Однако время расставит всё на свои места. И вот эти вышеупомянутые, как сперва показалось неподготовленной аудитории, действительно знаковые и великие пластинки уже занимают соответствующее место. Не в истории какого-либо жанра, но в истории мировой музыки. И это не преувеличение, это действительно так. Ведь если кто-нибудь сейчас начнёт передо мной определять жанр, в котором работает Уэйтс, то, простите мою прямоту, будет просто обречён на ошибку. Если, конечно, не схитрит и не скажет, что это «экспериментальная музыка». Да, более чем экспериментальная. И когда по первому твоему свистку, по первому аккорду, ноты уже начинают автоматически выстраиваться в некое подобие мелодии, что должен сделать талантливый и уверенный в себе композитор? Конечно же вдарить по ним кулаком, чтобы симфония и гармония развалились на части, рождая из себя самосотворённое чудо. Так добиваются уникальности. Не вылизыванием, но хорошим ударом. Ведь когда сотнями тёплых собачьих языков идеи таланта вычленяют и вытачивают гармонию неких музыкальных формул, то сама жизнь музыкального шифра пропадает. Из неё изымаются и выбрасываются на помойку сок, боль и радость. Которые, конечно же, всегда рад подобрать и запихнуть в свой старый штопаный мешок наш персонаж. И всё, что кто-то назовёт хламом и мусором, в руках Тома оживает и творит, и доказывает, что способно не только пить, есть и дышать, но и готово стать бессмертным гимном, шедевром, уникальным покорителем подводных глубин творчества, в темноте которого уже не ориентируются современные недофаусты от музыкальной и, тем паче, массовой культуры.
И если вы не согласны со всем изложенным выше, то возможно и ваш мозг облизала корова современной музыки, сровняв все его извилистые края и грани. Ведь не искусство для человека. И даже не человек для искусства. Это две абсолютно параллельные прямые, которые в определённый момент где-то пересекаются на сотую долю секунды. И тогда на свет появляется чудо. Создаётся такой мощный заряд волшебства, который выстрелит вокруг и взорвётся умопомрачающими, невероятными и неожиданными брызгами искр, которых от подобного хлама и, как кажется с первого взгляда, шлака, не ожидал никто. И если покопаться на помойке выброшенных нафиг смыслов и идей, сколько золота можно вымыть из этих отбросов и отходов, которые не хотели становиться забытыми и ненужными? Творчество – это не сложно. Это просто означает, что свою оценку происходящему ты не даёшь. Ты взрезаешь вену и из неё сочится то, что сочится. Никто и не ожидает от вас нефтяных потоков внутри. Никто вообще ничего не ожидает. Просто нечто уже стучит тебе в темя и просится наружу. И дать разродиться этому потоку – главная задача художника, потому что художник всегда всего лишь повивальная бабка. Акушер. И на мнение акушера плоду, как водится, плевать. А тот, кто хочет стать богом в процессе принятия родов, просто одевает на себя не тот образ. И за его глянцевостью и отточенностью зачастую скрывается неумение работать с потоком и в потоке. Это абсолютная художественная безграмотность и так называемый «талант переосмысления». Только талант этот пачкает первозданное ещё хуже и бессердечно клеймит самыми погаными штампами то, что понять не сможет никто. Понять в первое время его существования. Ведь вы не ждёте от ребёнка, что сразу после родов он вскочит и побежит? А он побежит. Рано или поздно, но обязательно. Так зачем же делать из него смешного калеку, ещё до появления на свет вытачивая ему костыли?
Новый опыт в написании музыки Том получит от Фрэнсиса Форда Копполы, который в определённый момент не только обратится к нему с предложением написать сопровождение к его фильму «One From The Heart», но и покажет, как музыка может задавать ритм и поддерживать позвоночник всего произведения, всей кинокартины в целом. Тогда сбор отдельно парящих в воздухе вещей превратится не столько в передачу цвета через музыку, сколько в связывание их в мышечные узлы, способные поддерживать основную нить. И если вы думаете, что это расходится в определённых пунктах с изложенным выше, то снова ошибётесь. Потому что конструирование из того, что есть – это конструирование, а не художественная кастрация. В это же время Том знакомится со своей женой. «Она могла лежать на гвоздях, и проткнув себе губу вязальной спицей, попивать кофе, так я и понял, что это именно та самая женщина, которая нужна мне», – как-то скажет Уэйтс. И действительно, чего большего можно ожидать от любимой женщины? Что ещё нужно НОРМАЛЬНОМУ мужчине, чтобы полюбить всерьёз и надолго? «Местом проведения я выбрал Свадебную Часовню через поисковик на Yellow Pages, рядом со словом „Массаж“. Имя регистратора было Арбуз, и он всю церемонию называл меня мистер Уотс!» – продолжает Том. Совместная жизнь вместе с новоиспечённой женой вкупе с новым видением от маэстро Копполы приведёт к разрыву контракта с Аsylum Records, поскольку рождённый в ходе очередных творческих экспериментов образ уже станет в разы больше, чем будет способна осознать данная контора. Тогда Том заручится поддержкой Island Records. И в жизни художника всегда так – смена формата ведёт к смене партнёров и публики, которая способна или не способна принимать определённые вещи. Ведь, как я уже говорил раннее в одной из своих статей, продавать нечто своё, непохожее на то, что люди делают вокруг исключительно ради получения собственной прибыли, а не ради наслаждения собственными результатами, на самом деле не только интересно, но и достаточно сложно. Легко писать на заказ, когда ты хочешь много быстрых денег. И очень сложно получать большие и быстрые гонорары, когда ты продаёшь то, что умеешь делать лучше всего. Ведь это действительно волшебная трансформация, когда предложение начинает рождать спрос на себя!
Нельзя назвать Уэйтса действительно массовым исполнителем, но то, что он стал признанным гением музыки – факт, который не нуждается в доказательствах. И публика такого вида зрелищ, в основном, тоже состоит из экспериментаторов. Не важно, в чём заключаются эти эксперименты – в собственных музыкальных трансформациях или в смешивании алкогольных напитков на свой вкус и цвет, – важно, что тот, кто попадает в атмосферу нашего сегодняшнего гостя, уже оказывается в мире, который ладно скроен из казалось бы достаточно непопулярных ныне вещей – блюза, джаза, народных корней и скрипа булькающего, как закипающая в чайнике вода, голоса. Голоса, который уже невозможно перепутать с чьим-то другим. И если вы рано или поздно каким-то образом услышите хотя бы одну композицию нашего сегодняшнего героя, она уже отложится в памяти, как нечто выбивающееся за все возможные рамки. И даже если изначально вы захотите дистанцироваться от подобных вещей, вкус, полученный от прослушивания этой вещи, заставит вас ещё хотя бы раз завести что-то новенькое из его репертуара. И не важно, будет ли это хрипло-гавкающее «God‘s Away On Business» или тягучая «Blue Valentine». Вы просто на собственной шкуре поймёте, насколько я прав. Поймёте, что подобного уже не встретите нигде. Но на самом деле это не творчество даже. Это слишком специфичное лекарство для тех, кто болен слишком специфичным для нашего времени заболеванием, которое можно назвать опустошением сердечной мышцы.
И, даже не зная нашего сегодняшнего героя, в минуты молчаливого отчаяния вы ищите в окружающем мире нечто подобное его творчеству, а наткнувшись уже поражаетесь, насколько близки вашему, возможно совсем и не новаторскому слуху все эти странные переборы и звучания, весь этот скрип и скрежет, который несомненно является новым проявлением мотивов, внесённых в современную музыку ещё Скримин Джей Хокинсом. И вот Том уже подходит к этому старому затянутому илом колодцу и бросает туда ведро, натужно вытягивая из нутра самих творческих бездн всё то, что успело набраться внутрь. Весь тот неотсортированный материал, вперемешку с тиной, застоявшейся водой и прочим мусором, который попал внутрь. И, наливая в ваш стакан эту самую основу жизни, этот густой коктейль из казалось бы, неперевариваемых человеческим организмом вещей, он добавляет туда что-то крепкое и содержащее больший градус, чем самый мощный спиртовой коктейль, украшая полученную бурду лимончиком, несомненно… В такой момент вам уже не просто кажется, что он где-то рядом… Вы чувствуете, как ваша рука становится его рукой и уже тянется к старому погрызанному чьими-то неснашиваемыми зубами гранёному стакану. И из музыки навстречу вам делает шаг наш сегодняшний персонаж. На нём потрёпанный пиджак, перекупленный у каких-то действительно сомнительных личностей, шляпа набекрень. Его лицо – лицо индейского шамана, который точно знает, как нужно пить и с чем мешать и что добавлять в коктейль забвения, чтобы пробрало до самых пяток и позже заставило стошнить всю гадость, накопившуюся внутри вас. Атмосфера уже, конечно же, располагает, и вы делаете глоток этой мерзости… И позже уже ваш гость одобрительно похлопает вас по плечу и скажет, что всё вокруг – всё кривое, косое и страшное, неизменно имеет под собой основу простоты и красоты. А забытье – всего лишь потенциальный расходный материал, который, несомненно нужно принимать в лечебных дозах. Регулярно. И, когда потребуется, хоть по десятку раз на дню. Потому что нет героизма в том, чтобы жить с болью. Героизм, зачастую, заключается в том, чтобы перепробовать все возможные смеси и навести внутри порядок, уже не важно каким образом и путём. И если вас регулярно тошнит от того, что происходит в вашей жизни, не проще ли вытошнить это, обратясь к древним силам и корням. Однажды и надолго пройдя процедуру осознанной чистки самыми грязными и самыми отвратительными смесями, которые только можно себе представить. Ведь мучиться позывами можно бесконечно. Давайте не будем врать себе и примем то, что этот процесс тоже может доставлять вам кайф, несмотря на рвущуюся изнутри вас Душу. Поставить точку и найти разрешение проблем через употребление смолы, грязи и глины – вот что действительно требует сил. И это то, что действительно вам поможет!
