Что же касается военных приемов и вооружения, то тактика литовцев, странным образом, во многом напоминала тактику монголо-татар. Хотя литовские всадники больше пользовались метательным оружием в виде дротиков-сулиц, тогда как монголо-татары применяли преимущественно лук и стрелы. Литовцы также имели лучников, но, согласно хроникам, обычно не конных, а пеших. Лучники литовцев были хорошо обучены, превосходя частотой и меткостью стрельбы лучников из Германии и Скандинавии. Подобно монголо-татарам, литовцы предпочитали заранее подготовленному сражению стремительный, ошеломляющий набег, и быстро исчезали, прежде чем их жертвы приходили в себя для оказания отпора. Битвы, происходившие постоянно между небольшими отрядами самих литовских племен, чаще всего носили характер группового поединка, в котором обе стороны сражались пешими, а проигравшие отступали к лошадям и искали спасения в бегстве.
Основным оружием литовского всадника (кстати, своих покойников литовцы хоронили с оружием, по языческому обычаю) являлся меч (чаще всего немецкого производства), с рукоятью, изготовленной на свой, местный вкус. Некоторые рукоятки литовских мечей были изготовлены из железа и бронзы, нередко с серебряными украшениями и инкрустацией.
Наконечники копий и сулиц (нередко очень длинные) были частью привозные, скандинавские, частью – местного производства. Доспехи собственного изготовления у литовцев до XIV в. встречались достаточно редко. Тем не менее, в многочисленных войнах XIII в. литовцы, несомненно, захватили множество доспехов самого различного типа в боях с «тевтонами», поляками и русскими и носили их в боевой обстановке. Господствующим типом защитного вооружения в описываемое время, как и повсюду, у литовцев была кольчуга. Литовцы носили ее как поверх одежды, так и под ней (например, в зимнее время). Шлемы литовцы использовали преимущественно сфероконические, восточно-европейского образца. Кстати, такие шлемы достаточно часто носили рыцари, сарианты и кнехты Тевтонского ордена (не следует представлять их себе всех поголовно в широкополых шапелях-«эйзенгутах» и горшковидных шлемах-«топ (ф) гельмах»). Заметим кстати, что горшковидные (горшковые) шлемы называются так достаточно условно. В действительности эти шлемы могли иметь форму не только горшка, но также ведра или бочонка. Щиты были также традиционной, общеевропейской формы. А вот знаменитый «литовский тарч» («литовская павеза») пришла в Литву лишь в XIV., причем из северо-восточной Польши, где (судя по сохранившимся печатям) начала распространяться с середины XIII в.
Вернемся, однако, к нашим «тевтонам».
В 1309 г. резиденция Верховного магистра ордена Девы Марии (находившаяся первоначально в Акконе, потом в Монфоре-Штаркенберге, затем в Венеции и – очень короткое время – в гессенском городе Марбурге) была окончательно перенесена в прусский Замок Пресвятой Девы Марии (Мариенбург).
Завоевание Пруссии и части Померании (Поморья), перенос резиденции руководства Тевтонского ордена и столицы орденского государства в Мариенбург и осуществление прав светского государя явились зримыми свидетельствами окончательной трансформации ордена из странноприимного братства в государственное образование. Тевтонский орден по-прежнему вел вооруженную борьбу с язычниками, распространял христианскую веру, помогал больным и убогим, однако отныне руководствовался, наряду с этим, и чисто государственными интересами. На христианизированных землях основывались новые замки, поселения и торговые города, под защитой ордена достигшие со временем цветущего состояния.
Проживание иудеев в орденских владениях было запрещено. Вероятно, Гохмейстеры руководствовались теми же соображениями, что и российская Императрица Елизавета Петровна, не желавшая «иметь от врагов Христовых интересной прибыли». Возможно, Верховным магистрам «мариан» пришлось об этом горько пожалеть, когда в XV в. на вверенный их попечению орден обрушился комбинированный удар врагов внешних и внутренних, «тевтоны» оказались в ситуации острого финансового кризиса, а денег было взять неоткуда. Но не будем забегать вперед и торопить ход нашего повествования.
С конца XIII, в особенности же в XIV, не говоря уже о XV в., средневековое рыцарство начало клониться к упадку. Не случайно именно в этот период распались или были распущены несколько духовно-рыцарских орденов. Два таких ордена влились в состав Тевтонского ордена еще в середине XIII века. Это были Добринский рыцарский орден и уже упоминавшийся нами выше ливонский орден гладиферов (братьев-меченосцев). На их истории, пожалуй, остановиться несколько подробнее.
28. Добринский орден
Добринский (Добрынский, Добжиньский или Добжинский) рыцарский орден, известный также под названием «ордена братьев-рыцарей Христовых», «воинства Христова» (milites Christi), «воинства Пруссии» (milites Prucie, milites Prussiae) или «Добринских братьев» (fratres de Dobrin), был учрежден в 1228 г., по благословению епископа Плоцкого, теснимым язычниками Конрадом I, князем Мазовии и Куявии (упоминавшимся нами выше), в связи с тем, что Герман фон Зальца, вероятно, памятуя о негативном трансильванском опыте, отнюдь не торопился прийти ему на помощь. Об учреждении Добринского ордена в «Хронике земли Прусской» брата Петра из Дусбурга сообщается в следующих выражениях: «Итак, когда вышеупомянутый князь (Конрад Мазовецкий – В.А.) увидел, что земля его пришла в такой достойный жалости упадок, и он не может ее никоим образом защитить, то по совету брата Христиана, епископа Прусского, и некоторых знатных людей, он учредил для защиты своей земли братию, именуемую рыцарями (воинами) Христовыми (лат.: militia Christi), с алым мечом и звездой на белом плаще, бывшую тогда в пределах Ливонии…и вышеупомянутый епископ посвятил в члены упомянутого ордена одного выдающегося мужа, по имени Бруно, а с ним – четырнадцать других. Потом сей князь воздвиг для сих братьев замок, называемый Добрин, от которого они позже стали называться братьями из Добрина…».
До учреждения Добринского ордена отражением прусских набегов на Мазовию некоторое время занимался местный филиал испанского военно-монашеского ордена Калатравы, но без особого успеха.
Первые четырнадцать «братьев-рыцарей» Добринского ордена перешли в него из ордена меченосцев, действовавшего в описываемое время в Ливонии и носившего сходное официальное название «Воинства (рыцарства) Христова в Ливонии». Брат Бруно (и), назначенный магистром Добринского ордена, также был в прошлом рыцарем-меченосцем. В учредительной грамоте Добринского ордена перед ним ставилась задача «бороться против опустошителей Мазовии». В современных хрониках новый орден именовался по-разному, пока за ним, наконец, не утвердилось название, связанное с замком на Висле, являвшимся центром дарованных этому ордену владений, как это недвусмысленно явствует из приведенного выше фрагмента «Хроники земли Прусской». Этот замок назывался по-немецки Добрин, по-польски Добжин, а сами владения – Добжинской землей. По другим сведениям Великим магистром Добринского ордена стал сам князь Конрад Мазовецкий, а брат Бруно был лишь его заместителем.
Белое орденское одеяние добринских рыцарей было украшено эмблемой их ордена – перенятым у меченосцев, вместе с уставом, знаком меча красного цвета, к которому «добринские братья» добавили звезду. Согласно другим источникам, Добринские рыцари носили на белых плащах эмблему в виде не одного, а двух красных перекрещенных мечей остриями вниз, с красной (или желтой) восьмиконечной звездой над ними. Некоторые историки придерживаются версии, что желтую (или, изъясняясь геральдическим языком, «золотую») «Вифлеемскую» звезду над скрещенными красными мечами имели право носить только те «добринские братья», которым посчастливилось совершить паломничество в Святую землю. Но, учитывая малочисленность добринского орденского «контингента» на «прусско-померанском фронте», это представляется маловероятным. По некоторым данным, еще одним отличительным признаком добринских рыцарей являлись красные ножны мечей (что, впрочем, вряд ли строго соблюдалось в тех условиях).
