь, под бой чьего чужого барабана вы идёте на собственную смерть. И подумайте, где среди понятий «война», «смерть» и «враги», вы нашли место любви и счастью?
Ричард Докинз: расширенный фенотип
Наличие генов конформизма, ксенофобии, и агрессивности у людей просто постулируется, ибо они необходимы для теории, а не потому, что существуют какие-то свидетельства их существования.
Ричард Чарльз Левонтин
Сегодня, мои уважаемые друзья, я предложу вам путешествие в глубины, о существовании которых вы, возможно, никогда не догадывались. И на этом уровне игры мы с вами не только откроем для себя что-то новое, но и сбросим кожу древних заблуждений, которыми питается наш мозг. Но дело даже не в заблуждениях. Дело в новом, более открытом взгляде на науку, в возможности потрогать и почувствовать всё то, что мы с вами из себя представляем. И это уже не просто путешествие. Это нейробиологическое погружение со всеми смыслами, которые только можно вложить в это определение. Сегодня мы с вами играем в азбуку. Азбуку, которая возможна только на уровне человеческого понимания. И чтобы хоть что-то понять сегодня, чтобы проследить движение мысли нашего героя, нужно будет действительно включать мозг. Я почему-то стойко уверен, что сегодняшняя моя статья многим из вас, дорогие друзья, не понравится. И дело не только в точке зрения нашего героя, но и в объективно недостаточном изложении – сложно судить людей, чья партия не доиграна, которые ещё живы. Мнение нашего персонажа негативно воспринимается многими учёными, большая часть которых за свою жизнь, к слову сказать, абсолютно ничего и не сделала для науки. Это теоретики биологии, которые находят темы для своих исследований в синтезе трудов учёных предыдущих поколений. Наш же сегодняшний герой осмелился не только посвятить свою жизнь доказательству своих более чем смелых утверждений, но и борьбе с тем, с кем учёному сейчас по определению бороться нельзя – борьбе с Богом…
И велика ли ценность науки, которая загнана в рамки толерантности, прилизана, выглажена, придерживается такта? Разве природа тактична в своих поступках? Процесс рождения научной теории – это большой взрыв, который должен происходить в мозгу после ряда экспериментов, предположений и теорий, поставленных и разработанных в условиях, абсолютно закрытых от церкви и общества. Чистая информация должна быть получена в условиях абстрагирования от придуманных человеком социальных линий поведения. Ценность науки заключается именно в том, что она не ориентируется на социальный мейнстрим. И вы можете помнить, как последние работы Дарвина на корню зарубила тенденция плюрализма. «Происхождение видов», конечно же, было самой большой бомбой, скинутой наукой на человеческое общество в целом. Но что стало с этой идеей в процессе её трансформации и нивелирования при помощи мнений, к которым приходилось прислушиваться, дабы не ущемить чьи-то права? Так была загублена теория, которая изначально сверкала всеми цветами радуги, распускаясь в мозгу сочными, логичными и просчитанными напрочь эволюционными и биологическими формулами идей. Сегодняшний наш герой – воинствующий атеист. И печально, что в нашей стране он известен по большей части как непримиримый богоборец, ведь этот человек ещё и выдающийся этолог. В гостях у нас человек с мировым именем, в 2013 году признанный главным интеллектуалом мирового значения по версии журнала «Prospect».
Ричард Докинз в «Лабиринтах».
Что нужно, чтобы начать воспринимать и обрабатывать информацию? Несложный, казалось бы, вопрос. Но что можете ответить на него вы?… У меня, естественно, своя точка зрения – необходимо отказаться от двух фраз: «Я не хочу» и «Мне лень». А также, конечно, нужно стараться учиться всему новому, что происходит вокруг вас, браться за дело смело и с отвагой. И умение принять для себя новое сегодня понадобится вам как никогда. Да и вообще, это очень хорошая черта. Ведь всё, что вокруг нас существует – уже существует. И каким бы сложным путём ни шло развитие человечества, все его «новые» открытия – всего лишь процесс открытия глаз. И каждый, кто смотрит на мир, смотрит на него под своим углом – это не должно являться проблемой. Проблема состоит в том, что некоторые принимают различные теории как данность и вообще забывают, что значит смотреть и видеть.
Наш сегодняшний герой родился 26 марта 1941 года в Найроби, в семье Клинтона Джона Докинза и Джейн Мари Вивьен. Найроби, друзья мои, это столица Кении – восточноафриканской страны, по счастливому случаю прильнувшей к линии экватора. Отец Ричарда, сельскохозяйственный чиновник, во время Второй мировой войны станет королевским африканским стрелком, а в 1949 году переберётся в Англию при первой возможности. Детство в странной и загадочной Кении станет для Ричарда, увлечённого природой мальчика, одним из самых важных событий в жизни. А как иначе возможно жить белому маленькому мальчику в странной и загадочной Африке, когда, выходя из дома, ты получаешь в своё распоряжение целую научную лабораторию: диковинные насекомые, животные, растения. Да и родители всячески поддерживали увлечения Ричарда – они стараются разъяснять ему все получаемые в свой адрес вопросы с точки зрения науки. Насколько это получалось, конечно же. Церковь, правда, тоже участвовала в воспитании будущего своего оппонента – маленький Ричард посещает местный англиканский приход, где ему частенько приходится заучивать молитвы и посвящать определённое время чтению Библии. Мальчик в это время не задумывается над доказательствами существования Бога и даже не ставит вопрос о самой возможности такового. Он считает себя христианином и старается вести себя настолько подобающе своей конфессии, насколько на это способен ребёнок в возрасте 8–9 лет.
Дальнейшие же изыскания в сфере науки, а в особенности учёба в оксфордском Баллиол-колледж, натолкнули Ричарда на мнение об определённой несостоятельности теории, связанной с сотворением мира тем, кого богослов XVIII века, Уильям Пейли назвал «часовщиком» – существом, создавшим непостижимо гигантский и идеально точный механизм, который работает без сбоев в любых условиях. Нет, сам Докинз ещё помнил время, когда верил в Бога. Но это его утверждение в вере базировалось только на одном логичном измышлении – у мира, который устроен столь сложно, должен быть создатель. И все беседы с родителями, конечно же, не проходили зря, Ричард с самого детства почтительно и внимательно относился к науке. Но его столкновение с теорией Дарвина просто разрушило все возможные сомнения. В скором времени Докинз, взвесив все «за» и «против» откажется от теории существования Бога и окончательно примет для себя версию эволюции, подтверждённую сотнями фактов. Настоящий интерес Докинза к зоологии удастся пробудить Николаасу Тинбергену, нобелевскому лауреату, являвшемуся учителем Ричарда. Николааса привлекали такие понятия и явления, как инстинкт, склонность к обучению среди животных и умение животных совершать разумный выбор. Исследования в этой сфере, а также открытия, непосредственно относившиеся к систематике индивидуального и группового поведения животных, как раз и принесли Тинбергену мировую известность – именно он вместе с Конрадом Лоренцом и Карлом фон Фришем вдохнул жизнь в термин, уснувший практически на сотню лет. С их приходом в науку этология засияла новыми красками. Благодаря чутким наставлениям Тинбергена, к 1966 году Докинз получит докторскую степень и степень магистра, после чего останется работать со своим учителем ещё на один год. Поведение животных настолько поглотит ум молодого учёного, что тот, кажется, сам готов осознанно проникнуть в шкуру зверя в попытках разгадать причины процессов, которые происходят так, а не иначе. Позже последуют ещё два года работы на оксфордской кафедре зоологии, которую прерывали регулярные митинги протестов против войны во Въетнаме. Докинз в это время очень активно поддерживал антивоенные настроения и был одним из основных борцов за сохранение мира во всём мире. В 1970 году Ричард становится лектором и действительным членом Нью-Колледж.
