Как Пресвятая Богородица, так и святой Маврикий были изображены на знамени стоящими на зеленой траве. Присутствие святого Маврикия объяснялось не только его функцией как мученика за Христа и патрона рыцарства вообще, но и особым почитанием, которым он пользовался в Прибалтике. В Риге существовало даже особое посвященное ему элитное «Общество (братство) Черноголовых» (нем.: «шварцгейптеров», Schwarzhaeupter), молодых холостых отпрысков знатных купеческих родов, живших по общежитийному уставу, во многом напоминавшему монастырский, в особом «Доме Черноголовых»), имевших привилегию носить рыцарские шлемы и латы и составлявших в военное время отдельный отряд ополчения рижских бюргеров и купцов, сражавшийся под собственным знаменем.
«Черноголовыми» эти почитатели святого Маврикия именовались потому, что он считался «арапом-египтянином». Исторический святой Маврикий был римским военачальником, легатом расквартированного в Египте Фиванского Легиона, претерпевшим мученичество за Христа в гонения императора Диоклетиана. По христианской легенде, он владел чудодейственным «Святым копьем» ветхозаветного священника Финееса, перешедшего по наследству к библейскому пророку Иисусу Навину (якобы державшему это копье в руке при взятии Иерихона – о чем, между прочим, поется в известной песне времен войны между Севером и Югом в США «Joshua fought the Battle of Jericho, and the Walls came tumbling down», где Святое копье упоминается в следующих выражениях: «Down to the walls of Jericho he marched with the Spear in his hand…»), а затем – к римскому центуриону (сотнику) Гаю Кассию Лонгину, пронзившему этим копьем ребро распятого на Голгофе Христа, ускорив тем самым Его искупительную миссию.
На некоторых дошедших до нас иллюстрациях у святого Маврикия, изображенного на знамени ливонских рыцарей, на голове не мученический венец, а шлем, верхняя часть которого золотая, а нижняя – черная. Такое знамя с образами Богородицы и святого Маврикия было захвачено поляками в битве с ливонскими рыцарями Тевтонского ордена при Накеле в 1431 г.
Встречается также изображение «знамени ливонских рыцарей», представляющего собой полотнище с тремя (!) горизонтальными полосами – желтой, белой и красной. Оно, в частности, приведено в книге Стивена Тернбелла и Ричарда Хука «Танненберг. 1410 г. Неудача тевтонских рыцарей» (Stephen Turnbull, Richard Hook. Tannenberg 1410. Desaster for the Teutonic Knights; Campaign-122/Osprey Ltd.2003), со ссылкой на Яна Длугоша. Но следует заметить, что, хотя польский каноник Ян Длугош (годы жизни 1415-1480) считается «классическим» источником сведений об этой кровавой, судьбоносной для ордена Святой Девы Марии битвы, он родился спустя пять лет после сражения и был отделен от событий, по крайней мере, сроком жизни целого поколения.
Сам Ян Длугош не был ни современником, ни очевидцем, ни, тем более, участником битвы. По некоторым сведениям, в битве участвовал отец Длугоша, но тот, опять-таки, умер в 1425 г., когда будущему историку не исполнилось еще и десяти лет. Поэтому многие приведенные Длугошем сведения не следует принимать на веру – например, его упоминание о «хоругви Святого Георгия», под которой выступали крестоносцы-союзники ордена Девы Марии, как о красном знамени с белым крестом (в то время, как общеизвестно, что «знамя Святого Георгия», наоборот, всегда было белым с красным крестом (и дожило в таком виде до нас, в качестве английского «флага Святого Георга»!), или же упоминание Длугоша о трехцветном желто-бело-красном (!) знамени ливонских рыцарей, под которым они, по его утверждению, якобы принимали участие в роковой для Тевтонского ордена битве 1410 г.
Как известно, традиционные средневековые геральдические знамена были двуцветными (хотя и могли иметь несколько полос), и именно в качестве двуцветных дошли до нас древнейшие европейские флаги – красно-бело-красный австрийский, красно-желто-красный испанский, красно-зеленый португальский, красно-голубой лихтенштейнский, красно-белый монакский, бело-голубой сан-маринский, бело-красный польский и др. К тому же однозначно известно, что ливонских рыцарей в рядах «тевтонской» рати под Танненбергом не было (что и было, возможно, одной из важнейших причин поражения орденского войска).
7. Д олжностной герб «земских магистров Ливонии
С начала XV в. начинает наблюдаться процесс формирования должностного герба ливонского ландмейстера, включающего в себя эмблему ордена Святой Девы Марии в сочетании с родовым (фамильным) гербом магистра. К описываемому времени подобная «четырехчастная» композиция, включающая оба указанных герба, уже существовала в ордене госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского. Впервые такой герб, отчеканенный на монетах и высеченный на крепостных стенах, появился у иоаннитов (именовавшихся в описываемый период «рыцарями Родоса», или «родосскими рыцарями» – по месту расположения своей тогдашней орденской резиденции) при Великом магистре Пьере д’Обюссоне, руководившем орденом Святого Иоанна в 1478-1503 гг.
Кстати, следует отметить, что, хотя внешним отличительным знаком госпитальеров в мирное время являлся белый восьмиугольный крест на черном плаще, в период военных действий таким знаком служил не восьмиугольный, а прямой белый крест на красном одеянии (единственным исключением в этом отношении являлся период правления семьдесят второго гроссмейстера иоаннитов – Императора и Самодержца Всероссийского Павла I, при котором гвардия Великого магистра носила красные супервесты не с прямым, а с восьмиугольным мальтийским белым крестом на груди) и гербом ордена Святого Иоанна являлся прямой крест белого цвета на красном поле.
Именно такой прямой крест и помещался в I и IV полях должностного герба Великого магистра иоаннитов. Именно такой герб представлен и на титульном листе устава Госпиталя, отпечатанном в 1534 г. А в иоаннитских уставах, изданных в 1725 и 1782 гг., изображен сам герб ордена Святого Иоанна Иерусалимского – прямой белый крест в красном фигурном щите под короной. Современный герб католического ответвления ордена
Святого Иоанна – «Суверенного Военного Мальтийского Ордена» – также содержит, в качестве центральной фигуры, изображение прямого белого креста на красном поле в овальном («итальянском») щите, за которым помещен большой белый восьмиугольный («мальтийский») крест, концы лучей которого едва видны из-за щита, под которым на четках висит маленький белый мальтийский крестик.
В Тевтонском ордене Пресвятой Девы Марии, как уже указывалось выше, включение родовых гербов Верховных магистров в состав орденской печати произошло в конце XV в., однако родовой герб магистра при этом сочетался не с гербом ордена (прямым черным крестом на белом поле), а с описанным нами выше должностным гербом Верховного магистра (таким же, как на «малых» печатях, начиная с 30-х-40-х гг. XIV в. и на знамени Верховного магистра всех «тевтонов»). Приведенные в «Хронике Даубмана» 1565 г. гербы тридцати четырех Верховных магистров Тевтонского ордена (на иллюстрациях с портретами Гохмейстеров) представляют четырехчастные щиты, содержащие в I и IV части крест (то есть должностной герб) Верховного магистра, а во II и III частях – его родовой герб. Четырехчастный герб Верховных магистров повторяется также на щите и груди его «портретных» иллюстраций. Позднее крест Верховного магистра на гербе служил для разделения поля на части, на которых располагались родовые эмблемы.
