И последний кадр нашей панорамы, дамы и господа – живой Че. Живой и здоровый. Конференция Трёх Континентов, за месяц до событий в Боливии. В горло нашему герою хищно оскалились не автоматные стволы, но два микрофона по две стороны трибуны. Табличка перед ним гласит «Доктор Гевара». И уже независимо от наших с вами глаз и ушей тот, кто всегда всё делал сам, уже рвётся к микрофону. И в данную минуту уже не я расписываю историю, не контролирую то, что делаю, но Эрнесто сам говорит – без лишней помощи:
Если нам, всем, кто в крошечных точках на карте мира исполняет свой долг и отдаёт борьбе то немногое, что мы можем отдать – наши жизни, наше самопожертвование, – придется в ближайшее время пасть на земле, орошённой нашей кровью и ставшей поэтому нашей, знайте: мы осознаём масштаб наших действий и рассматриваем себя лишь как частичку великой армии пролетариата – и при этом гордимся тем, что восприняли основной урок Кубинской революции и её главного лидера, урок, вытекающий из положения, которое они занимают в этой части планеты: «Что значит опасность, угрожающая одному человеку или даже целому народу, что значат их жертвы, когда на кону судьба человечества?
Наши действия – это боевой антиимпериалистический клич и призыв к объединению народов мира против главного врага рода человеческого – против Соединённых Штатов Америки. И где бы ни застала нас смерть – мы приветствуем её, если только наш боевой клич достигнет чуткого уха, и новые руки подхватят наше оружие, и новые бойцы готовы будут пропеть нам надгробные песни – под аккомпанемент пулеметов и новых боевых кличей и криков победы.
[51]
Юкио Мисима: последний самурай
А рано или поздно каждый из нас должен проиграть. С этим ничего не поделаешь.
Кен Кизи. Над кукушкиным гнездом
Сегодня наша с вами беседа будет предельно спокойной и, между тем, крайне серьёзной. Никаких всплесков эмоций, никаких досужих домыслов. Только факты и спокойное обсуждение – поистине достойный словесный теннис, в котором каждое слово взвешенно и весомо, а взгляд сосредоточен на мячике смыслов и уже не может от него оторваться, хоть убейте.
Сегодня нам с вами будет безразлично, что происходит во внешнем мире, на это будет абсолютно наплевать, сегодня поле нашей работы – мир внутренний. Его инкрустация, его совершенствование и развитие. И именно с внутреннего, стопроцентно золотого храма, должна начинаться жизнь каждого из нас. Нужно просто уяснить, что наше существование не зависит от занавесок, которые висят в вашей комнате, но непосредственно регулируется теми красками и холстами, которыми мы украсим наш внутренний мир. И украсим, естественно, сами. Ведь, кажется, что это так просто и банально. Кажется, что каждому ясно – всё в нашей жизни зависит лишь от наполнения нашего нутра. Но мы продолжаем нести вглубь нашей души весь тот мусор, который окружающий мир ожесточённо кидает в нас: рекламы дорогих машин, плакаты с девушками более чем легкомысленного поведения, кучу суррогатных сериалов, которые способны только на одно – выкрасть у своего зрителя побольше времени, которое он мог бы потратить на более важные вещи, на действительно интересные книги или фильмы, которые не требуют миллиардов сезонов, тянущихся один за другим. И толпы людей, целые армии, добровольно сдавшиеся в плен, уже клюнули на крючок чужих мыслей и мнений. Они наклеивают на внутренние стороны своих сердец лица медийных персонажей, которые сами оказались жертвой этой смертельно опасной экономической машины. Их основной аргумент – отсутствие в современном информационном поле действительно значимых идей, желание уйти от реальности по средствам безликого потребления по методу «выбор одного из трёх». Но, посудите сами, если информация не предоставляется поголовно всем и каждому, значит именно в ней и есть тот заряд, который необходим, чтобы вырваться из круга современного потребления. Или вы считаете, что отсутствие в современных медиа-продуктах информации о таких гигантах своего времени, как Шандор ЛаВей, Алистер Кроули или Хантер Томпсон, является неосмотрительным недочётом? Да нет, конечно же. Просто расширение ваших внутренних границ никому кроме вас не нужно, запомните это. И никого кроме вас не интересует, чем инкрустирован ваш внутренний мир – картинами великих живописцев или фантиками от «Сникерсов» за 30 рублей.
Но мы уже, как кажется, зашли слишком далеко в наших рассуждениях и рискуем вообще никуда не уйти, так и оставшись размышлять над нашим внутренним миром, что ужасно пагубно в отсутствии действий по отношению к нему. Мир ведь, как мы с вами знаем, не знает речи и абсолютно не реагирует на неё. Он отзывается только на поступки.
Сегодняшний наш герой – прямое подтверждение тому, что не мир управляет человеком, но человек – миром. И что каждому из нас под силу вместить в себя всё, что хочется, хладнокровно вырезав из себя всё то, что за многие годы неконтролируемого заноса вложили в нас общество, друзья, родители. И создать уже, наконец, собственных храм имени Нас с Вами, ежеминутно меняя всё то, что хочется сменить. И злобной собакой у порога посадить собственные принципы, которые будут рвать на части все чужеродные амбиции, посягающие на нашу независимость. Наш персонаж, без сомнения, смог добиться этого, более чем сложного результата.
Итак, сегодня у нас в гостях непревзойдённый японский гений – Кимитакэ Хираока, более известный под именем Юкио Мисима.
Детство Кимитакэ пройдёт в семье крупного государственного чиновника. Работа в государственном аппарате для мужчин этой семьи уже почти стала наследственной: дед мальчика – губернатор Южного Сахалина. Малыш же, в отличие от своих благоразумных родителей, с самого раннего детства начал проявлять достаточно странные вкусы, которые только можно представить. Возможно, конечно, это связано с тем, что маленький Кимитакэ практически до двенадцати лет не имел близкого контакта со своими сверстниками – с семи недель он воспитывается бабушкой, которая забирает внука у родителей и максимально заботливо опекает, не просто душит любовью, но истязает ей. Весь этот процесс прекрасно обуславливается её жестким холодным характером. И если она сказала, что будет так, значит досконально, беспрекословно и не отступая ни на сантиметр! Маленький Кимитакэ слышал, что где-то за пределами старых стен у него есть младшие брат и сестра, другие дети, большой шумный мир. Но единственным полем для его игры, возможным в подобных условиях, является литература и область так называемых детских фантазий. В фантазиях этих, как и в книгах, сплошь драконы и отчаянные безумцы, которые бросают им вызов. И, вне зависимости от финала произведения, Кимитакэ уже представляет, как очередного принца, бросившего вызов огромному зубастому чудовищу, эта огромная химерическая машина смерти разжёвывает в кровавый кисель. Позже, в своём самом сокрушительном романе, уже будучи Юкио Мисимой, он запишет:
Гибель в пасти дракона описывалась весьма красочно и подробно: «Дракон тут же жадно впился в принца клыками. Разрываемому на мелкие кусочки юноше было невыносимо больно, но он терпел муку, пока чудовище не изжевало его целиком. Тут принц вдруг ожил, тело его срослось, и он выскочил из драконьей пасти! И не было на нем не единой царапины. А дракон бухнулся оземь и издох». Я прочел этот абзац раз сто, не меньше. Но предложение «И не было на нем ни единой царапины» казалось мне серьезной ошибкой, которую непременно следовало исправить. Автор допустил тут огромный промах, он меня предал – так я думал. И в конце концов я сделал замечательное открытие: оказалось, что можно закрыть пальцами совсем небольшой кусочек текста, и сказка станет идеальной: «Дракон тут же жадно впился в принца клыками. Разрываемому на мелкие кусочки юноше было невыносимо больно, но он терпел муку, пока чудовище не изжевало его целиком. Тут принц вдруг… бухнулся оземь и издох». Взрослому подобная цензура показалась бы абсурдом. Да и сам юный своенравный цензор отлично видел противоречие между тем, что чудовище изжевало принца целиком, и тем, что он потом «бухнулся оземь и издох», но не желал отказываться ни от первого, ни от второго.
