Хотя Германия предоставила Австро-Венгрии свободу действий, в Вене по-прежнему не решались пойти на военный конфликт с Сербией. Существовали опасения по поводу возможного вмешательства России, также граф Тисса по-прежнему возражал против развязывания войны. С большим трудом сторонникам войны удалось переубедить главу венгерского правительства.
По словам Н.Н. Шебеко, тогда русского посла в Вене, активную роль в обострении австро-сербских отношений играл в те дни германский посол в Вене Чирский. Он уверял австро-венгерских политических деятелей, что Россия не будет и не может вмешиваться во взаимоотношения между Австро-Венгрией и Сербией, мотивируя это тем, что неподготовленность к войне делает совершенно невероятным активное выступление России. В конечном итоге все это подействовало.
Прошло уже больше двух недель после получения германского ответа, когда, наконец, Совет министров постановил направить в Белград ноту. По существу был сформулирован ультиматум, текст которого австро-венгерский посланник барон Гизль вручил сербскому правительству в 6 часов вечера 23 июля 1914 года. Срок для предоставления ответа был установлен в 48 часов. В случае отказа полностью принять требования ультиматума Австро-Венгрия угрожала разорвать дипломатические отношения с Сербией.
Сербское правительство, ознакомившись с текстом ультиматума, и понимая, что за этим стоит прямая угроза объявления войны, направило в Санкт-Петербург послание с просьбой о помощи, которое было получено русским министром иностранных дел С.Д. Сазоновым утром 24 июля. Также сербский принц-регент королевич Александр телеграфировал русскому государю Николаю II, что Сербия не сможет защитить себя собственными силами и призывал прийти на помощь его стране.
В ответ на эту просьбу император Николай II послал королевичу Александру телеграмму, в которой предлагал направить все усилия к тому, чтобы избежать кровопролития. Если же это не удастся, государь заверял сербского королевича в том, что Россия не останется равнодушной к участи Сербии. В таком же смысле был составлен и ответ министра Сазонова сербскому послу в Петербурге, о чем посол немедленно телеграфировал в Белград.
25 июля за десять минут до истечения срока ультиматума сербский премьер-министр Пашич вручил барону Гизлю ответ своего правительства. Сербия принимала требования ультиматума, состоявшего из десяти пунктов, за исключением пункта 6-го, в котором требовалось произвести судебное расследование против участников заговора, находившихся на сербской территории, причем лица, командированные австро-венгерским правительством, должны были принять участие в розысках, вызываемых этим расследованием. Это и явилось основанием для разрыва австрийцами дипломатических отношений с Сербией. Бегло просмотрев ответ и убедившись, что сербы не принимают ультиматум полностью и безоговорочно, барон Гизль затребовал паспорта, после чего персонал австро-венгерской миссии, к этому времени уже сидевший на чемоданах, в полном составе отправился на вокзал.
Император Франц Иосиф весь этот день ожидал новостей из Сербии. Когда ему в четверть седьмого вечера сообщили, что Гизль выехал из Белграда, император опустился на стул, некоторое время сидел неподвижно и молча, а затем произнес: «Но разрыв дипломатических отношений еще не обязательно означает конфликт».
Однако события уже развивались в силу своей внутренней логики. В Сербии шла мобилизация. Австрийский посол в Германии Сегени телеграфировал в Вену, что в Берлине указывают на существование большого риска, что в случае промедления могут вмешаться другие державы, и настаивают, чтобы Австро-Венгрия срочно атаковала Сербию и тем самым поставила мир перед свершившимся фактом.
Несмотря на некоторое замешательство, вызванное в Вене заявлением российского правительства о том, что Россия не останется равнодушной к участи Сербии, австрийское правительство под влиянием Германии решило идти до конца. Конрад фон Гетцендорф наконец склонил императора к подписанию приказа о мобилизации. Был подписан как приказ о частичной мобилизации против Сербии, так и приказ о всеобщей мобилизации, который пока не оглашался.
Россия признавала, что мирный исход из сложившейся ситуации должен быть приемлем для Австро-Венгрии и не затрагивать ее престиж как великой державы. Но при этом Россия твердо настаивала, что мирное разрешение вопроса также не должно унижать достоинство Сербии как независимого государства. Англия выступила с инициативой проведения по этому вопросу конференции четырех великих держав, непосредственно не вовлеченных в возникшую кризисную ситуацию: Англии, Франции, Германии и Италии.
Что касается позиции Англии, то она вела в эти дни весьма сложную дипломатическую игру. С одной стороны, глава британского министерства иностранных дел сэр Эдуард Грей рядился в тогу миротворца, с другой же, в беседах с австрийским послом графом Менсдорфом и с германским послом Лихновским старался создать у них впечатление, что в случае если начнется война, Англия в нее не вмешается, что являлось косвенным поощрением агрессивных устремлений Берлина. Если бы Грей действительно желал спасти мир от надвигавшейся военной угрозы, то ему было бы достаточно недвусмысленно заявить о том, что Англия вступит в войну, и тем самым охладить горячие головы в Берлине.
28 июля австрийское правительство, уклонившись от примирительного вмешательства великих держав в его спор с Сербией, объявило Сербии войну. В ночь с 28 на 29 июля австрийская артиллерия произвела бомбардировку Белграда.
Эрцгерцог Франц Фердинанд и герцогиня Гогенберг
Франц Конрад фон Гетцендорф начальник австро-венгерского Генерального штаба
Граф Леопольд Берхтольд министр иностранных дел Австро-Венгрии
Сергей Дмитриевич Сазонов министр иностранных дел России
Осуществив в 1908 году аннексию Боснии и Герцеговины, Австро-Венгрия нанесла чувствительный удар по международному престижу России. Тогда говорили, что для России это была “дипломатическая Цусима”. Теперь, в июле 1914-го, так же как в Вене считали, что, оставив без последствий сараевское убийство, Австро-Венгрия потеряет свой авторитет на Балканах и подорвет свое положение как великой державы, точно так же в Петербурге, исходя из совершенно аналогичных соображений, не могли допустить разгрома Сербии.
После получения сведений о том, что Австро-Венгрия объявила войну Сербии и начала против нее военные действия, правительство России 16 (29) июля объявило частичную мобилизацию в пределах четырех военных округов.
